Весь их разговор старик в золотых одеяниях посматривал в мою сторону. Я хоть и не поднимала головы, но чётко ощущала на себе взгляды, бросаемые мне этим стариком и главным перевозчиком.

Единственная причина, почему перевозчик мог мной заинтересоваться, была всего одна. Возможно ли, что он мог видеть мои руки? Но как? Ведь я всё время была в перчатках, и не припомню момента, когда бы их снимала. Да и он никогда не подходил ко мне близко. До этого момента я видела его всего один раз – при погрузке.

– Кайлер, мы…

Смуглый мужчина, которого, по-видимому, зовут Кайлер, жестом остановил молодого парня, и отослал его, что-то тихо сказав. Но судя по тому, как при такой жаре, молодой парень побелел и затрясся, Кайлер точно не шутку ему рассказал. Да и он вообще не выглядит человеком способным смеяться или шутить. Молодой паренёк тут же испарился, словно его никогда там и не было.

Они ещё недолго постояли, через пару минут старик поклонился, и что-то быстро сказав, так же быстро исчез.

Всё это время нас продолжают держать на палубе под безжалостно палящим солнцем. Чувствую, как пот уже водопадом стекает по спине, а голова, мне кажется, настолько горячая, что на ней спокойно можно что-нибудь приготовить.

Наконец мы слышим, как кто-то снизу кричит, чтобы они поспешили и выгрузили товар. Наша колонна тут же приходит в движение, что оказывается, не очень просто, особенно после такого долгого стояния под испепеляющим летним солнцем. Ноги запутываются, а из-за яркого солнечного света невозможно открыть глаза, и мне с трудом удаётся держаться на ногах, не говоря уже о том, что это первые движения после почти двух недель проведённых в сидячем положении.

***

Когда мои ноги касаются земли, меня начинает немного покачивать из стороны в сторону. Нас подгоняют хлыстами, и мне пару раз больно достаётся по бёдрам. Я шиплю от боли, но голову так и не поднимаю.

Пока идем в непонятном мне направлении, все время стараюсь следить за ногами Рори. Когда мы вышли из трюма, нас разделили и её поставили почти в самое начало.

Я не могу поднимать голову, но уже слышу, что мы подходим к городу, который находиться посередине острова. Крики людей становятся всё чётче и по количеству ног, которые я успела увидеть, то народу собралось достаточно. Затем мы резко сворачиваем с дороги и нас заводят в темное помещение, и я чувствую, что снова могу дышать. Хоть в здании и не особо прохладно, но зато тут нет солнца, и бетонные стены помогают укрыться от его назойливых лучей. И нас снова заталкивают в слишком маленькое помещение, где с трудом может поместиться человек десять, но нас вдвое больше. Я хватаю Рори за руку и притягиваю ближе к себе, потому что с наполнением камеры людьми, здесь образовывается давка. Где-то слева слышу приглушенный стон мужчины. Видимо, ему кто-то отдавил ногу. Нас припечатывает к грязной стене, а затем дверь с противным скрипом закрывается, и мы снова оказываемся в темноте. Единственным источником света была небольшая дыра в стене. Но она была настолько маленькой, что сомневаюсь, что даже моя рука туда пролезет.

Пока я пыталась рассмотреть помещение, не заметила, как Рори прижалась ко мне и теперь крепко обнимала. Я опустила голову и заметила, как ее худощавые плечи начали слегка подергиваться.

– Рори… – шепотом проговорила я, положив руку ей на плечи.

Она лишь покачала головой, говоря, что не хочет поднимать голову.

– Я боюсь… – это все, что ответила мне девушка.

– Я знаю… знаю. Но все будет хорошо, слышишь. Главное, что мы живы.

Я старалась звучать как можно уверенней, потому что сейчас единственное, что у нас есть – это надежда. Надежда на то, что все будет хорошо. Мы выжили, а это уже что-то да значит.

Однако меня прервал легкий смешок, где-то слева. Я повернула голову, стараясь никого не задеть, чтобы узнать, откуда доносился звук. Но к счастью, мужчина решил сам подать голос.

– Хорошо? Это, в каком месте, вот это все, – он обвел головой помещение, – хорошо?

Я нахмурила брови, потому что совершенно не понимаю, зачем ему понадобилось открывать свой рот.

– Мы в полном дерьме, деточка, – коренастый мужчина тоже нашел меня глазами, и на его лице начала появляться противная ухмылка, обнажая черные зубы. – Причем в прямом смысле этого слова.

– Кажется, я говорила не с вами. – Сухо отрезала я и повернулась обратно к Рори, потому что совершенно не хотелось говорить с этим идиотом.

Рори прижалась ко мне еще сильнее.

На мой ответ мужчина лишь рассмеялся, чем напугал всех остальных.

– Эй, ты! – Теперь он обращался к Рори. – А ты ничего такая. Возможно, отправят в бордель. Хотя… слишком уж костлявая.

Рори вся съёжилась, и стала дрожать. Я резко повернула голову в сторону мужчины.

– Закрой свой рот. Такому мусору, как ты, слова не давали, – зло выплевываю я, стараясь вложить в свои слова всю ненависть к этому человеку.

После моих слов, мужчина срывается с места, расталкивая людей вокруг, наверное, в надежде добраться до меня и придушить. Однако в нашем положении сделать у него это не получается.

В камере началась давка. Люди стали кричать, бить друг друга. Мне уже досталось пару раз в ребра. Хвала богам, мне удалось закрыть Рори собой, потому что уверена, что эти психи легко смогли бы ей сломать пару ребер.

Мне приходиться пару раз больно пнуть кого-то, но к моему счастью, вся эта вакханалия продолжается не долго. На шум тут же прибежало несколько перевозчиков. Они открыли двери и начали всех выводить. Мне удалось прошмыгнуть так, чтобы нас с Рори не побили. И пока двое мужчин пытались усмирить остальных, заковывая их в кандалы, я решила, что это будет неплохой возможностью сбежать.

Вот только шума стало еще больше и теперь к нам мчались с десяток крепких мужчин с палками, а некоторые даже держали в руках небольшие ножики. Я начинаю пересчитывать перевозчиков, однако их становиться слишком много, и даже происходящая суматоха не поможет сбежать не заметно. Ситуацию усложняет еще и то, что теперь я не одна. Рори так и продолжает стоять рядом со мной, крепко держа за руку. Вдвоем мы не сможем уйти. Поэтому я покорно отступаю, когда один из перевозчиков подходит к нам, на его лице застыла гримаса гнева и раздражение. Он быстро оглядел нас и сплюнув на пол, грубо надел железные кандалы и поволок за собой.

***

Нас выводят на улицу, свет снова больно режет глаза, от чего я ненадолго теряю ориентацию и выпускаю руку Рори. За нами вслед вытаскивают и всех остальных. Только теперь нас сажают возле огромных размеров бетонной стены, из которой торчат железки. И именно к ним, с помощью цепей, висящих на наших кандалах, словно собак или диких зверей, нас приковывают к стене. И я могу, наконец, немного размять тело, которое затекло от постоянного нахождения в давке.

И теперь правда, словно тяжелый камень свалилась на меня и придавила своим весом так, что даже дыхнуть сложно.

Впереди я увидела огромных размеров площадку, которая находилась немного на возвышении, словно пьедестал. Внизу уже столпилось куча народу. Судя по их одеждам это местные жители. Они все стояли и пальцами указывали в нашу сторону. Мне так и хотелось подойти и плюнуть им всем в лицо. Но вот немного подальше, под специальными навесами на невысоких диванчиках сидели, скорее всего, купцы и просто знатные люди из столицы. Рядом с ними были расставлены небольших размеров столики, которые просто ломились от количества еды на них. Фрукты, всех видов, хлеб, мясо, закуски, которые я видела в первый раз в жизни. Между столами бегали молодые девушки, разнося напитки. Одежда, если конечно эти кусочки ткани, которые не прикрывали абсолютно ничего, можно вообще назвать одеждой, выглядела ярко и необычно. Сверху на них был надет ярко-желтого цвета топ, украшенный бисером, красиво переливающимся на солнце. А снизу были надеты свободного кроя штаны из тонкой почти прозрачной ткани, и по бокам от линии бедер и до самых щиколоток проходил разрез. И каждый раз, когда какая-то девушка проходила мимо, или наклонялась чтобы предложить госпо́дам вино, те жадно пожирали глазами ее грудь или же открытые ноги. От подобной картины меня стало тошнить. Вообще-м, они сидели, смеялись и даже наслаждались, словно ждали веселого представления.