– Нет! – Я резко перебиваю женщину, но поняв, что я веду себя грубо, быстро извиняюсь. – Простите, но я могу сама помыться и переодеться.

Лицо женщины становиться ещё более суровым, чем было и я понимаю, что она начинает злиться. Поэтому, чтобы хоть немного сгладить ситуацию, быстро придумываю оправдание.

– Я просто не привыкла, что меня кто-то одевает или причёсывает. Я привыкла сама себя мыть и одевать, – на одном дыхании выговариваю я, в надежде на то, что она поймёт меня. – Прошу…

Я с мольбой в глазах смотрю на неё, и видимо у этой женщины всё-таки есть сердце, потому что её лицо немного смягчается.

– Чистая вода и полотенца здесь, – она рукой указывает мне на столик, и маленькую комнатку слева. – Чистая одежда в шкафу. Как только закончите, позовите одну из девушек, и она проведет вас в столовую.

– Спасибо, – проговариваю я с облегчением, и поворачиваюсь к девушкам, как я уже узнала Алане и Хане. Они продолжают мне мило улыбаться, и я решаю тоже улыбнуться им, ведь они ничего плохого мне не сделали.

И только сейчас я обращаю внимание на то, что девушки выглядят почти одинаково. Их черты лица, фигура, даже иногда движение почти идентичны, что закрепляет во мне мысль о том, что они сестры. Их светлые волосы точно так же, как и у главной горничной, туго связаны сзади в хвост, их щеки и губы немного пухлые, но это только придает им красоты. И еще я заметила, что в отличие от Аланы, на лице у Ханы есть россыпь веснушек, от чего она выглядит немного младше своей сестры.

Когда за девушками закрывается дверь, я прикрываю глаза и медленно выдыхаю. В моей голове сейчас столько вопросов, но ответов на них у меня пока нет. И это чувство неизвестности и неопределённости разрывает меня изнутри.

Кто этот мужчина? И почему он хотел сначала меня убить, а сейчас привёл в свой дом, да и ещё относиться ко мне будто я просто у него в гостях? А может он и не хотел меня убивать? И где Рори? Если она у него, то почему я не могу её увидеть? И где они её держат?

И ещё куча подобных вопросов сейчас по одному медленно сводят меня с ума.

Я неторопливо отстраняюсь от двери и направляюсь в сторону столика, на котором лежит несколько чистых полотенец. Когда подхожу ближе, мой взгляд падает на моё отражение в зеркале. И сейчас я безо всякого преувеличения могу сказать, что выгляжу ужасно. Некогда розовые щеки и полные жизни глаза, сейчас поблекли, щёки впали, да и я сама довольно сильно похудела. Длинные и волнистые волосы красивого темно-коричневого оттенка, безжизненно свисают, словно солома. Все тело и лицо измазано в грязи, и неприятно липкое из-за пота, куча ссадин и синяков. И сейчас я совершенно не узнаю девушку, стоящую передо мной.

Встряхиваю головой, и взяв приготовленные для меня полотенца, направляюсь в умывальню. Не могу передать словами, насколько это восхитительно иметь возможность просто помыться. Смыть с себя всю грязь, которой полно в этом мире и сегодняшний день это доказал. Насколько это приятно ощущать на своём теле тёплую, а главное чистую одежду. Я остановила свой выбор на белой хлопковой рубашке, которая была немного мне велика, и легких пастельных штанах.

***

Закончив с переодеванием, я, наконец, смогла посмотреть на свои руки. Обычно, я стараюсь не обращать внимание, и всегда снимаю перчатки, когда в комнате темно и меня никто не может видеть. И как только я вижу их, в голове, словно вспышки, появляются моменты из прошлого, которые я бы с удовольствием стёрла из своей памяти. Иногда я даже могу вспомнить ту боль, что чувствовала тогда. Но в этом есть и положительная сторона – это прошлое, что так больно терзает мою душу и сделало меня такой, какая я есть сейчас. И я понимаю, что чем сильнее я хочу избавиться от этих воспоминаний, тем больше они преследуют меня. Я должна научиться жить с ними.

Я аккуратно прикоснулась к тыльной стороне ладони, но не почувствовала боли. Это просто шрамы, и теперь они не болят. Но думаю, что всё равно не готова показывать их другим, поэтому возвращаюсь к столику, где оставила свои перчатки, когда умывалась.

– Проклятье! – Я тихо выругалась, увидев состояние, некогда новых перчаток.

Они выглядели плачевно – почти разорваны до дыр, все в крови и грязи.

– Я не могу выйти вот так. – Не знаю почему, но я перешла на шёпот.

В отчаянии я резко срываюсь к шкафу и начинаю свои поиски в надежде найти хоть что-то, чем можно будет прикрыть руки. И к моему великому счастью я таки нахожу пару мужских перчаток. Правда, они оказались велики на меня, но это хоть что-то.

Когда я, наконец, была готова выходить, в мою дверь кто-то постучал. И не успеваю я ответить, как на пороге появляется Хана.

– Ужин готов, мисс. – Девушка вежливо мне кланяется и отступает в бок, что бы дать мне пройти.

Честно, то я на секунду опешила, не зная, что мне делать и как на это реагировать.

Мисс?

Меня настолько поразило, это казалась бы простое слово, что я с минуту не могу произнести ни слова. Ко мне никогда не обращались настолько вежливо и приветливо.

– Мисс? – Девушка чуть наклонилась вперед, проверяя в порядке ли я, потому что я, наверное, минуты две стояла на месте как вкопанная и просто смотрела на нее.

Я быстро встряхиваю головой и мило улыбаюсь в ответ.

– Да, да. Я в порядке, да. – Так же быстро замолкаю, потому что теперь я точно выгляжу как полная дура.

Неловкое молчание затягивается, и поэтому я жестом указываю девушке на выход, который она перегородила, чтобы мы, наконец, уже пошли ужинать. Хана спокойно и вежливо улыбнулась и отошла, давая мне пройти.

До столовой мы шли молча, и я с открытым ртом рассматривала каждую деталь этого дома, а их здесь было бессчётное количество. Каждый подсвечник, каждая ваза представляли собой произведение искусства. И мне даже страшно представить, сколько могут стоить подобные штуковины.

И вот Хана привела меня к большой белой двери, и бегло взглянув, что я не отстала от нее, резким и уже отработанным движением открывает дверь.

Я захожу в просторное светлое помещение. Посередине расположился большой обеденный стол, который ломился от разных лакомств и деликатесов, и большинство из которых я видела в первый раз в жизни. Напротив стена была сделана полностью из окон, которые выходили в небольшой сад с фонтаном. Во главе стола сидит старик, но уже не в своей золотой одежде, а в более простой: легкая белая рубашка из хлопка и такие же легкие штаны.

Он небрежно взглянул на меня, продолжая жевать мясо, и жестом указал сесть по правую руку от него. Я нервно осмотрела все помещение, но кроме него и еще двух служанок, которых я еще не видела, в помещении никого не было. Немного помявшись на месте, все же делаю шаг и подхожу к столу. Признаться честно от одного лишь запаха и вида еды у меня жутко скрутило живот, так как нормально я ела еще у себя на острове. А то, чем нас кормили на корабле и едой то назвать нельзя.

Я сажусь за стол и чувствую, как начинают течь слюнки. Рядом со мной стояла большая тарелка с сочным мясом. И уверена, что сейчас я больше похожа на голодно зверя, караулившего свою добычу.

– Ешь. – Голос старика прозвучал слишком неожиданно, от чего я вздрогнула. Он, наконец, оторвался от еды и посмотрел на меня. – Ты не нужна мне мертвая. – После этих слов он снова вернулся к жеванию.

Как только я хочу спросить, что он имеет ввиду, мой живот начинает издавать слишком громкие звуки, говоря о том, что не прочь бы съесть чего-нибудь. Поэтому я засовываю свое любопытство подальше и принимаюсь за еду.

И, о боги! Это самая вкусная еда, которую я когда-либо ела в своей жизни. Мясо было настолько нежным и сочным, что практически таяло во рту, хлеб настолько свежий и мягкий, что я съела почти все кусочки, которые лежали на тарелке. А потом настала очередь десертов, и тут мой мозг уже отказывался соображать трезво, потому что я в жизни не пробовала ничего слаще. И на эти минуты блаженства я даже забыла, где нахожусь, и совершенно ослабила защиту. Даже если меня сейчас убьют, то я хотя бы попробовала, мне кажется, каждое блюдо на этом столе.