Литмир - Электронная Библиотека

– Грайворон…

– Нет, не хочу, звучит как-то… как немец лает.

– Балаклея…

– Ба-ла-кле-я… Не хочу.

– Ой, любимая, смотри – Люботин.

– Знаю это место, там большой железнодорожный узел. Может, я смогу работать по специальности?

Они переглянулись и купили билеты. Обнявшись, они сидели на деревянной лавке в общем вагоне и были уверены, что нашли самое счастливое место на всем белом свете. Так оно и оказалось. Но не думали они, что городок этот еще и красив неимоверно, а красота его таится в воде. Она здесь повсюду – в реке и прудах, их тут очень много. И все население, как только пригревало солнце, тянулось к воде. Вечером люди надевали все самое лучшее и тоже шли к воде – гуляли вдоль прудов, жгли костры, пекли картошку, пили домашнее вино, дружили, влюблялись… Женились, рожали детей и не покидали городок. А если покидали, то обязательно возвращались. Не столько к родным и друзьям, сколько к воде, чтоб рассказать ей о пережитом и прожитом, чтоб отдать свои слезы и горести, поделиться тайною и попросить помощи. И не раз можно было заметить ночью на берегу одинокую женскую или мужскую фигуру, застывшую в неподвижности со склоненной вниз головой; называли их «ундинами». Называли с нежностью, жалостью и пониманием. А родники с «живой» и «мертвой» водою, бьющие рядом и сливающиеся в один большой ручей? А дно этого ручья, якобы из целебной глины? Сколько во всем этом вымысла, а сколько правды, никто не знает, но люди ходят к этим родникам, берут воду и глину. Мертвую воду тоже берут. Не одного люботинца уже обвинили в том, что он побрызгал мертвою водою ворота соседа, и на тебе, заболел сосед, или того хуже…

– А я вам о чем! – воскликнул Александр Николаевич. – Нам с Леной тоже название понравилось. – Он потер пальцами гладковыбритый подбородок и уставился на дорогу. – А на каком курсе ваша Настя? – спросил он через некоторое время.

– На третьем.

– Ого, как время летит! Она у вас интересный человечек, серьезный, я как-то разговаривал с нею. На жизнь смотрит не так, как большинство ее ровесников.

– А на дорогу не смотрит! – в сердцах бросила Галка.

– Не переживайте, все будет хорошо с вашей девочкой. Ну, ты мне надоел! – крикнул он впереди идущему автомобилю и крутнул руль влево. – Я вижу, Настя к вам очень привязана.

– Да, это так.

– Это потому, что вы хороший человек.

– Спасибо за комплимент, Александр Николаевич.

– Это не комплимент, это правда. А теперь, дорогая Галина Сергеевна, приготовьтесь к пробкам. Хотя… Мы поедем не по Полтавскому Шляху, а через Благовещенский рынок.

Ближе к рынку движение оживилось, и Александр Николаевич перестал разговаривать. Вцепившись в руль, он обгонял, виртуозно вписывался в ряд на светофоре и через непостижимо короткое время, всего двадцать три минуты, они въехали на площадь. Скорая стояла у обочины, ближе к середине дороги – маршрутка, за нею машина полиции, и вокруг всего этого небольшая толпа любопытных.

– Галина Сергеевна, я поеду за вами до госпиталя, – сказал Александр Николаевич.

– Спасибо вам большое. – Набросив на плечо сумку, Галя выскочила из машины и ринулась в толпу, закрывавшую от нее скорую.

Возле распахнутых настежь задних дверей стояли Дима и две швеи из ателье. Настя уже лежала внутри скорой на носилках. На откидном сиденье, сцепив руки, примостилась Рита. Немолодая медсестра с добрым мясистым лицом накладывала шину Крамера на левую голень Насти.

Дима протянул Галине руку:

– Давай помогу.

– Здравствуйте, я тетя Насти. – Галя ловко забралась в машину и села напротив Риты. – Я врач.

– Доброго дня! – медсестра кивнула. – А то я не бачу!

Настя улыбнулась жалкой улыбкой – бледная, скулы заострились, волосики прилипли к лицу. Поверх простыни лежит рука в пятнах засохшей крови и с ссадиной от плеча до локтя.

– Здравствуй, – сказала Рита и уставилась в какую-то точку перед собой.

– Настюшенька, девочка моя… – Галя провела ладонью по волосам племянницы.

Настя всхлипнула, и по ее виску потекли слезы.

– Что ж теперь будет? Нога сломана, в голове гудит… – она сморщила лицо, – и рука… вот… – Она приподняла локоть, демонстрируя внушительную ссадину.

– Ничего страшного, – медсестра улыбнулась, – ножка твоя срастется, ручка заживет.

– Все будет хорошо. – Галя убрала прядь, прилипшую к Настиной щеке. – Плакать не нужно, хорошее настроение способствует быстрому выздоровлению.

– О чем ты говоришь? Какое хорошее настроение? – Ее подбородок мелко дрожал.

– Радуйся, что так легко отделалась, – сказал Дима.

Рядом с ним стоял Александр Николаевич.

Настя не успокоилась, из ее глаз продолжали литься слезы. Медсестра закончила с шиной и выпрямилась:

– Ну, будущий врач, хватит рыдать, а то глазки будут как щелки. – Она сунула Насте бумажную салфетку.

Будущая врач судорожно всхлипнула, промокнула щеки салфеткой и плакать перестала.

– Вот это правильно, – похвалила ее медсестра, – а теперь скажи мне, как ты оцениваешь свое состояние?

– А как я могу его оценить? – переспросила Настя и недовольно нахмурилась. – Паршивое у меня состояние.

– Шина причиняет дискомфорт?

Настя приподняла голову.

– Нет, никакого дискомфорта. – Она смотрела на забинтованную ногу. – Спасибо. – И снова уронила голову на подушку.

– Та нема за що. Тебя все еще тошнит?

– Немного.

– Сейчас… – Медсестра вынула из пластикового контейнера таблетки, а из шкафчика над головой полулитровую бутылку воды. – Сама выпьешь или помочь?

– Сама.

Настя запила лекарство и вернула стакан медсестре:

– Спасибо.

– На здоровье.

– Галя, я не понимаю, как все получилось. Я не видела эту маршрутку, она как из-под земли выскочила. Я даже испугаться не успела. – Племяша округлила глаза.

– Это нормально. Мы потом пугаемся, когда все позади. А как экзамен по патанатомии?

– Пятерка.

– Умница. – Она наклонилась и поцеловала Настю в щеку.

– Простите, вы кто? – услышала она мужской голос и повернула голову – возле машины стоял молоденький врач, совсем мальчишка.

– Галина Сергеевна, тетя потерпевшей, главный врач люботинской районной больницы.

– Очень приятно, Федор Федорович, – с почтением произнес молоденький.

– Настюша, я поговорю с доктором, а ты не волнуйся, ты в надежных руках. – Она подмигнула медсестре, и та расплылась в добродушной улыбке.

– Галя, а ты со мной поедешь? – В глазах племянницы плескалась тревога.

– Да, я все время буду рядом.

Врач подал руку и помог выйти из салона. К ним тут же присоединились Дима и Александр Николаевич.

– Значит так… У вашей племянницы закрытый перелом большой берцовой кости, – сказал Федор Федорович, – множественные ушибы легкой степени тяжести. Нужно обязательно сделать компьютерную томографию головного мозга. Мы сделали внутривенно противоотечный, L-лизин, и трамадол внутримышечно.

– Хорошо, спасибо. Федор Федорович, я договорилась с военным госпиталем, ее там обследуют. Мой сын там работает.

– Ваш сын? А как его фамилия?

– Степанян.

– Я его знаю, я волонтерю в госпитале. Значит, везем в госпиталь?

– Да.

– Вы с нами?

– Да, конечно.

– Хорошо, садитесь в машину. – Федор Федорович пошел к кабине скорой помощи, и тут Галя услышала за спиной:

– Что случилось? – Это была Марья Дахно, подруга Риты.

– Настю маршрутка сбила.

– Что-то серьезное?

– Посмотрим. Маргарита там, – Галя показала на скорую.

Но Маша никак на ее жест не отреагировала и осталась стоять на том же месте, а из скорой донесся резкий голос Насти:

– Мама, пожалуйста, не нужно со мной ехать!

Галя и Дима переглянулись.

– Может, все без нас устроится… – шепнул Дима.

Задние двери скорой уже были закрыты, и Галя сунулась в боковые. И едва не столкнулась с Ритой лбами. Она молча уступила сестре дорогу, и пару секунд Рита топталась на месте, вертела головой, будто искала что-то, а потом ушла. Боковым зрением Галя увидела, что она прошла мимо Маши, как мимо столба, а Маша от нее демонстративно отвернулась.

3
{"b":"723548","o":1}