- Послушайте, Алан, нам действительно жаль. Жаль вашу семью.

Кин потеснил плечом Томаса, вклинившись между ним и дверью. Губы тронула мягкая насмешка.

- Жаль Марту, которая верила в помощь. Жаль Роберту, которая была слепа к происходящему. Жаль вас, Алан, за вашу утрату. Поэтому примите нашу…

Маркус отступил и не сделал ничего, когда дверь захлопнулась перед его носом. Постояв, прислушавшись к утихающим шагам по ту сторону, он склонил голову на бок. Затем усмехнулся, засунув руки в карманы.

- Хитрый сукий сын. Томас, отгони машину. Бери сумку и иди к заднему двору.

Пока Ортега справлялся с задачей, мужчина смотрел в сторону окна, стоя под деревом у невысокого забора. Он разглядывал мелькающую фигуру, появляющуюся то тут, то там.

Если то был демон, то он мельтешил и возможно о чем-то догадывался. Нельзя было дать ему возможность уйти, не проверив. Потому что Кин чувствовал, что он рядом.

Рядом Лукавый.

«Смотри, чтобы твой старческий нюх не подвел тебя снова… Как с бедняжкой Мартой, бедным Энди…»

Когда Томас наконец-то вернулся, Маркус кивнул ему и первым перебрался через забор; добрался незамеченным до задней двери и достал отмычки. Словив удивленный взгляд напарника, Кин фыркнул.

- Издержки профессии. Демоны любят прятаться за семью замками.

Дверь нехотя поддалась, щелкнув замком. На самом деле Маркус редко прибегал к таким методам, но они были в его практике. Благо, замок оказался легким и быстро поддался манипуляциям экзорциста.

В доме было… Тихо.

Так не бывает тихо у людей. Всегда присутствует какой-то звук. Что-то, что делает место живым, обитаемым.

Здесь же не было звучания телевизора, не было радио. Телефона, звука воды, в конце концов, даже из кухни не доносилось абсолютно ничего. Не было шагов. Но что-то сгущалось вокруг них. Что-то, что ты чувствуешь каким-то старым древним внутренним чутьем. Точно вокруг тысячи невидимых глаз. Нечто, ползущее рядом с тобой…

Приложив палец к губам, намекая Томасу молчать и указывая жестом направление, Маркус достал флягу со святой водой. Распятие свисало с его запястья. Библия оказалась в другой руке.

Они нашли Алана в гостиной. Он стоял спиной и смотрел в камин. Потухший явно давно, не подающий признаков тления. Не было включено ни единой лампы. По углам сгущался мрак. Тягучий, неясный, бросающийся в глаза.

В воздухе витал аромат гнилых яблок. Сладковато-кислый он ударил в нос, пощекотал до тошноты, проникнув в легкие и исчез, стоило вспомнить слова Божие.

Кин сделал первое, что должен был.

- Domine, exaudi orationem meam. Et clamor meus ad te veniat. (лат. - Господи, услышь молитву мою. И вопль мой да придет к Тебе.)

Он услышал, но не шелохнулся.

Маркус понял, что оказался прав, стоило Алану обернуться и посмотреть на них.

- Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii… (лат. - Изгоняем тебя, дух всякой нечистоты, всякая сила сатанинская, всякий посягатель адский враждебный…)

Алан улыбнулся ему. Люди так не улыбались.

- Вошел через задний проход, отец Маркус? – растягивая двусмысленную фразу, демон не юлил и не разыгрывал более спектакля, - Я вас не ждал. Думал, достаточно дел натворили.

Его глаза поблескивали во мраке, а темнота будто бы сгущалась за фигурой. Все внимание было обращено к Кину, позволяя Томасу понемногу приближаться.

- Какого это? Снова стать звездой новостей, Кин? Мне понравилась та статья в Мехико. Всегда питал слабость к журналистике.

Взгляд плавно перешел на Томаса.

- А тебе, отец Ортега? Отличные кадры, мексиканский Папа. Бедная Марта, заблудшая овечка. Ей стоило лишь протянуть руку. Так отчаянно нуждалась она в любви. Как и кое-кто еще в этой комнате.

- Оmnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute Domini Nostri Jesu Christi, eradicare et effugare a Dei Ecclesia, (лат. - Всякое собрание и секта дьявольская, именем и добродетелью Господа нашего Иисуса Христа, искоренись и беги от Церкви Божией) – подхватывая за Маркусом, Ортега очертил демона крестным знамением, продолжив подходить ближе. Им нужно было ослабить его и связать, пробиться к настоящему Алану и понять насколько плоха ситуация. Но раз демон больше не прикидывался, то от носителя мало что могло остаться.

- Довольно, - оскалившись и поведя плечом, одержимый выкинул открытую ладонь к Томасу и сжал ее в кулак. Священник в одну секунду дернулся и запрокинул голову. Руки повисли вдоль тела. Зрачки закатились.

- Хватит повторять пустые фразы за пустым сосудом, - рот Ортега открывался синхронно с Аланом. Голос демона шел из обоих уст, - Удивлен, отец Маркус? Стоило немало усилий сдержаться от соблазна, когда он взывал ко мне. Марионетка. Он станет хорошим экземпляром в моей коллекции.

Маркус ощутил, как по спине прошел холод. Он сковал тело на долгие двадцать секунд, парализовал с ног до головы, оставляя лишь возможность смотреть и слушать. Однако мужчина был слишком упрям и опытен, чтобы отступать.

Кин бросил взгляд на Томаса и двинулся вперед.

- Думаешь, раз захватил мальчишку, то меня можно списывать со счетов?

Дернув уголком губы, стиснув распятие в ладони, Маркус краем глаза следил за Ортега.

«Ну же, Томас, борись! Давай, ты можешь… Господь выбрал тебя не зря!»

- Ошибаешься.

Ловкое быстрое движение плеснуло святую воду прямо в лицо Алана, заставляя его потерять контроль на доли секунд. Резкий удар в челюсть не смог вырубить демона, но физическое воздействие сбивало трюки Нечистого. Ударяя снова, мужчина прижал распятие ко лбу лже-Алана.

- … eradicare et effugare a Dei Ecclesia, ab animabus ad imaginem Dei conditis ac pretioso divini Agni sanguine redemptis! (лат. - Искоренись и беги от Церкви Божьей, от душ по образу Божьему сотворенных и драгоценной кровью Агнца искупленных)

Перекрестившись свободной рукой, Кин встретился с демоном глазами. Две радужки, два зрачка. То, что так пугает простых людей; то, что никто из них они обычно не видит.

- Томас! - окрикнув напарника, экзорцист не получил ответа.

Повалив демона на пол, Маркус уселся не намного выше его бедер, коленями фиксируя тело. Запах гнилых яблок снова ударил в нос, вынудив вдохнуть. А затем также быстро исчез.

Томас отключился меньше, чем на полминуты. Он слышал шум и шепот, подступающий со всех сторон; смыкающийся над головой и погружающий в черноту. Та, словно трясина, втягивала священника в себя, влезала в рот, уши, ноздри, глаза. Ортега казалось, что он вот-вот подавится и задохнется. Но прежде, чем мужчина успел схватиться за горло, чернота схлынула, вернув его снова в темную гостиную.

Пошатнувшись, хватая ртом воздух на глубоком вдохе, Томас проморгался. Потребовалось еще несколько секунд, чтобы разобраться в происходящем.

Он успел вовремя: подбегая к Маркусу, перехватывая руки демона до удара и вытягивая их над головой. Кин прижал локти Алана к полу, что позволило Ортега связать их веревкой.

- О, и что же будет дальше? Разденешь меня, Кин? – одержимый скалился, изворачиваясь и дергая головой в сторону от распятия.

- Нужно переместить его, - проговорил Томас, сильнее затягивая узел. Гостиная была не подходящим местом.

Вместе они подняли Алана на ноги и дотащили в темноте до первой комнаты с распахнутой дверью. По иронии ей оказалась комната Марты: уличный свет слабо пробивался сквозь занавешенные шторы, выделяя очертания горок неразобранной посуды и вещей.

Толкнув на место, где совсем недавно мучилась сестра одержимого, Томас занялся ногами, а Маркус руками демона, завязывая их у изголовья кровати.

- Ты знаешь, что мы должны кормить страждущих, Маркус? Наклонись ближе, развяжи мне руки, и я накормлю тебя. Ты ведь голоден. Голоден по теплу и заботе. Ты - побитый пес, который с завистью смотрел на домашних собак. Их гладили и любили, в то время как в тебя бросали камни и били палками. Тебя видели бешеным, и никто не хотел приближаться. Ты решил отгородиться. Решил, что любовь Бога заменит тебе плотское тепло. Но ты ошибся, Богу ты тоже оказался не нужен, - демон облизнул губы и его голос переменился, становясь точной копией голоса Питера, - Но мы можем все исправить, Маркус. Ты можешь оставить это позади и подумать, наконец, о себе.