========== Глава 5. Верую я и увижу благость Господа на земле живых ==========
По заброшенной станции метро разносилась музыка. С каждым шагом она звучала громче и четче, позволяя различить запись церковных песнопений.
Наверху на поверхности остался открытый амбарный замок, который Маркус и Томас купили полторы недели назад в строительном магазине. Вися на железных дверях, он не давал никому ни попасть внутрь, ни выйти оттуда.
Стоило открыть очередную дверь, как в нос ударил запах ладана. В помещении горели лампадки и свечи, образуя мягкий бронзовый полумрак. Беннет лежал на матрасе под потрепанным пледом, прикованный к стене недлинной цепью. Вокруг его ложа рассыпался защитный круг соли. Прах святых, конечно, был более действенным, но выбирать не приходилось. Демон и так выглядел измятым и истерзанным.
- Не скучал?
Усмехнувшись, Кин направился к магнитофону и выключил его. Сломанное ребро все еще беспокоило экзорциста: смеяться было больно, каждый вдох сопровождался неприятным ощущением, однако в остальном он чувствовал себя лучше. Церковный хор затих, и комната погрузилась в тишину, если не считать прерывистого сиплого дыхания Беннета. Благовония ослабляли, мешали демону спокойно дышать, изматывали тело и ослабляли. Тот же эффект достигался молитвами, записанными на диск, которые становились компанией Беннета, когда его оставляли одного. Демон намеренно не ел, так что для подержания жизни в теле приходилось ставить ему капельницы с солевым раствором и добавлять витамины для поддержания жизнедеятельности органов. Несмотря на то, что уже пошла вторая неделя повторного изгнания, они не оставляли попыток достучаться до Беннета и спасти его.
- Томас, возьми кадило и запали ладан.
Облокотившись о стол, Маркус не спешил начинать, украдкой наблюдая за Томасом. Погрязнув в подготовке и «работе», Кин не забыл о случившемся в метро, хоть и не поднимал эту тему с напарником. Но это не означало, что он не размышлял. Этот порывистый поцелуй был другим. Что было в нем? Скопившееся напряжение, похищение, угроза смерти? Вновь причина и следствие? Так или иначе, но чувство единения, проскользнувшее и стиснувшее нутро, поселилось в Кине. Он ощутил поддержку: ту самую, что была нужна им обоим. А может и нечто большее.
Томас Ортега… Такой разный и такой непредсказуемый. Вломившийся в помещение с железным прутом и сумевший в состоянии аффекта спасти его; застреливший двух людей; справившийся с демоном. И при этом оставшийся самим собой. Тем Ортега, которым был всегда.
Маркус сохранил в себе те минуты, припрятав в памяти. Изредка воскрешая их перед сном или в одиночестве. Чаще – сидя за столом и перекусывая фастфудом, рассматривая напарника, поддерживая с ним разговор. Подсознательно, без наводящих или открытых действий и проявлений, чувствуя, как между ними укрепляется то, что произошло ночью на кухне в доме Оливии.
От свежего дыма ладана, демон скривился и постарался отвернуться, сжав зубы. Он слабел, терял силы, таял под напором экзорцистов. Однако они до сих пор не смогли достучаться до самого Беннета.
Привычно сжимая в руках Библию, Маркус оказался с ним рядом. Господи, как же был не похож на себя сейчас Девин. Истерзанный, избитый, исхудавший и будто-то посеревший.
- Беннет. Ты не мог так просто сдаться, сукин сын. Помнишь Мексику? Когда ты пришел ко мне, и я наставил на тебя пистолет? Помнишь, что я тебе сказал? Каждый день – это прогресс, и главное – повторение.
- Ты говорил, что мои действия перешли все границы. А я напомнил тебе про ту девочку на Гаити. Помнишь? Ей намотали простыню на шею и повесили на ветке дерева манго.
Экзорцист потянулся к полотенцу и намочил его простой водой. Стирая с лица одержимого потеки крови, пота и гноя, он смотрел на такого же экзорциста, как и он сам. Разговаривая, вспоминая моменты работы и общения с Беннетом, взывая к нему, Маркус бросил взгляд на Томаса и кивнул ему. Они вновь начинали. Снова боролись за душу раба Божьего.
Пальцы обмакнулись в поднесенную мисочку церковного масла и начертили на лбу демона крест, отчего тот выгнулся и зашипел.
- Беннет…
- Беннета здесь больше нет, Маркус. Когда ты уже смиришься со своим очередным проигрышем? – озлобленный взгляд уставился на Кина, а затем перетек на Томаса. Слабо дернувшись в оковах, Беннет закашлялся из-за благовоний, дерущих ему легкие. Ортега раскрыл псалтырь и принялся читать молитву.
- Боже праведный и славный, Боже великий и крепкий, Боже предвечный, услышь молитву грешного человека в час сей: услышь меня, обещавший услышать призывающих Тебя в истине, и не сочти мерзким меня, имеющего уста нечистые и грехами связанного, надежда всех концов земли и странствующих далеко.
- Как точно подмечено, отец Ортега… Разве вы забыли, что содомия – это грех? Ваши деяния полны мерзости, низменных порывов. Подвернись вам девушка, вы бы зажали её. Вот только теперь…аркх…кхм… Ваш разум терзают далеко не приятные думы. Вы не знаете, как избавиться и очиститься от того, что совершили. Покайтесь, отче. Возможно, Бог простит вас и вашу…столь нелицеприятную слабость.
Томас запнулся, но не поднял взгляда, тут же продолжив читать и приказав себе не вслушиваться в хриплый голос. Уголки губ демона дрогнули. Он все еще имел силы и не собирался сдаваться.
- Возьмись за оружие и щит и восстань на помощь мне; извлеки меч и стань преградой против преследующих меня. Запрети нечистым духам по причине безумия моего, и да отлучится от моей мысли дух ненависти и злопамятства.
Демон морщился, но уловив отголосок в Кине, потянулся к нему. Опасность представлял для него пока не Томас Ортега, а настырный старый экзорцист. Потому что внутри своей оболочки демон ощутил слабое шевеление. Шепот Кина, присоединившегося к молитве изгнания на латыни, свербел в ушах.
- Казанова. С одной не удалось сбежать, решил попробовать второй раз? Это мы заставили тебя сменить ориентацию? Не мог смотреть на женщин с той поры, как мы разводили ноги Мышки перед тобой? Она хорошо помнила этот момент, я помог ей восстановить память.
- …дух зависти и лести, дух боязни и уныния, дух гордости и всякой иной злобы, - звучал на фоне его слов голос Томаса.
Резко схватившись руками за ворот потрепанного и изгаженного слюной и кровью пиджака Беннета, Маркус оскалился. Да, демон знал куда бить. В самое тайное, незащищенное. В прошлое, которое переменило его жизнь и заставило от многого отказаться. Кулак оказался занесенным и готовым обрушится в секунду на говорящего. Смерть Мышки и все, что было с ней связано, пылало неугасимой болью.
- Что, Маркус, я оказался прав? Она так хотела тебя. Так желала. Мы дали ей возможность, а ты отверг свою бедную церковную Мышку. И после этого тебя потянуло на другую сторону. Надо же, как интересно получилось. Помнишь, как она расчесывала твои волосы и говорила, что у тебя колтуны, как у собаки, после бессонных ночей? Помнишь её пальцы, касающиеся тебя. Как легко их оказалось заменить на мужские. Ты и правда тот еще…Аргх… - дернувшись, заскрежетав зубами, демон тяжело выдохнул. Осветивший святой водой его Ортега вызывал злость, раздражение и боль.
- Тот еще…Казанова, старина Кин. Не думаешь, что твоя Мышка захотела бы снова попробовать с тобой? Невеста Божия, ну-ну.
- Помнишь… - облизнув пересохшие губы, Маркус сдержался. Он видел внимательный и ожидающий взгляд Лукавого, видел, как тот хотел добиться результат своих слов. Ударить демона хотелось до безумия, выпуская притаившуюся злость. Но, несмотря на ярость, проснувшуюся от услышанного, не смотря на то, что его ткнули носом в давно утерянное, мужчина не собирался идти на поводу.
- Помнишь, как ты отлучил меня? Ты вручил мне это гребаное распоряжение…
- С ним ты тоже хочешь сбежать… Замаринуешься в сидре в пабе, слушая гитариста…И на рассвете пойдешь пританцовывая со своей новой «Мышкой»? Или вернее сказать с львенком, старый седой лев. Вы это знаете, отец Томас? Хотя нет, вряд ли бы вам ваш напарник рассказал, как Мышка оказалась одержима. А он сбежал, отказываясь спасать её бедную душу. Как думаете, с вами он поступит также? Убежит, поджав свой хвост. Скинет ненужный балласт. Будьте осторожны… Томас, будьте…
