Сами же они живут не столь уж и далеко. Можно даже на лодках добраться до них, если плыть вверх по реке – не по той, что с юга в лагуну впадает, а по большой, что с севера. Короче, где у нас строительство форта начато. Вот по ней даже до самых верховий не нужно, а только до предгорной возвышенности, на которой они и живут. Плохо грести против течения, когда по ветрам не сезон, а то бы они на лодках и прибыли, а не били бы ноги пешком вместе со своими вьючными гаялами. Здесь-то ещё ничего, а при подъёме на возвышенность течение реки сильнее, и на вёслах идти очень тяжело.
Железо им нужно позарез. Можно и необработанное, есть у них свой кузнец, но лучше бы наши готовые изделия. Они уже посмотрели и опробовали наши топорик и нож, подаренные вождю веддов – о столь хорошем железе им доводилось слыхать, будто бы и такое у синхалов бывает, но синхалы им такого не продают ни за какую цену, и многие у них даже не верят, что такое возможно. Теперь-то, конечно, будут знать. Что нужно нам, бронзовым людям? Золото? Немного его у яккхов, но найдётся. Слоновая кость? Немного есть, но добудут ещё. Чёрное дерево? Тяжело его добывать с их мягким легко тупящимся железом, но добудут и его. Их гаялы хоть и не слоны, но тоже могут таскать брёвна. Они реально расстроились, когда мы ответили им, что и золото, и слоновую кость, и чёрное дерево мы можем приобрести гораздо ближе к нашей собственной стране. Неужели одни только синие самоцветы, которые грабительски выменивают у них за своё плохое железо синхалы? Они-то есть, но много ли получишь за одни только камешки? Когда их мало, за них и железных изделий получишь мало, а когда их много, синхалы цены на своё железо задирают и отдают его в обмен на камешки меньше. Может быть, нам всё-таки нужно и ещё что-нибудь? Может, девки? Они бы привели и их, но наслышаны уже, что мы берём не всяких, а очень придирчиво. О том, что ещё якобы и согласия их спрашиваем, ведды шутят, конечно же? Отвечая старику, что это абсолютная правда, мне пришлось сделать морду кирпичом, дабы он не принял за шутника уже меня. Яккхи просто впали в ступор, когда им перевели. Переглядываются, лопочут о чём-то, а ведды и дравид явно мнутся, стесняясь перевести, да и старик, опомнившись, башкой мотает – типа, не надо. Ну и мы, естественно, ухмыляемся – ага, вежливость оценили. Хрен их знает, какой жест заменяет у них наше кручение пальцем у виска, но ведь удержались же они от него, верно?
– Макс, Юле ты сам рассказывать будешь, – поставил мне условие Серёга.
– Про то, какая у них тут идиллия в этом ихнем доклассовом обществе?
– Именно. Тебе она хотя бы мозги за своё испорченное настроение не вынесет так, как вынесла бы мне, да ещё и не один раз, а неделю как минимум, – мы рассмеялись.
– Хорошо, уговорил, спасём твои мозги от хронического выноса. Но за это ты пошевели-ка ими сейчас. Сапфиры – понятно, будем теперь у них выменивать, хватит с синхалов и их прежних покупателей. Девок до хрена и они не дадут, да и вербовать их – это к ним туда надо выбираться, и я не уверен, до того ли будет нашим в первый год. А быки эти ихние переростки – ну, в перспективе-то нужны, но тоже не в ближайшей. Но и демпингом их баловать, сам понимаешь, тоже не с руки.
– Ну, в общем-то да, – геолог почесал загривок, – Одни сапфиры – тоже хреново, они тогда у твоего тестя мёртвым грузом лягут, чтобы цены в Луже не обваливать. Стоп! Что ты там говорил про корунд?
– Точно! Ты гений! – я как-то и не вспомнил о собственной же идее замешивать толчёный корунд вместо песка в раствор для облицовочного слоя бетона на волноломы у входа в лагуну в качестве абразива от морских червей-камнеточцев.
Но растолковать яккхам, да ещё и через двойной, а то и тройной перевод, что от них нужно – млять, это было что-то с чем-то! Мы как раз заценивали принесённые ихние сапфиры, и вот каково было объяснить даже самим переводчикам, что нам не помешал бы и некондиционный материал, схожий с этими камешками, но непригодный даже на совсем дешёвые поделки? Принимать мы его будем, конечно, на несколько порядков дешевле, но зато он и нужен нам даже не мешками, а штабелями мешков. То бишь, сколько они его ни доставят, весь возьмём и попросим ещё. На гаялах его вьючными караванами возить – это, конечно, никчему, хоть и нет здесь на них Гринписа, а вот как установится попутный для обратного пути муссон по весне, так и пущай спускают вниз по реке на лодках, да плоты ещё чтобы взять на буксир не забыли. Нет, это тоже не шутка, они лодки свои утопят, но хрен поместят в них столько, сколько нам нужно этого корунда. Так что, покуда не сезон ещё, у них достаточно времени, чтобы заготовить его не на один рейс, а на несколько. Из чего плоты вязать? А у них там что, бамбука мало? И тут они нас обрадовали – бамбука у них, говорят, полно, а вот не нужны ли нам его семена? Через год, через два, через пять?
Мы переглядываемся меж собой, перевариваем услышанное, переспрашиваем переводчиков, правильно ли нам перевели – и выпадаем в осадок, когда те переспросили яккхов и подтвердили, что семена бамбука в охренительных количествах, то бишь десятки мешков, яккхи могут поставлять нам хоть каждый год, если они нам нужны. Здесь ведь не каждый год местный бамбук плодоносит? Рабочий скот ведь нужно чем-то питательным подкармливать, чтобы был посильнее, да повыносливее? Выходим из ступора и вкрадчиво уточняем, о каком бамбуке идёт речь – о мелком травянистом, таких ведь его видов тоже хренова туча, или о большом древесном. О нормальном, говорят, из которого они плоты вязать будут. Он же всё равно не жилец, как семена опадут, так чтобы зря не пропадал, на плоты буксирные как раз и пойдёт. Ничего так заявочки?
Я ведь упоминал, в чём там с этим бамбуком фокус? Он, сволочь, плодоносит один раз в жизни – перед тем, как отмереть. И ждать этого события десятки лет придется, когда он наконец соизволит. Но предвкушают-то при этом не радость, а неприятности. Да, семена бвмбука – хорошая замена овсу, хоть скот ими корми, хоть себе самому кашу вари – ага, овсянка, сэр. Да только хрен ведь соберёшь его весь, этот бамбуковый урожай, и на нём расплодится хренова туча грызунов, которая потом за поля и огороды примется, жди тогда неурожайного года и голода. А кроме того, бамбук ведь не на семена, а на древесину дешёвую культивируется. И где её брать, когда он отомрёт разом весь на охренительных площадях? Вот это, собственно, главная проблема с культивируемым бамбуком, с которой мы готовились мириться как с неизбежным злом, и тут нам заявляют, что готовы семена нам поставлять хоть каждый год, и значит, этот бамбук можно и сеять хоть каждый год!
Естественно, нас это заинтересовало. Спрашиваем их, как они добились такого чуда, а они объяснили, что ячмень и овёс дают нормальные урожаи только высоко в горах, и там их соплеменники выращивают эти злаки с незапамятных времён, но разве хватит у горцев их урожая на всех? Чем кормиться тем, кто живёт на жаркой низменности? Вот их предки и придумали сажать семена бамбука неподалёку, но каждый год в разных местах, насколько хватит всхожести у собранного запаса, а их дети и внуки продолжали, пока за множество поколений не обеспечили возможность ежегодного сева, принося семена иной раз с другого конца острова, а то и с материка, и это бывало порой нелегко, зато теперь у них каждый год есть и много семян, и много древесины бамбука. И так было у их предков многие поколения на большей части острова, и не знали, что такое голод, пока не пришли вдруг синхалы и не начали наводить на севере свои индийские порядки. Рис – он, конечно, вкуснее, но ведь сколько с ним мороки, особенно с заливным! И это же лес тогда под его поля сводить надо, а как тогда отражать новое нашествие синхалов, когда им станет мало уже занятой ими земли? Только в лесу ведь и можно им ещё хоть как-то противостоять. На севере вот, где климат посуше, и джунгли не так густы, их соплеменники не сдюжили.
