- Маркус? – голос Томаса прозвучал не скрывая сомнения. Еще не до конца придя в себя, не имея возможности осмотреться и убедиться в реальности окружающей его обстановки, своим вопросом Ортега шагнул на тонкий лед. Ведь подтвердить это демону так просто, чтобы окунуть экзорциста в очередной круг обмана. «С набожностью и повторением», затягивая в водоворот видений, перестраивая каждый новый виток.

- Я, конечно, приму последние мольбы за комплимент, но ни исповеди, ни причащение мне проводить нельзя.

Уголки губ Кина дрогнули, стирая с его лица обеспокоенность. Тревога в глазах немолодого экзорциста затмилась привычным сарказмом. И это отдавало им настоящим: потому что Маркус Кин язвил и ухмылялся, не нося белый воротник ради притворства.

Отпустив Томаса, он жестом заставил его откинуться в кресле, чувствуя мимолетное облегчение. Вроде бы обошлось. На этот раз. Кажется.

- Ты снова «заигрался», Томас.

На смену переживаниям пришло раздражение и злость. Не дав Ортега продохнуть, Маркус принялся тыкать его носом в очередную ошибку. Повторяющуюся раз за разом. Сколько бы не говорили и не предупреждали, черт его дери!

- Стоило мне уехать, как ты опять сел в лужу, как щенок, - Кин усмехнулся.

Со стороны могло показаться, что он получает удовольствие от процесса «разбора полетов». Потому как молодому священнику никогда не удавалось его переспорить. На каждую фразу защиты и оправдания Маркус всегда находил контраргумент и намеренно жалил Томаса словами еще сильнее. Надеясь хоть так донести до мексиканца насколько опасную игру он затеял, прикрываясь словами о Боге.

Томас протер лицо, стирая пот и силясь успокоить сердцебиение. Голова жутко болела. Спорить и препираться не хотелось.

- Я не… - он осекся и тяжело вздохнул, вновь закрывая лицо. Не виноват? Да, инициативы погружаться в видения с демоном у него точно не было. Однако отрицать вину в том, что он позволил себя утянуть и не раз звал их на свою территорию, чтобы спасти одержимых, открыв свой разум, Томас не мог, - Я не знаю, как это произошло. Где мы? Где Мышка? Что ты тут делаешь?

В дверях показалась женщина, сперва смотря на Маркуса, а после переводя взгляд на Томаса.

- Я слышала крик… Томас! Ты очнулся! – ее ладонь прижала крест к груди и после короткого вздоха, она чуть улыбнулась, мысленно вознося хвалу Господу.

- Проезжал мимо. Дай, думаю, загляну. Проверю, как ты справляешься, - с не утихшим раздражением почти выплюнул Маркус.

- Это я позвонила ему, - уже в более строгом тоне перебила экзорциста Мышка, бросив на Кина укоряющий взгляд и вновь вернувшись к Томасу, - Ты не приходил в себя несколько часов. А потом двое суток. Как ты привел его в сознание, Маркус?

Кин не собирался отвечать ни на какие вопросы., потому что… не знал. Он мог ответить что угодно, начав с «пощечины» и заканчивая «молитвой», но это все не вязалось с происходящим. Хотя бывшему священнику хотелось снова съязвить и «уколоть» и Мышку и Томаса побольнее. Словно это могло как-то распрямить пружину внутри него самого.

- Я сделал то, что должна была сделать ты.

Не свернув с пути обвинений, Маркус потер шею и обернулся на икону. Ему все еще было не уютно. Казалось, что оттуда на него действительно смотрят, следят за ним. Возможно, дело было в недосыпе, так как он толком не притрагивался к подушке с тех пор, как стал охотиться за Беннетом; как выследил его и согласился встретиться, чтобы поймать Нечестивого.

Небольшую часть дней и ночей (казавшиеся бесконечно долгими тогда) Кин провел в попытках освободить тело и спасти душу того, на кого однажды он наставил оружие. Однако это не принесло ничего, кроме усталости, едва ли не ставшей хронической.

Не прерви его звонок, Маркус прибег бы к методу Мышки, упокоив потерянного человека Церкви.

- Кого на этот раз ты хотел спасти? Девочку, старика шизофреника или может бедную кошку с её хозяйкой, страдающей приступами старческого склероза? Томас, ты снова рискуешь. Назови мне хотя бы одну причину, по которой я не должен сейчас злиться на то, что оставил тебя, посчитав что ты можешь справиться сам. Поверив словам о том, что ты можешь справиться сам.

- Маркус, Томас ни в чем не…

- Помолчи. Я дал тебе возможность проявить себя. И ты позвонила мне, не справившись.

В воздухе повисло слово «снова». Кин не знал, что именно ей рассказывал Ортега, и вообще рассказывал ли он что-нибудь, но сейчас его слова совпадали с тем, что говорил Лукавый устами Томаса. Невольно попадая в цель, метко, крепко, заставляя окунуться прошлое.

Потому что тогда не Маркус Кин не устоял перед соблазном доказать, что он что-то значит. А она, решившая, что её устами и руками проявит чудеса исцеления плоти и духа сам Господь Всевидящий и Всеслышащий.

- Томас, что ты видел?

Экзорцист присел на край стола, уставившись с внимательным, почти въедливым прищуром в лицо Ортега. Потому что по правде говоря, он мог бы в это время встретиться с Питером. Которого ждал на причале, когда услышал Глас Господа. Который должен был приехать к нему, а мог и приехать сам Кин. Потому что с Питером было легко и в какой-то степени спокойно, впервые за все десятилетия отца Маркуса.

Перепалка сейчас была лишней. За месяц, проведенный с Мышкой, Томас так и не узнал, что именно произошло между ней и Маркусом. Однако последствия проявлялись в разговорах крупицами информации. И священник собирал их, чтобы однажды понять. В этом не было любопытства. Просто лучше уж знать подноготную своего партнера до встречи с демоном, чтобы суметь сдержать и отрезвить в нужную минуту.

Ортега хотел было ответить Маркусу той же язвительностью на мнение о «бестолковости» в нахождении людей, которым действительно необходима помощь экзорциста, но спор перебивал. Мужчина сгорбился в кресле и взялся одной рукой за голову, пережидая головокружение.

Сразу отвечать молодой священник не стал. Мышка буравила Маркуса тяжелым взглядом, то и дело поджимая губы, точно хотела ему высказать что-то, но останавливала себя. Она бы и вовсе ушла, но рассказ Томаса был важен и для нее.

Ортега взъерошил волосы, зачесывая их назад. Воспоминания о пережитом видении вставали перед глазами так четко, будто кровать Марты стояла в этой же комнате. И на ней сидела привязанная Харпер.

- Харпер. Я видел Харпер, одержимую, - застыв взглядом в одной точке, выбрав угол рядом с входной дверью, Томас стал пересказать свое видение, дополнив его предысторией. Он не стал ничего утаивать от Маркуса, хоть и понимал, какое первоначальное мнение сложится у старого экзорциста.

- Я видел тебя, снова с пасторским воротником, как когда мы помогали Джессике Ренд…Ты упоминал Беннета и его помощь в восстановлении сана. Думаю, это было ошибкой демона: приплетать и объяснять все так. Я думаю, он специально вытащил ту ситуацию с Харпер, чтобы я отступил и решил, что Марта не одержима и страдает душевно, может от внушения матери в том числе.

Сложив руки в замок, Томас посмотрел на них и усмехнулся чему-то. Сейчас он уже не тешил себя надеждами, что все его видения — послания Господа. Его разум был отравлен, осквернен и среди лжи стало необходимым разыскивать истину.