Каждый раз, когда мы рядом, Джейк притягивает меня к себе и целует, делая день великолепным и позволяя мне чувствовать себя лучше. И этого хватает. То, как он сгребает меня в объятия, говорит о том, что Джейк не хочет меня отпускать никогда.

Он касается меня все время. Просто короткий успокаивающий контакт, даже если я сама не осознаю, что нужно успокоится — и это работает. Как он только догадывается?

Приехали Роуз и Блэк — мы должны встретиться с ними за обедом, в хорошем местечке через дорогу. Джейк выходит, а я остаюсь за столом, грызу ногти. Это привычка, приобретенная мною за последнюю неделю. Я прекращаю, как только он возвращается — Джейк только из душа, борода взъерошена, рубашка прилипла к телу, в узких джинсах. Я встаю, желая его обнять, желая еще раз доказать самой себе, что он — мой.

И он это знает. Мгновенно ускоряет шаг, подходит ближе и притягивает к себе, положив руки на бедра. Потом берет мои руки в свои, целует ладони, и я мгновенно расслабляюсь.

— Мое сердце ни для кого так сильно не билось, — наклоняясь, шепчет он мне на ухо.

По моему телу проходит дрожь, но он еще не сказал те самые три волшебных, заветных слова. Но, думаю, мне они и не нужны. Мы оба знаем, что чувствуем друг к другу.

Мы выходим, держась за руки, и замечаем Роуз, как только входим в ресторан. Блэк наклоняется и шепчет ей что-то на ухо, отчего она шутливо его бьет. Они замечают нас и встают, чтобы обнять. Но Джейк не отпускает мою ладонь, держа ее, когда приветствует Блэка, и когда свободной рукой обнимает Роуз.

— Как ты? — спрашивает Роуз, когда мы садимся.

Джейк кладет ладонь на мое бедро и слегка его потирает. Она замечает это и смотрит на него, потом снова на меня.

— Лучше. — Это все, что я могу сказать.

— Ты вернешься? — спрашивает Блэк Джейка, и тот перестает гладить мое бедро.

— Нет, — коротко и без пояснений отвечает Джейк.

— Но ты можешь ехать. У тебя же там работа и друзья, — говорю я, не желая, чтобы он стал заложником обстоятельств.

Нахмурившись, он поворачивается ко мне.

— Если бы мне пришлось выбирать, я бы отказался от всего этого за секунду.

Откинувшись на спинку стула, Роуз широко распахивает глаза.

— Я не хочу для тебя такого.

— Но ты же не вернешься? — спрашивает меня Джейк.

Я отрицательно качаю головой. Без шансов.

— Тогда я остаюсь там, где ты, — говорит он, словно отрезав.

Я извиняюсь и собираюсь пойти в туалет. Когда встаю, Джейк внимательно за мной наблюдает. Потом в меня врезается какой-то мужчина и ловит меня, разглядывая явно дольше, чем необходимо.

— Эй, ты же работаешь в баре через дорогу, — заявляет он, кивая, как бы сам подтверждая свои же слова.

Я уже готова ответить ему, но краем глаза замечаю молниеносное движение Джейка, оттаскивающего этого мужчину за воротник рубашки подальше от меня. На его руках бугрятся мускулы, и я легонько дотрагиваюсь до него, забыв о том мужчине буквально через мгновение. Джейк сразу расслабляется, отпуская незнакомца и роняя того на пол.

— Думаю, нам пора, — говорю я, отвлекая Джейка.

Он поворачивается ко мне, снова хватает меня за руку и крепко ее сжимает. Мы возвращаемся за стол, где Блэк смотрит на нас с усмешкой.

— Что, заколдовала она тебя? — подкалывает он.

Джейк отмахивается от него, качая головой, и наклоняется, чтобы поцеловать Роуз в щеку. Я жду, когда меня охватит ревность, но ничего не происходит. Я вижу, как он смотрит на нее и на меня, и это совершенно разные вещи. Мне Джейк дарит взгляд, от которого захватывает дух, а о ней он просто заботится. Это так, и я не могу ничего изменить. Блэку он ничего не говорит, просто кивает, а потом выводит меня из ресторана, возвращаясь назад, в квартиру.

— Я переезжаю к тебе, — говорит он, закрывая за собой дверь.

И становится прямо передо мной, давая возможность отказать, если я этого хочу.

— Точно-точно? — дразню его я.

— Точно, — отвечает Джейк, и его плечи слегка опускаются.

— У нас будет и ванилька в том числе, ты же это понимаешь, да?

Ухмылка Джейка становится опасной. Он делает шаг ко мне, и я отступаю.

— Ванилька с тобой? Думаю, я осилю, — говорит он в ответ.

Одним быстрым движением он ловит меня, поднимает и несет в спальню.

— Так значит, ванилька…

Мы оба голые, на кровати, он нависает надо мной и смотрит вниз на меня.

— Думаешь, справишься? — спрашиваю я. — Иногда мы будем делать что-то извращенное, но, в основном, у нас будет ваниль.

— Золотце, пока я могу тебя трогать и быть в тебе, я готов тебя ублажать любыми способами.

— Значит, ты меня любишь? — спрашиваю я, приподнимаясь. Ближе к нему, ближе к его губам.

— Тебе обязательно спрашивать? — говорит он, скользя вниз по моему телу, целуя везде и, наконец, заставив меня сдаться и кричать.

Затем мы занимаемся любовью самым нежным и ласковым способом. И когда он выкрикивает мое имя, я удивлена. Думаю, он тоже этого не ожидал.

Несколько лет спустя

Джейк

Наши отношения, они работают. И всегда будут. Мы ссоримся, миримся, но никогда не бросаем друг друга. Мы просто такие, какие есть — связанные друг с другом, стремящиеся к тому, чтобы наши сердца бились в унисон, а ритм постоянно ускорялся. Потому что именно так и происходит, когда я вижу ее, когда касаюсь.

Со временем Эдди еще больше пристрастила меня к себе. Заставила понять, что она — та самая, и что я не могу прожить без нее ни дня. Это просто невозможно. Даже проводить выходные раздельно — убийственно. Думаю, она ощущает то же самое.

Когда прошел почти год, она захотела попробовать снова. И это снова не сработало. И каждую такую попытку Эдди немного умирала внутри.

Четыре раза — вот сколько раз Эдди беременела, и мы потеряли всех. Каждый раз она теряла кусочек своей души, за каждого из наших нерожденных детей. Я сказал, что больше не хочу пробовать, что она не вынесет больше, но Эдди не верит. Неважно как, но она хочет ребенка. Но ее я хочу больше. Мне не нравится видеть ее такой, разбитой с каждым разом все больше.

На работу она больше не ходит. Ей и не нужно было, но теперь она и не хочет. Сидит дома, читает и пробует народные средства, которые якобы могут нам помочь. Это медленно ее убивает.

На следующий день мне больно двигаться и, когда я вхожу, Эдди замечает это. Она осматривает меня и останавливает взгляд на уровне моего паха.

— Что ты сделал? — спрашивает Эдди и встает, подходя ближе. Я не хочу говорить, потому что это ранит ее, в очередной раз. — Скажи мне, Джейк.

— Вазэктомию.

Она открывает рот. Потом закрывает. И снова открывает, как рыба, выброшенная на берег

— Как ты мог?! — кричит Эдди, а потом бьет меня. Еще раз. И еще. Я не защищаюсь, не хочу защищаться. А потом она снова кричит: — Я недостаточно хороша для тебя? Иметь детей со мной тебе не хочется?

— Нет, Эдди, — останавливаю ее я, — я готов на все с тобой, все, что ты захочешь. Но то, что происходит сейчас — оно тебя медленно убивает. Я больше не могу на это смотреть. Я хочу тебя и только тебя. Ты это понимаешь?

Она перестает меня бить и опускает руки.

— Я не знаю, как мне перестать хотеть ребенка, Джейк. Он мне очень нужен.

— Однажды, Эдди, когда тебе станет лучше, я могу передумать и сделаю еще одну операцию. Но пока мы не будем готовы, этого не будет. Пока ты не выздоровеешь.

Она больна, просто кожа и кости. Горе держит ее в постели слишком долго, да и желания кушать у нее нет.

— Ты хочешь просто меня?

— Всегда.

— Тогда я подумаю, — говорит Эдди, смущенно улыбаясь.

— И почему ты думала по-другому?

Она сжимает руки в кулаки.

— Из-за Роуз. Ты растил чужих детей. Тебе нужны собственные.

— Эдди. Я мог бы жить счастливейшим в мире человеком всю свою жизнь просто с тобой. Только с тобой одной, для себя. Ты понимаешь?