- Так проверь, Ортега! Давай, неси святую воду. Бери Библию.

Полностью распрямившись, раскрыв руки в объятии, точно предлагая себя распять, Маркус зло ухмыльнулся.

- Давай, проведи экзорцизм над старым педиком, ты ведь об этом думаешь? Вперед, можешь связать меня….Если боишься не справиться, Томас.

- Да, думаю! Потому что ты говорил, что между нами не должно быть секретов. Что когда заходишь в комнату, то не должен испытывать сомнений и стыда. А где есть тайны, есть место и стыду! - вылив все, что копилось с момента комнаты Марты, почти обвиняя Маркуса в том, что из-за него они и упустили жизнь и душу девушки, Томас тяжело дышал. Он знал, что перекладывать свою вину на другого нельзя, что дело было не в Маркусе. Но не смог промолчать.

С вызовом пройдя к комоду и беря чистый стакан, священник налил в него воды и поставил на стол перед Маркусом. Крест с четок коснулся жидкости. Томас закрыл глаза и шепотом прочитал освещающую молитву, завершая ее крестным знамение. Затем вскинул взгляд на Кина и придвинул к ему стакан в непоколебимой решительности.

Маркус не отвечал. Он, казалось, окаменел, а потом напрягся. Все его тело превратилось в сжатую пружину, вибрируя для выстрела, для рывка.

Резко беря стакан в руки, он поднес его к губам.

Несколько секунд - глаза в глаза. Чтобы осушить залпом воду и не подавиться. Кадык дернулся, пропуская влагу в горло, а затем в желудок.

Выпив все до конца, Маркус утер губы и насмешливо уставился на Ортега.

- Молитву почитаешь?

Стакан оказался отставлен в сторону и Кин внезапно посмотрел на Томаса с кипящей злостью в глазах.

Да кто он такой, чтобы отчитывать его?! Мальчишка!

- Я никогда не скрывал своих предпочтений. Если бы ты был внимательнее, то возможно заметил. Но знаешь в чем все дело, Томас?

Подходя ближе, указательным пальцем ткнув в грудь напарника, Кин приподнял подбородок, отдаваясь эмоциям во власть. Его губы кривились в язвительной ухмылке.

- Это по тебе бил демон. По твоему отношению к тем, кто «дает в зад». Он нашел брешь в тебе, а не во мне. Потому что я не стыжусь, ясно? Не стыжусь того, какой я есть!

Слова, точно ведро с ледяной водой, вылились на Томаса, сметая ярость. Он хотел сказать что-то в ответ, но теперь не знал что. Стыд пронзил осознание насквозь.

Подняв ладони, мужчина зарылся ими в волосы и отвернулся, отходя от Маркуса в противоположную часть комнаты.

- Боже, - шепнули губы на грани слышимости.

Остановившись все у того же комода, с которого он брал стакан, Ортега оперся об него одной рукой. Вторая сжалась в кулак и прислонилась к губам.

- Прости меня. Я не хотел так говорить, Маркус.

Нахлынувшие эмоции превратили все в хаос. И теперь, когда буря была остановлена, Ортега видел оставленные ей разрушения. Ему было безумно стыдно за свои слова. Маркус не заслуживал такого.

- Прости.

Конечно, слова извинения вряд ли имели значение для Кина и едва ли могли наладить ситуацию. Но Томас не знал, как еще выразить свое сожаление.

Маркус не отвечал. Да и что он мог ответить? Сколько раз по нему проходились демоны, буквально тыча в лицо, что он грешный. Грязный. Недостойный.

О, они говорили ему куда более жестокие слова, нежели Ортега.

Стоило ли говорить, что именно поэтому Маркус был экзорцистом одиночком?

Лучшим в своем деле.

Был лучшим.

Отведя взгляд, взяв стакан и отнеся его в раковину, Кин продолжал кипеть в эмоциях.

Может зря он не послушал Питера? Он не молод, слабеет. Сколько еще он сможет колесить по штатам, пока не свалится? А если это произойдет, то кто ему поможет? Если он всегда один.

Не отвечая Томасу, Маркус старался погасить свой гнев. Старался, видит Бог, старался!

Испытывал ли он стыд за то, какой он?

Экзорцист бы солгал, если сказал, что сто процентов нет. Где-то внутри стыд был. Но Маркус принял себя и…. Чтобы не говорили демоны, это ложь. Он справлялся все эти годы, почему сейчас его отринули? Он был лучшим карающим мечом Господа Бога!

И не Томасу судить его за связи…

«В отличие от тебя, я не спал с замужней женщиной!» – пронеслась в голове острая гневная мысль.

«О, да, Кин, ты просто спал с гомиками. Ты и сам гомик. Не возжелай жену ближнего, не мужелоствуй?»

Качнув головой, Маркус вернулся к столу и замер, не реагируя ни на что.

Пальцы сдвинули пивной бокал на пару сантиметров в сторону.

- Томас.

Коротко позвав Ортега, чувствуя как спираль внутри накручивается, Маркус постарался не отпускать увиденное.

- Алан… ты помнишь. Он всегда был рядом.

- Вместе с Робертой. Да.

- Он всегда был рядом.

Резко наклонившись вперед, смотря на дно бокала, Кин замолчал и потом отшатнулся от него.

Не может быть… неужели они…?

- Собирайся. Бери Библию. Святую воду. Веревки.

Дернувшись к своему распятию, намотав его на руку, Кин ощутил, что они не проиграли. Они еще не проиграли.

- Алан. Мы должны его проверить, Томас.

- Что? – Томас растеряно смотрел на напарника, не до конца понимая его поспешных мыслей, - Ты думаешь демон перешел в Алана?

Сдвинув стакан с газеты, буквально срывая последнюю со стола, Маркус ударил ею по груди Томаса, оставляя в его руках.

- Демон был в нем с самого начала.

========== Глава 3. Восстанут лжехристы и лжепророки и дадут знамения и чудеса ==========

Собрав все необходимое, Томас сел за руль. Фото в газете было не настолько крупным, чтобы сразу обратить внимание на улыбку Алана, обращенную в сторону задержанных экзорцистов. Но она была явной, настолько явной, что сомнений не возникало - демон праздновал победу.

В голове не укладывалось… И ведь Маркус был прав. Алан действительно все время находился рядом. Марта рассказывала о голосе, заставляющем ее говорить. На первом этапе экзорцизма он не выходил из своей комнаты, а она была смежена с комнатой Марты. Он не поддерживал, но и не протестовал открыто против священников и участия Церкви – подпускал к себе, чтобы не вызвать подозрений. Именно он настоял на том, чтобы отец Уильямс приехал после вечерней службы и увидел процесс экзорцизма в самом неприглядном виде. Он их…намеренно скомпрометировал?

- Как…, - качнув головой, пытаясь формулировать мысли и следить за дорогой, Томас обратился к Маркусу, - Как он мог действовать, когда уезжал вместе с Робертой в церковь? Ведь Марта начала говорить больше, когда его не оказалось рядом.

- Значит отвез мать в церковь, а сам вернулся к дому. Мы не выглядывали в окна, но я слышал проезжающую машину.

- Но разве демоны могут заставлять говорить, не находясь в человеке? Выставлять его одержимым?

- Ты видел малую часть того, что действительно могут эти твари, Томас.

- И какой план? - Ортега сжал крепче руль.

- Выманить его и увезти. А там будем действовать по обстоятельствам.

***

Дверь открыл Алан. Стоило увидеть на пороге двух священников, как его лицо исказилось от гнева.

- Снова вы! Убирайтесь! Нам достаточно того, что вы уже наделали!

Захлопнуть дверь мужчине помешал Томас. Он старался говорить мягко и тянул время для того, чтобы Кин оценил ситуацию и спланировал их действия. Просто так они не могли вырубить человека и потащить его в машину.

- Алан, простите за поздний визит, мы на минуту. Хотели принести свои соболезнования Роберте и вашей семье по поводу…

- Вы убили мою сестру. Мать в больнице с сердечным приступом, а вы хотите соболезновать? Никакие слова уже не вернут ее к жизни. Это все ваша вина! Убирайтесь немедленно или я вызову полицию.

Маркус смотрел на Алана и пытался подтвердить свою догадку. Роберта с приступом. Что ж, демон избавлялся от тех, кто ему не нужен. Сыгранная им картина была поистине сильна: очернить Церковь и священников, посеять смуту среди местного населения.

Ведь все начинается с одной маленькой искры. А затем пожар разрастается. Город за городом, штат за штатом. А после – вся страна. Гонения на Священное писание, попирательство веры. Демоны всегда хотят добиться одного и того же.