Почти дойдя до города, Рахам услышал плеск воды у берега. Припав к земле, как это делают почуявшие опасность воины, он стал наблюдать. Вначале он подумал, что это вражеский разведчик, и сердце его заколотилось. Однако через мгновение, когда торс пловца показался из воды, сердце Рахама еще и екнуло. Это была девушка.
Тут Рахаму пришла в голову шальная мысль. Он бесшумно, как хороший охотник, подкрался к тому месту, где девушка оставила свою одежду, и стащил ее, спрятав под рубахой. При этом он ощутил аромат, исходивший от платья девушки, и голова его закружилась. Девушка тем временем в недоумении бродила по берегу, должно быть, думая, что позабыла, где разделась. Рахам наслаждался каждой минутой.
– Что потеряла, девица? – спросил он, выйдя из укрытия.
Девушка вскрикнула и бросилась бежать. Рахам быстро догнал ее – воины бегают, как псы. Она принялась было кричать, но он зажал ей рот рукой и зашептал:
– Прости мою глупую шалость! Я Рахам, воин. Гулял здесь по берегу – и увидел тебя. Никого прекраснее я не видел в жизни. Вот твоя одежда. Возьми ее.
И Рахам вынул платье из-за пазухи и положил его к ногам девушки, которая стояла, прикрывшись руками и изгибами своего тела напоминая изящную статуэтку.
– Прости меня и позволь проводить тебя до дома, – сказал он.
– Хорошо. Пойдем. Я живу у пристани.
Всю дорогу они молчали, каждый по-своему переживая произошедшее.
У дома девушки Рахам спросил:
– Как зовут тебя?
– Сарайат.
– Можно я буду приходить к тебе, Сарайат?
– Приходи.
На том и расстались.
С тех пор Рахам стал при первой возможности наведываться к Сарайат. У нее была младшая сестра Сатайат, которая понравилась Рахаму даже больше, чем старшая сестра. Сарайат была одного с Рахамом возраста, а Сатайат – на пару лет моложе. Когда закончилась война, Рахам решил жениться на Сарайат. Отец Сарайат, Ливан, в качестве выкупа за дочь предложил Рахаму возделывать его обширное поле в течение семи месяцев.
Семь месяцев Рахам тяжко трудился на земле Ливана, и наступил день свадьбы. После застолья, хмельной и счастливый, он вошел в спальню и лег с Сарайат. Когда они погасили свечи, в спальню вошла Сатайат и села на край ложа. Она сказала:
– Я вижу, Рахам, как ты смотришь на меня. Да и ты мне по нраву. Будь же мужем и мне.
На следующий день Рахам попросил у Ливана и вторую дочь себе в жены. Ливан не отказал ему, сказав:
– Возделывай поле мое еще семь месяцев – отдам тебе в жены и Сатайат.
По понятным причинам детей у Рахама было много. Однако первых двух мальчиков унесла болезнь, когда одному было три, а другому – четыре года от роду. Умирали также и девочки. Двенадцати сыновьям удалось выжить. Имена их: Упат, Тиче, Минче, Хатэра, Тиби, Шеф, Рековер, Реконджес, Ринутет, Хонсу, Хенти, Мойсере. Последний, самый младший, Мойсере, или, как звали его близкие, Мойсе, был рожден любимой женой Рахама, Саламит. Рахам был уже в летах и не надеялся более увидеть новых своих сыновей. Оттого, наверное, Мойсе был обласкан отцом более других детей. Он не знал отказа ни в чем.
Кроме детей, в доме Рахама было множество кошек. А получилось это вот как. Однажды утром Сарайат вышла из дома – и чуть не наступила на котенка, черного как смоль, с белой манишкой. Он сидел, сжавшись в комочек, и дрожал. Сарайат умилилась его беззащитности, взяла в дом, напоила молоком и долго носила на руках, словно младенца. Она назвала котенка Сибас. Вскоре он стал любимцем Сарайат, она играла с ним, кормила рыбкой. Когда Сибас вырос в настоящего кошачьего повесу, Сарайат принесла ему кошечку. Она устроила животным целую свадьбу с наряжанием невесты и угощениями. Все в доме забавлялись выдумкой Сарайат.
Вскоре семейство новобрачных пополнилось четырьмя очаровательными котятами. Каждый день они играли, бегали и прыгали по всему дому и двору, путаясь под ногами. Одного Рахам нечаянно придавил дверью. До смерти. Как рыдала тогда Сарайат! Она обиделась на мужа и не разговаривала с ним три дня. Тогда ему пришла в голову мысль принести в дом с базара еще одного котенка. Котенок был редкой породы, и Сарайат утешилась и простила Рахама.
Прошло какое-то время, и одна из дочерей Сарайат тоже принесла котенка с улицы. Он, видите ли, увязался за ней, а ей стало жалко. Через год поголовье кошек в доме Рахама насчитывало уже тринадцать штук! Он сердился и выходил из себя, когда наступал спросонья на пушистую тварь. Грозился даже утопить их в ведре, но Сарайат неизменно вступалась за питомцев, говоря, что обижать священных животных нельзя, иначе богиня Бастет разгневается.
– Вспомни, Рахам, как ты мучился болями в спине, когда раздавил котенка, – говорила мужу Сарайат.
Мойсе
В то время как братья трудились в поле, Мойсе посещал школу писцов в Доме Муэт. Туда определил его отец, который и оплачивал обучение немалыми приношениями.
Учеба не задалась у Мойсе. Ему было сложно усидеть, часами выводя священные каракули. Частенько он получал нагоняи от учителя. «Уши юноши – на его спине», – говорили кеметские учителя, с оттяжкой прикладывая к этой спине тростину.
Однажды утром, когда братья отправились в поле, Мойсе вместо школы пошел бродить по городу, чтобы, как говорится, и город посмотреть, и себя показать. А показать ему было что. Мойсе вырос статным юношей. Под яркой цветной одеждой угадывалось атлетическое сложение тела, несмотря на то что тяжелым трудом, как его братья, он никогда не занимался. Как его мускулы приобрели такую массу и рельеф, одним богам было известно. Видимо, его мать, вынашивая Мойсе, частенько бывала в Доме Ра и любовалась на колоссальные каменные фигуры Великих.
У Дома Пта царило оживление. Ожидалась церемония освящения урожая. Множество народа собралось во дворе храма. Каждый принес плоды своей земли – да благословит Пта урожай этого года! Толпу составляли старики и женщины, некоторые с малыми детьми. Мужчин было мало.
Мойсе принялся разглядывать женщин, среди которых попадались и довольно юные особы. В этот момент он ощутил легкий порыв ветра, донесший до него тонкий аромат дорогих благовоний. Мойсе обернулся – и обомлел. Это была Она. Спроси его кто-нибудь, что значит это «Она», он не смог бы ответить вразумительно, но сердце его забилось, забилось и упало в пропасть, как это бывает, когда засыпаешь – и вдруг проваливаешься в глубокий колодец.
Через мгновение он очнулся и пошел ей навстречу – но вовремя спохватился, увидев ее свиту, состоящую из нескольких девушек и двух мускулистых рабов. Когда они проследовали мимо, ему оставалось только жадно вглядываться в складки ее одеяний, пытаясь уловить очертания смуглого молодого тела и обонять волшебный аромат благовоний, исходивший от ее одежд. Какой-то старичок ткнул Мойсе в бок и бесцеремонно произнес:
– Не про тебя пташка, сынок. Это Меританейт – жена Патипара, начальника стражи Большого Дома. Заглядываться на нее опасно.
Сказал – и исчез, растворился в толпе.
И тут трубы возгласили выход главного жреца с ковчегом благословения. Мойсе, смущенный, в смятении вышел из храма и пошел к реке, размышляя только о том, как бы снова увидеть Меританейт.
Асти
Вечером ноги сами понесли его к дому Патипара. Дом этот – вилла с бассейном и садом – находился в богатом квартале города. В тени плодовых деревьев прогуливались павлины. Бассейн был прямоугольным, со ступенями у каждой из четырех сторон. Мойсе представлял, как с восходом солнца босые ножки Меританейт легко касаются гладких и прохладных ступеней, и эта мысль вызывала на его лице жар, словно он склонялся к огню.
Забраться в сад было бы верхом неосмотрительности, поскольку там его могли встретить собаки. Поэтому Мойсе лишь влез на каменную ограду, как делал это в детстве. Мальчики во все времена любили лазить по заборам и деревьям – и вовсе не для того, чтобы сорвать абрикосов, а просто так, чтобы почувствовать высоту забора и силу своих рук.