Железо – ну, Индия им славится, но кричное – оно и в Индии кричное. Качество то же примерно, что и у наших испанских кузнецов, да и цены примерно такие же. Только при этом надо учитывать покупательную способность населения – наше-то позажиточнее будет, если в среднем брать. Это же Восток, элита которого жирует за счёт лютой нищеты обираемых сверх всякой меры трудящихся масс. Из тигельной же стали изделия хороши, но крайне малочисленны – много ли народу может позволить себе железяку на вес дороже серебра? Естественно, это оружие для элитных вояк, которым торгует только одна лавка – на две уже не наберётся местных покупателей. Да и в ней элитной продукции немного, а в основном тоже кричный ширпотреб. Наместник – хоть и молодец, умеет морду кирпичом держать, но расклад – он по рынку виден, и мне как производственнику он понятен сходу. Заинтересуются нашими мечами, не могут не заинтересоваться.

Без нас, пока мы шлялись по рынку, время тоже зря не терялось. Наша хозяйка поговорила со своими знакомыми крестьянами из ближайшей деревни. А крестьянин – он разве упустит случай подзаработать? Нам, конечно, попытались всучить почти всё подряд, чем только богата южноиндийская деревня, но в конце концов мы растолковали им через предоставленного нам Мани раба-переводчика, что нам от них нужно. Нужен же нам был, естественно, посадочный материал цейлонских пряностей. Хвала богам, здесь во влажном тропическом климате сезон урожая – понятие условное. Растительность местная цветёт и плодоносит в основном круглый год. Ну, есть сезон наиболее обильного плодоношения, но и вне его какой-то свежий урожай большинство местных культур дают всегда. Вскоре, въехав в наши нужды, пейзане понатащили нам и зрелых стручков с семенами имбиря, и маленьких красных ягодок перцовой лианы, которые в высушенном виде и являются теми самыми привычными нам зёрнами чёрного перца. Заодно нас просветили по нему. Там не так всё просто. Товарный чёрный перец из незрелых ягодок сушится, так что вырастить из них лиану не удастся при всём желании. Из зрелых красных ягод и перчинки красные, но и они при подготовке к сушке обвариваются, теряя при этом всхожесть. А чтобы они были всхожими, их надо свежесорванные очень аккуратно без обваривания сушить. Вот только с корицей облом вышел – да, тутошняя она, самая лучшая во всей Индии, да только вот не культивируют её, а с диких деревьев в лесу кору обдирают. То, что вместо семян корицы нам снова попытались всучить другие дары плодородной цейлонской земли, нам хорошей заменой не показалось. Но пока отбрыкивались, присмотрелись и к навязывавшим нам их местным бабам – симпатичных хватает, не всех хозяйки постоялых дворов в служанки и подстилки для постояльцев завербовали. Практически чистые дравидки, по-синхальски и сами говорят медленно, подбирая слова, чем только облегчая работу нашему переводчику. Зато веддоидная примесь заметно во многих, и не скажешь по ним, что она их портит.

С корицей, впрочем, ситуёвина тоже оказалась далеко не безнадёжной. Удачно Мани именно Тамманаву для встречи и нашего ознакомления с Цейлоном выбрал – она же на отшибе, самый фронтир индуистской цивилизации. Деревня с городом рядом, а уже за её полями – практически нетронутые джунгли, в которых обитают мало затронутые этой цивилизацией ведды. Трое как раз пришли в деревню сменять свежедобытое мясо на рис. Судя по тому, как нас тут же старательно отвлекли, сделка была явно не для посторонних глаз и ушей – не удивлюсь, если мясо той самой священной для правоверных индуистов макаки. Мы поухмылялись, дав понять незадачливым отвлекальщикам, что разгадали суть их затеи, но затем послушно отвернулись – типа, понимаем и вас, ребята, и чего не нужно нам видеть – не увидим. В результате после завершения тайного туземного бартера нам и с веддами этими, оказавшимися тоже знакомыми нашей хозяйки, пообщаться довелось – ага, для небольшой экскурсии по цейлонским джунглям после обеда. Мы не браконьерить, мы только страну посмотреть. Ну, может ещё и приобрести кое-что по случаю, если вдруг попадётся – ага, совершенно случайно, и пусть будет стыдно всякому, кто подумал иное. Правда, языковый барьер оказался серьёзным – даже их старший говорил по-синхальски с таким трудом, что и от нашего переводчика толку оказалось мало. Спасибо хоть, хозяйка нас выручила, поговорив с ним на языке местных крестьян и послужив дополнительной переводчицей, а для экскурсии пообещав выделить нам в этом качестве одну из служанок, наполовину веддку. Вот так и договаривались с коренным населением Тапробаны, через двух переводчиков. Заодно уточнили и язык местных крестьян – дравидский он, и если с Малабарского берега кто попадёт, без переводчиков с ним объясняются. Язык веддов уже другой, но у них – у ближайших, по крайней мере – каждый второй и дравидским владеет неплохо. Так что здесь, на практически не обжитом ещё синхалами западе острова, нужен будет ещё и переводчик на дравидский. Он же пригодится и с тамилами юга Индостана.

Предоставив нам после обеда обещанную переводчицу то ли на дравидский, то ли сразу на веддский, хозяйка предупредила об осторожности в лесу. Не в том смысле, что от живности опасность грозит – этого с веддами можно не бояться, они в джунглях любую опасность выявят загодя, а в смысле возможных неприятностей. Браконьерства живности священных для индуистов видов синхальские власти не одобрят, а кобр, например, весьма чтят сами здешние ведды, так что если убить кобру – неприятности будут с ними. Племя нагов, почитателей кобр, живущих вдоль всего западного побережья, так что это следует учитывать, дабы не нажить себе лишние проблемы. Обычную кобру – ещё не так страшно, хоть и подпортит отношения, но большую нельзя трогать ни в коем случае – за неё могут и убить. Серёга сразу же спросил её насчёт полосатой чёрно-белой змеи без характерного для кобр капюшона, на что за хозяйку ответила сама служанка-переводчица, что любых змей кроме кобр, в том числе и эту полосатую чёрно-белую змею, убивать можно, но без необходимости не нужно, а если нужно, то лучше попросить об этом самих веддов. Это их лес и их животные, и должна же быть какая-то элементарная вежливость. Затем геолог и нам с Володей растолковал, что большая кобра – это королевская, обычная – очковая, а та полосатая, о которой он спрашивал – это крайт, который хоть и не кобра, но тоже из этих же аспидовых. Могут встретиться как местный цейлонский, так и индийский, нам это без разницы, потому как отличаются друг от друга мало, а по ядовитости оба и кобрам этим ничуть не уступят. Есть ещё несколько видов ямкоголовых, есть ядовитые ужеобразные, но смертельной опасности они не представляют – будет разве что отёк на несколько дней. Вот кобры эти с крайтами – это куда серьёзнее. Королевская, кстати, хоть и выглядит изо всех наиболее устрашающе, реально наименее опасна, поскольку бережёт яд и без нужды не расходует. Первый укус при обороне от человека у неё предупредительный, яд вообще не впрыскивает, хотя полноценной дозы при полноценном укусе хватит и на слона.

Вскоре явились и ведды-проводники. Ну, что о них могу сказать? Не так они и низкорослы, как пишут о современных. Те, видимо, измельчали за последующие века от недоедания в тех неудобьях, в которые их повытесняли синхалы с тамилами. Или другое племя, хрен их знает. Наверное, такая же хрень, как и с пигмеями Центральной Африки – есть и мелкие, и нормальные, просто нормальных пришлое население ассимилирует. Эти – нормального роста. По расовому типу – австралоиды. Причём, настолько типичные, что если того австралийского аборигена, насколько я их по фоткам из прежней жизни помню, рядом с веддом поставить, обоих раздеть и из рук всё забрать, то надо им на шеи таблички вешать, кто есть кто. Если запамятовал, где находишься, то только по лукам со стрелами, да по топорикам на плече и поймёшь, что эти тебе бумеранг не подарят и кенгурятиной не угостят, и вовсе не потому, что такие жмоты. Луки слабенькие по нашим меркам, но я не удивлюсь, если стрелы отравлены. Наконечники костяные, топорики на плечах у молодых каменные, у старших железные, но грубой ковки. Понятно, что и железо кричное, самое в Индии дешёвое, быстро тупится и стачивается, но для них и оно – сокровище. Особенно для тех их собратьев, что живут южнее, вдали от синхальских городов. Хотя, как знать? У синхалов полагается считать, что до их прихода остров был абсолютно диким, буддисты полагают, что только с ними и пришла культура, но кого тогда завоёвывал легендарный Виджая? И откуда взялись вот эти дравиды в деревнях, если тамилы всё ещё на материке? Сдаётся мне, посложнее здесь всё, чем уверяет этот синхальско-буддийский официоз…