В Дубровском заводе все было построено на Бычке. Я много раз видел этот завод. Дубровские лошади в целом – это типичные Бычки; отдельные экземпляры уклонялись от типа, но это не имело большого значения. Я любил дубровских лошадей, хотя часто у них были неудовлетворительные спины. Наблюдая этот завод много лет, я видел, как здесь, в силу наследственности, проскакивали все оттенки Бычков. Тут были и очень отметистые, и очень мелкие лошади, и с очень порочными спинами, и необыкновенно широкозадые, и точно повторявшие приметы своего родоначальника, и бурые, и рыжие, тех же рубашек, что Сокол и циммермановский Бычок. Но у всех у них были превосходные ноги. Хорошие это были лошади, и жаль, что их теперь так мало сохранилось в России.

Лошадей завода М.Я. Сухотина я видел преимущественно на бегах. Первые лошади этого завода, из числа тех, которых я знал (Бандит, Ведьма, Смерч и другие), были не только хороши, но и очень мне нравились. Некоторые из них имели мягкие спины и отражали Бычков вполне (Смерч), другие – меньше (Бандит), но в целом это были превосходные лошади. Когда же Всеволод Михайлович Сухотин возвел в культ Бычка и стал брать только производителей Бычковой крови, то он настолько фиксировал в приплодах наряду с положительными и отрицательные качества Бычков, что некоторые из лошадей его завода, преимущественно дети Козыря, имели прямо-таки карикатурный вид: при мелком росте у них были отвратительные спины, короткие шеи и далеко не безупречные, какие-то семенящие хода.

Иногда на ипподроме, в городе или же на незначительном заводе, а раз даже в тележке мельника я видел лошадей, не имевших вовсе никакой известности, но так походивших на Бычков, что это было прямо-таки удивительно. Если представлялась возможность, я справлялся о происхождении такой лошади, и обычно она оказывалась крови Бычка. Вот почему я считаю, что Стахович был совершенно прав, когда в 1880-х годах написал: «Все особенности своих форм с упорной гнедой мастью… резвостью и силой Бычок передавал и своему отдаленному потомству, так что и теперь можно узнать по формам лошадей этой породы». Для 1880-х это было абсолютно верно, ибо тогда все эти лошади были ближе к своему родоначальнику, их родословные были менее разжижены другими кровями. За последующие 20 лет наросло не меньше двух новых поколений лошадей. Несмотря на это, мне все же попадались, и весьма часто, отдельные экземпляры, совершенно воспроизводившие тип Бычка. Существовали даже целые заводы, где этот тип был так силен и ярок, что, не заглядывая в заводские книги, можно было смело сказать: эта лошадь – Бычковой линии.

Перехожу к вопросу о типе Бычка. Я уже вскользь коснулся его, когда подвергал разбору описание форм Бычка, которое было сделано Стаховичем. Я категорически протестовал против утверждения этого автора, что под типом Бычка понимается нечто приближающееся к полукровному, с верховым уклоном. Я доказал, что это не так. Даже в своем, то есть рысистом, сорте Бычки много тяжелее других орловских рысаков. Будучи одновременно рысаками призовыми, они весьма тесно примыкают и к упряжным породам и линиям. В типе Бычков нет ничего восточного, то есть того элемента, который был так силен в орловском рысаке. В соответствии с этим и тип Бычка отошел от типа графских рысаков. Бычки, несмотря на несомненную примесь крови чистокровного Дедалюса, основателя этой линии, вполне рысаки и гораздо ближе к упряжным пользовательным лошадям, чем многие другие линии в орловской рысистой породе.

В заключение этой главы остается сказать несколько слов о характере и темпераменте Бычков. Они обладают превосходным характером: приятны в езде, непугливы, имеют хорошее сердце, превосходно выносят борьбу, очень сильны (все стайеры), в них нет излишней горячности и нервности, очень стойки. Характер для призового рысака имеет весьма большое значение, и отчасти успех Бычков на ипподроме я объясняю тем, что они имели возможность, благодаря превосходному характеру, выказать все свои способности. На это обратил внимание В.И. Коптев при описании выступления рыжего циммермановского Бычка: «Посмотрите: он въезжает на бег и идет мерною, гордою поступью своего славного отца: он как бы кланяется зрителям, кивая на обе стороны головой, – это также привычка его отца, бывшего любимцем московских жителей, которым очень нравилась эта любезность коня-победителя». Как красиво и талантливо умел Коптев рассказывать самые простые вещи и какую увлекательную форму он умел им придавать! Хотя здесь не сказано ни слова о характере Бычка и его сына, рыжего Бычка, но ум лошади и ее поведение перед бегом ясно и удачно обрисованы и верно схвачены. А ум лошади имеет самое большое влияние и на ее характер.

Князь Д.Д. Оболенский в тех воспоминаниях, которые я уже цитировал, приводит следующую фразу: «Бычок так привык к ипподрому, что, подходя шагом к пусканию, смотрел на колокольчик и, как только звонили, со всех ног бросался вперед». Этот рассказ относится уже к внуку основного Бычка. Если и можно усомниться в том, что Бычок смотрел на колокольчик, то не подлежит никакому сомнению, что этот жеребец так свыкся и освоился с обстановкой бега, что охотно и успешно выполнял всё, что от него требовали. А это указывает и на его понятливость, и на превосходный характер.

С точки зрения характера Бычки были всегда на высоте, это осталось верным и для наших дней.

Все те разнообразные данные, которые приведены в этой главе, личное знакомство со многими представителями линии Бычков и работа в собственном заводе с потомками Бычка приводят меня к следующим выводам:

1. Типичным для Бычков был рост от двух до трех с половиной вершков.

2. Масть светло-гнедая, иногда гнедая в яблоках, рыжая или бурая.

3. Отметины почти обязательны, немногие лошади этой линии не имеют отмет.

4. Гривы и челки очень густы и длинны.

5. Экстерьер: голова породная, шея с крутым выходом, иногда короткая и мясистая, у некоторых с кадычком; сухость абсолютная; идеальный постанов ног – нет и помину размета в передних, коровьего постанова задних ног; ширина в заду; у первых Бычков и даже у Петушков недостаточная твердость бабки и длинная пясть; превосходная мускулатура с самых ранних лет (то, что князь Л.Д. Вяземский называл «родиться с готовой мускулатурой»); лошади покрывают много пространства; спины, как правило, плохи, лишь в самых исключительных случаях Бычки имеют хорошие спины, а чаще только удовлетворительные. В данное время лучшее, что есть у Бычков, это их превосходные ноги.

6. Тип Бычков в общем приятный, чрезвычайно характерный и ярко выраженный: рысисто-упряжной, с определенным уклоном к пользовательному (глубина, ширина зада, длина, замечательные ноги, замечательная хомутина, средний рост) и безо всякого намека на верховое происхождение родоначальника-предка.

7. Большой ум и замечательный характер.

Вопрос о деятельности Бычка как производителя является важнейшим. Дело в том, что заводская карьера Бычка с течением времени и по мере славы его сына Петушка была раздута до невероятных размеров. Бычка признали одним из лучших производителей орловской рысистой породы. Сделано это было голословно, ибо факты говорят другое. Никто не дал себе труда составить подробного и точного обзора заводской деятельности самого Бычка, а если бы это было в свое время сделано, то Бычок как производитель был бы, несомненно, развенчан или занял бы только подобающее ему место. Первоначально слава Бычка была очень велика, но в конце 1840-х годов она настолько померкла, что Коптев даже взял Бычка под свою защиту. Тогда можно было думать, что звезда Бычка закатилась. Затем под влиянием замечательной заводской деятельности его сына Петушка о Бычках опять заговорили, во все заводы наперебой стали брать представителей крови Бычка, и это продолжалось почти до наших дней. Таким образом, Бычки были поставлены в самые благоприятные условия заводской работы и над их прославлением трудились лучшие коннозаводчики страны. Другие линии оказались в забросе, и это принесло немалый вред орловской рысистой породе в целом. Никто не дал себе труда вдуматься в родословную лучшего сына Бычка – Петушка, мать которого была дочерью великого хреновского жеребца Полкана 3-го, а он должен был бы разделить с Бычком всю славу заводского величия Петушка. В свое время это не было учтено. Надо было обратить усиленное внимание на линию Полкана 3-го, а наши охотники слона-то и не приметили! Они односторонне увлекались Бычком, ему одному приписали всё значение и величие Петушка.