Тот фырчит:

— Предположим. Если буду свободен. Что-то ещё?

— Презервативы, — слышит Ярик собственный голос — кажется, единственная не паникующая часть мозга (и, по совместительству, самая ебанутая) захватила контроль.

— Какого размера? — не удивляется Александр — просто смотрит т-а-к, что ехидное «это тоже на концерт?» додумывается само.

— Вашего. Ой, блять, — Ярик зажимает руками рот. — Простите. Я не знаю, что я несу. Приходите на концерт просто, ладно? Там будет круто. Честно.

Тот смеётся. Ярик из магазина, расплатившись, вылетает пулей.

Презервативы, не пробитые в чек, он в пакете обнаруживает уже дома — и краснеет опять.

(Саша на концерт приходит.)

========== Артист 2.0 ==========

Ярик потихоньку осваивается и к Саше бегать начинает, как к себе домой — уже не краснеет на входе в магазин, приспосабливается к более чем двусмысленным сашиным шуточкам и (почти) не умирает каждый раз, когда тот выдаёт очередной сомнительный комплимент.

Даже сам подстроиться пытается.

Не то чтобы очень успешно.

— Господи, неужели это реально берут, — Ярик вертит в руках очередной кожаный ошейник и прикладывает к шее.

Саша поднимает глаза, глядя, что у него такое. Пожимает плечами:

— Берут, почему нет. Людям заходит. Он это, как ты там тогда хотел? Нейтральный. — И хмыкает: — Относительно.

Ярик скептически фыркает, кое-как застёгивая замочек. Голову поворачивает, пытаясь рассмотреть себя в зеркале; на пробу проводит по шее пальцами, цепляя широкую кожаную полоску.

— Это странно, — выносит вердикт. — Я собака, ты собака… предположим, гав. Возбуждает?

Саша, хмыкнув, подходит к нему со спины.

— Предположим, гав, — усмехается, тоже разглядывая его в зеркале. — Вообще конкретно эта штука больше для любителей игр с удушением. Там регулируется… да не бойся ты, господи.

— Давай ты не будешь меня душить, — Ярик уворачивается от его рук, потянувшихся было к замочку на затылке, — я артист, мне голос ещё…

Саша сдавленно ржёт, невесомо погладив его горло:

— Да, голос у тебя что надо, а-р-т-и-с-т.

Ярик всё-таки краснеет. Саша целует его в шею; Ярик голову в плечи втягивает, выворачиваясь:

— Не надо, зайдёт ещё кто-нибудь… и вообще, у вас разве нет камер?

— Кто их смотрит-то, — легкомысленно отмахивается Саша. — А зайдут — я помогаю тебе с выбором, это входит в мои обязанности… ну если даже уволят, пойду к тебе… гримёром каким-нибудь.

Ярик фыркает, касаясь вчерашнего следа на шее:

— Мне после тебя в роли гримёра ещё один гримёр нужен будет.

Саша смеётся, явно ни капли не раскаиваясь.

— Ну, тогда не знаю. Личным помощником. С образами помогать и всякие портупеи застёгивать. Никакого там нового концепта не намечается, нет? У нас тут латексные костюмы завезли…

Ярик возмущённо фырчит — а потом серьёзно задумывается. Саша смеётся снова и уже невинно целует его в висок.

— А про эту штуку ты зря, кстати, — скользит пальцами по кожаной полоске. — Тебе идёт.

Ярик мотает головой, дёргая замочек. Саша вздыхает. Ярик дёргает замочек ещё пару раз и признаёт:

— Он заел.

Саша ржёт бессовестно, но на помощь благородно спешит.

— Это не он заел, — наставительно говорит он, отводя яриковы отросшие волосы в сторону, — это ты открывать не умеешь. Точно личный помощник не нужен, а?

— Бу-бу-бу, — передразнивает Ярик, мурашась от задевающих шею горячих пальцев.

Саша пришлёпывает снятый ошейник к его груди и примирительно кусает за ухо. Ярик прижимается к нему лопатками.

Даже когда Саша стебётся, в его руках слишком хорошо, чтобы злиться.

(Саша тот ошейник ему на очередной концептуальный концерт всё-таки притаскивает — просто пробирается в гримёрку и «незаметно» подкидывает пакет. И умирает потом в зале, когда Ярик, пристально на него глядя, по перехваченной кожаной полоской шее скользит пальцами.)

(Саша сам этот ошейник с него и снимает.)

(Ночью.)

(Не сразу.)

========== Не-одиночество ==========

Ярику… неуютно. Так бывает, это нормально, это ничего нового; это просто один из тех дерьмовых дней, когда хочется забиться в угол и спрятаться от всего мира, когда границы личные размыты так сильно, что любое давление извне может их проломить, и приходится ёжиком выставлять колючки, чтобы никто даже близко не подходил.

Ярик чувствует себя на грани нервного срыва и отчаянно хочет сбежать.

Ярик честно не знает, как Саша понимает это — не иначе, улавливает каким-то внутренним чутьём; Ярик ему о таких своих состояниях не говорил никогда, боясь оттолкнуть. Ну кто будет о подобном трепаться, да ещё и перед человеком, в которого бесконечно-безнадёжно влюблён?

А Саша смотрит на него, обнимающего себя за плечи и глядящего на всех исподлобья, и… понимает. И рядом маячит ненавязчиво, не трогая и другим не давая лезть.

Ярику почти хочется плакать от внезапного чувства защищённости. Ярику очень хочется сказать «спасибо», да сформулировать не получается; Ярик просто смотрит, сильнее впиваясь пальцами в плечи, и почти боится упускать его из виду.

Саша и не упускается. Саша без слов говорит будто — «я рядом», «я здесь», «ты не один», «ты в безопасности»; Ярик не уверен, что вообще способен сейчас к нему подойти, разговор поддержать, но… рядом быть хочется ужасно.

Саша подходит к нему сам — уже в конце репетиции, когда остальные расходятся; Саша стоит близко — со стороны кажется, наверное, что они увлечены беседой, и никто их не трогает, если не считать парочки «пока-до завтра-увидимся», на которые Саша отвечает за них обоих и с явно читаемым «мы очень заняты, не отвлекайте».

Ярик ему благодарен безумно, на самом деле. Ярику, когда они остаются наедине, дышать становится чуть легче.

— Извини, — говорит Саша негромко, будто стараясь не напугать, — но ты выглядишь так, будто вот-вот грохнешься в обморок. И если нужна помощь, если я что-то могу… давай хоть до дома подкину, а? Я… беспокоюсь.

Ярик ему в плечо утыкается молча. Не обнимает, всё так же стискивает собственные локти, всё так же сутулится и голову в плечи втягивает — просто прижимается полыхающим лбом к мягкой ткани сашиной кофты.

Сашины ладони замирают неуверенно в считанных сантиметрах от спины; Ярик, кажется, чувствует их тепло сквозь рубашку — или просто себе додумал?

Ярик кивает, без слов отвечая на безмолвное «можно?».

Саша обнимает его со вздохом, пряча в своих руках. Хмыкает беззлобно:

— Все ушли. Дыши.

Ярик жмётся к нему, зябко ёжа плечи. Саша молчит, прижимаясь щекой к его волосам, и преувеличенно ровно дышит над ухом.

Ярик сам не замечает, как подстраивается. Ярик сам не замечает, как это начинает получаться.

Просто легче становится, вот и всё.

— Спасибо, — давит он, когда сказать хоть что-то перестаёт быть подвигом на грани с «миссия невыполнима».

Саша фыркает:

— Отпустило? — Ярик кивает. — До дома всё равно подкину, нам почти по пути.

Не по пути, Ярик знает — а отказать всё-таки не способен. Очень уж… не хочется одному сейчас оставаться.

С Сашей легче.

Саша всю дорогу молчит — и это такое уютное молчание, что даже музыкой его нарушать не тянет. Ярик залипает рассеянно то в окно, то на Сашу; Ярику хочется, чтобы поездка вечно длилась.

Она заканчивается, конечно. Саша смеётся, раскатывая пародийно «ваша остановка, сэр-р-р», и Ярик улыбается невольно в ответ.

На волне эйфории от отпустившей тревоги тянет на безумства.

Ярик внезапно даже для себя коротко-благодарно чмокает его куда-то в скулу — куда получилось, ему слишком страшно, но и сдержаться не получается — и почти вылетает из машины, когда его за плечо тянут обратно. Саша не злится почему-то; Саша улыбается тепло.

И целует его сам.

(Ярик один той ночью не остаётся.)

========== Game over ==========

Комментарий к Game over

(студенческая ау)

— Я заеба-а-а-а-ался, — стонет Ярик, падая лицом на клавиатуру побитого жизнью ноута.