Ваня хмыкнул только…

— А откуда ты знаешь, что из богатых? — Кир на друга мельком глянул, понял, что он тоже на девочку пялится… Даже немного ревностно стало…

— Ее каждый день на А8 привозят, водитель…

Кирилл присвистнул, глядя на нее уже как-то по-новому. Раньше она ему просто красивой девушкой казалась, а теперь вдруг стала фарфоровой куклой под стеклянным колпаком. Досадно… Кирилл был парнем приземленным — понимал, куда лезть стоит, а куда нет. Каждый сверчок, как известно… Но жаль… Хороша ведь… До одури хороша…

— Ты следил что ли? — снова взгляд на Ивана, потом на девушку… Показалось, или она тоже в их сторону нервно поглядывает?

— Нет. Я просто внимательный… — Ваня неотрывно на нее смотрел, она же… то на подружек, то к ним под дерево, то снова на подружек, потом под дерево… долгим взглядом, но… не выдержала — глаза отвела, а потом покраснела немного… Кир с ухмылкой это отметил. Амбициозность и бесшабашность Бродяги его поражала с тех самых пор, как они познакомились. И Прудкой все ждал… Без злорадства, просто с любопытством… Ждал, когда же наглец по носу получит? От преподавателей ни разу не доставалось, умудрялся всегда на жилах тянуть там, где сам же создал себе долги и неприятности. С девушками… Отбоя не было. Халтуры бесконечные — даже самые авантюрные выгорали.

Кирилл думал иногда, что так жизнь компенсирует Бродяге все сложности детства. А оно ведь действительно непростым было, да и сейчас… Уже добился многого, но все равно сложно…

— Я не понял, ты что, охмурить ее решил? — Кир толкнул друга плечом, тот же только глянул как-то неоднозначно, головой мотнул. Это, видимо, значило, что говорить на эту тему не планирует, но Кирилла отчего-то несло. — Ну и дурак, если так… Пережует и выплюнет. Сначала поимеет с тебя то, на что способен будешь… Так, по мелочи… Звезду с неба, поваляешься у ног, а потом… Найдет себе мажора нормального. С машиной и при папе. А ты будешь продолжать… у ног валяться. Так что не советую…

Кирилл еще раз взглядом по девчонке мазнул… Эх… Жалко… Понравилась ведь. Реально понравилась… И слова эти он пусть номинально Бродяге адресовал, а по факту… себе. Себя пытался успокоить. Объяснить, почему даже пытаться смысла нет.

— Посмотрим… — Тихомиров же был немногословен. Ответил, глядя в учебник, то ли делая вид, что девушка его сейчас не интересует совершенно, то ли действительно на другое переключился.

— Ну, посмотрим, — Кир ответил, а потом…

Всю дальнейшую жизнь жалел, что Бродяга тогда не сдался, а он… Как последний трус, даже не попробовал…

Настоящее…

— Ксения Игоревна, расслабьтесь, подумайте о чем-то хорошем, это будет быстро и не больно, — Антон Владимирович улыбнулся, Ксюша ответила ему тем же. Она всегда испытывала мандраж при мысли о необходимости посещать врачей и проводить какие бы то ни было медицинские процедуры, но сегодня… На душе было совершенно спокойно. Не страшно. Даже немного торжественно что ли…

— Да, я помню, — прошлая их с Ваней попытка состоялась около года назад, но специфику Ксюша не забыла. Больно не было. Стало, когда ничего не вышло. Сейчас же такого шанса своему организму она уже не давала…

— Будет подсажено два эмбриона.

— Да, как оговаривали…

— Ну что, приступим? — врач спросил, Ксюша кивнула, закрыла глаза, сделала глубокий медленный вдох, тут же будто уплывая в прошлое…

Прошлое…

— Алло… Да… Да… Хорошо… Жду, — Ксюша прижимала телефон к уху, пытаясь при этом обнять себя руками, чтобы стало чуть теплее. Пары закончились, обычно предоставленный папой водитель — Георгий Константинович — ждал ее на месте чуть заранее, сегодня же… В городе случился небольшой Армагеддон — какой-то идиот грозился подорвать мост, из-за этого «встал» весь город. И Георгий оказался на Киевском левом берегу, а Ксюша — на правом…

Еще и, как назло, оделась слишком легко… Осень коварна, утром солнце ласкало еще, а теперь… На небе тучи, воздух будто иголками колет…

Ксюша опустила взгляд на казаки с широкими короткими голенищами, на загорелые ноги в тонких колготках… В ту же секунду ветер поднялся, а вместе с ним и платье… Еле поймать успела…

— Черт… — было неприятно. Очень. Еще и подруги разбежаться успели, она одна… Посмотрела на дорогу грустным взглядом, потом на корпус… Видимо, туда придется тащиться, искать пустую аудиторию…

— Что, не едет водитель, Принцесса? — вздрогнула, когда сбоку вопрос прозвучал, обернулась резко, почувствовала, как по рукам мурашки прошли… Не от холода уже — от взгляда. Будто из ниоткуда к ней подошел Бродяга… Она слышала это обращение, его друг так называет. Зовут же Бродягу Тихомировым Иваном. Ее однокурсник, не дурак, но странный какой-то, будто опасный. Во всяком случае, девочки его сторониться стараются. Не из тех шалопаев, с которыми весело, а будто реально опасный… Да и сам он особого интереса ни к кому не проявляет, тусуются вдвоем с Прудким, тоже однокурсником, на своей волне вечно…

Они уже достаточно долго вместе учились к тому времени, а ни единым словом еще не перекинулись. На лекциях он на галерке, она в первом ряду. В разных группах. Из разных миров. С разными приоритетами. Общих тем нет, кажется.

— Не едет, — Ксюша прекрасно понимала, что он специально такие слова подбирал… «Принцесса»… Зацепить хотел. Она же… Отчего-то при взгляде на него свой острый язык проглотила. Так же, как утром, когда он из-под дерева взглядом ее сверлил… Или не ее? Тогда совсем печально, дыхание-то у нее перехватывало… — На мосту случилось что-то… Слышал?

Тихомиров у стены стоял, плечом к ней прислонившись. В джинсах, рубашке с закатанными рукавами, в руках кожанка… На ее похожая, только стертая не специально в угоду моде, а из-за активной носки. Ну и она-то в свою куталась, а он скинул так легкомысленно… Будто и не холодно вовсе.

Видимо, не холодно. Потому что и губы у него не синие, в улыбке кривятся…

— Слышал. А тебе на левый нужно? Почему на метро не поедешь? Или метро не для принцесс? — он продолжал ее на что-то провоцировать, Ксюша же… Не хотела вызов принимать.

— Я в метро не ориентируюсь. И мне на правый. Машина на левом.

— Ну так такси вызови…

— Отец против. Только водителю доверяет…

Ксюша не знала, почему не отмахнется от странного однокурсника, почему на вопросы его отвечает, почему радуется, когда он каждый раз диалог продолжает.

А еще радуется, когда, оттолкнувшись от стенки, ближе подходит, накидывает кожанку ей на плечи… Теплей не сразу стало, а вот жарко… изнутри… моментально! От нее пахло так… Потертой кожей и мужчиной. Симпатичным ей мужчиной.

— Идем кофе пить тогда.

— Куда? — опешила, но не отошла.

Когда Бродяга рядом оказался, выяснилось, что он выше значительно, а еще, что из-под манжет рубашки проглядываются полосы шрамиков. Один на правой руке, два на левой. Сами руки же… Очень красивые.

— Да в любое кафе неподалеку. Или это тоже папой воспрещено?

Ксюша головой мотнула. Отец не был тираном, да и ее особо в клетку не замкнешь, но какие-то минимальные меры предосторожности с учетом того, что Игорь Веремеев занимался серьезным бизнесом, все же и сама считала разумными, поэтому старалась придерживаться.

Девушка на корпус глянула, потом взглядом на лице однокурсника задержалась. Теперь без страха и смущения — смогла себя в руки взять. У него взгляд был такой… Особенный что ли. Уверенный, жесткий, но затягивающий. Ей хотелось в глаза ему смотреть, по лицу скользить — сначала взглядом, а потом и пальцами может, за руку его взять, чтобы он в своей — красивой, горячей, ее сжал — хрупкую, холодную.

— Идем.

И он будто услышал — тут же взял. За руку. Не переплетая пальцы, а разом в своем кулаке ее спрятал, отогревая, и потянул… В ближайшее кафе. Самое обычное, ничем не примечательное. Ей кофе на стойке заказал, себе чай. Она столик выбрала — у окна, сидела, ждала…