Чувствуя восстанавливающееся сердцебиение и ровность дыхания священника, женщина проверила зрачки, убеждаясь в отсутствии одержимости.

- Томас…Что же ты делаешь с собой… - шепотом проговорила она, отпуская лицо экзорциста и выдыхая.

Мысли смешались в голове, страх не проходил. Она не понимала, что происходит с ним и не сталкивалась с подобным раньше. Как демон мог говорить через Томаса, не вселяясь в него? Ведь на коже не осталось ни единой отметины.

Пронаблюдав за ним еще с полчаса, Мышка вышла из машины и набрала номер, надеясь, что он не успел измениться.

- Маркус. С Томасом что-то происходит.

========== Глава 1. Не бойся, ибо Я с тобою ==========

«Живой в помощи Вышнего, в крови Бога Небесного возродится. Скажет Господу: Заступник мой есть и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Так Он избавит тебя от сети ловчей, и от слов мятежных, благодатью Своей освятит тебя, и под крылом Его укроешься: оружием будет тебе истина Его.»

Пальцам не хватало креста.

Маркусу казалось, что сейчас он бы жег его кожу, возвращая обратно в реальный мир из мира мыслей. Он смотрел на дорогу и давил на педаль газа, на долю секунды прикрывая глаза. Молитвы – единственное его спасение.

Молитвы и холодная уверенность в том, что ничего непоправимого не произошло.

Он плавно повел машину влево, объезжая небольшой фургон, не привлекая к себе никакого внимания. По-хорошему, ему бы гнать так, что стрелка на спидометре забьется до предела. Но тогда он натворит ошибок, а он, Маркус Кин, не делает их. Он – меч Господень; его длань, которой повелевает Тот и направляет, карая грешное семя зла, что проросло в душах людских.

«Не убоишься страха ночного, от стрелы летящей в дни, от вещи во тьме приходящей, от страха и беса полуденного. Падет от стрелы твоей тысяча, и тьма повернутая тебе, к тебе же не приблизится, ибо глазами твоими смотрим и воздаяние грешников узрим.»

Маркус понимает, что ему почти страшно. Это тот страх, когда ты не успеваешь предотвратить беды, зная, что ошибка полностью лежит на твоих плечах.

Он бросил взгляд на часы и прищурился, поджимая губы. Прошло не так много времени с момента, как он покинул, а вернее, оставил Томаса. Посчитав, что так будет лучше. А теперь вынужден возвращаться.

Кин хмыкнул, осознавая, что был не просто не прав. Его напарник, отец Ортега, действительно оказался не готов. Как сам Маркус и говорил. Но в то же время червоточина зависти, на которую не раз давил демон во всех своих обличьях, стачивала внутри мужчины непоколебимую веру в Него. Извечным был один единственный вопрос: «Почему он? Почему не я?» Но тут же Кин читал молитвы, отгоняя грешные мысли, что шептал Лукавый на ухо: пытаясь посеять сомнения в деяниях Его, в решении Высшем.

Когда ночь сменила день, Маркус набрал высветившийся на экране мобильного три дня назад номер и долгое время слушал гудки.

- Где вы сейчас?

Услышав ответ и отключившись, не спрашивая, как Томас, Кин впервые поддал газу.

«Не придет к тебе зло, и рана не приблизится к телу твоему, ибо Ангелом Своим Господь помнит о тебе, сохранит тебя во всех путях твоих.»

Губы сами двигались, повторяя слово за словом, раз за разом. Так как сомнения и страх росли. Что если он не успеет? Что если уже слишком поздно? И Мышка была права, что Кин нажал на кнопку ядерной бомбы и Ортега потерян навсегда?

Почти месяц назад Маркус нашел Беннета и смог загнать его в ловушку. Это была миссия не Томаса, он бы не справился. И по-хорошему, бросая взгляд на удаляющуюся полосу дороги через зеркало заднего вида, Кин понимал, что рисковал вдвойне, если бы повел молодого экзорциста за собой.

Машина плавно притормозила у заправки. Хлопая дверью на выходе и надевая на голову шляпу, за козырек надвигая её на лицо, Маркус направился к магазину. Взяв две бутылки воды и фаст фуд, зная, что нормально перекусить не получится еще долго, священник прислушался к тому, что вещали по прикрепленному к стене телевизору.

Новости менялись, пока он стоял на кассе и ждал своей очереди. Когда Маркус поставил покупки на двигающуюся ленту, он не сразу заметил этикетку на бутылке воды. Она привлекла внимание лишь при расчете с продавцом. Взяв её в руки отдельно от небольшого пакета, он осмотрел изображение реки и гор с надписью какого-то заповедника.Тут же захотелось выругаться, но Кин поправил шляпу и молча вернулся к машине.

Заправляя бак бензином, он старался избавиться от накативших мыслей о Питере. В конце концов, у них бы ничего не получилось. Он не мог остаться с ним, как бы ему ни хотелось. И как назло в голове звучали слова демона, изгнанного из Энди. Он был прав, бедный Питер; Маркус не может быть нормальным.

Воспоминания ночи и нескольких отрывистых встреч с Питером легли на плечи Кина несвойственным ему сожалением. Он помнил то чувство: легкое, щекочущее, заставляющее почти робко улыбнуться, хотя робости в нем давно не было. Те осторожные поцелуи и слова Питера; то, что Кину предлагали и что могло быть.

Возможно, он раз за разом делает одну и ту же ошибку, предавая близких ему людей, сбегая от них прочь?

«На руки возьмут тебя, да не когда споткнется о камень нога твоя, на аспида и василиска наступившая, и потревожившая льва и змия. Ибо на Меня уповает. Избавлю и покрою, ибо познал имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним буду в скорби, излечу его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое».

Молитва горчила на языке и Кин с злорадной практически усмешкой понимал, что с ним такое. Это он, Лукавый, пытался сеять сомнения. Именно поэтому Маркус беспрерывно читал молитву Господу, дабы избавиться от тревог и влияния Нечестивого.

Размышляя, насколько может быть силен демон, не отпускающий Ортега, Маркус достал из бардачка распятие и повесил себе на шею, целуя. На дороге как назло появились пробки, но он терпелив и сдержан. Он знал, что путь не будет легким. И ему хватит времени снова подумать, найдутся силы снова начать говорить мысленно с Богом, отрицая то, что шепчет ему Искуситель голосом Беннета.

За голосом следует отчетливое воспоминание, как Кин говорил с Девином. Вернее, с тем, кто вселился в некогда сильного своей верой человека. И как бы он не пытался изгнать демона, исцелить и спасти душу, Маркус понимал, что этого уже не сделать. Слияние произошло, а он – не Ортега. Но он бы и не подпустил Томаса к Беннету, понимая, что зло слишком сильно.

***

- В черном человеке… Черное, да, Маркус? Старый облезлый лев, потерявший свою силу. О, Он не говорит с тобой? Ты знаешь, Маркус, что тех, кто слышит голоса, сажают в психушку?

Святая вода почти не жжет Беннета, заставляя его лишь едва морщиться и усмехаться. Его кожа не покрывается волдырями, губы не иссушены. Он все такой же, только взгляд не тот. Черный, извилистый, полный утягивающего в глубину мрака, как и его речи. Привязанный к стулу, глумящийся над отлученным экзорцистом раз за разом и не называющий свое истинное имя.

- Я знаю, что ты прячешь. Ты завидуешь своему львенку. Как ты думаешь, как он там сейчас? Спит с этой сучкой Мышкой, которую ты не смог спасти? А она молодец, хорошо отомстила, забрав мальчишку от тебя, а? Как думаешь, она уже раздвинула перед ним ноги, как тогда перед тобой, лежа связанная в вашей «святой» обители? Или же ты…