— Проклятье! — Он сразу засуетился, принялся обогревать казенную часть ружья над костром. — Тогда нужно идти сейчас же! Все собрали?

— У нас только сумки. — Ответила Алиса.

— Тогда в путь.

Он легко поднялся, и полубегом сбежал с пригорка, на котором прятался лагерь.

— Чего вы ждете? Вперед!

Идти ночью по ущелью было тем ещё испытанием. Лампа была только у Верендри, он бодро вышагивал впереди, перепрыгивая через леденелые ветки и камни, и чтобы не остаться в темноте приходилось успевать за ним.

— Вы один? — Спросил я.

— Да. — Отвечал он, выдыхая пар, который тут же осыпался ледяной пылью. — После сражения я без промедления направился в ординаторию, а потом поймал ваш сигнал. Времени не было собирать команду спасения, я решил, что справлюсь сам. Предположить не мог, что фурия последует за вами.

— Что произошло в офисе после того, как мы бежали?

— Это было взрывное устройство, обычное, только скрыто магией. Заложили прямо в книжном магазине, у стены, что граничит с филиалом. Такого мы предположить не могли. Бой был короткий, буквально пару минут, а потом они отступили, оставив погибших.

— Какие потери? — Спросил я с тяжестью на душе.

— Двое со стороны противника. Пятеро с нашей, — двое в результате взрыва, троих накрыли сразу же после, еще два инопса на входе. И большое количество оперативников в тяжелом состоянии переведены на территорию Магистрата. И также погибло большое количество гражданских, что находились в магазине, и продавец-самиздат.

— Аня и Катя, они выжили? — Спросила Алиса.

— Я не знаком с вашими коллегами, юный форестьер. Не знаю их по именам.

— Роман Алексеевич? Магистр Фридман? — Уточнил я.

— Декан и Магистр целы. Благодаря тому, что Фридман присутствовала в филиале во время нападения мы и смогли отбиться. Враг этого не ждал.

Представляю какой ад она устроила чернокнижникам…

— А Дюмар?

— Твой ментор не появился. Чернокнижников вела ламия…

— Какие планы Магистрата?

— Магистерия объявила экстренную ситуацию по всем филиалам, Ординатория собирает лучших оперативников для распределения на штурмовые и оборонительные группы.

— А Секритариат?

— А что Секритариат? Молчат как всегда, они ведь ни перед кем не отчитываются.

Некоторое время шли молча, каждый погруженный в свои мысли. Полоска неба между скал начала медленно светлеть, где-то там брезжил рассвет. Когда я уже подумал, что нагнавший нас день является спасением от холода и Лины, порыв северного ветра ударил нам в лицо.

— Выход из расщелины уже рядом. — Прокомментировал Жозе. — Левицкий, в чем дело?

— Она рядом. — Ответил я хмуро.

— Где? — Спокойно уточнил он.

— Позади… — Я прислушался к своим чувствам. — Навскидку на входе с другой стороны каньона.

Он лишь кивнул и ускорил шаг. Вскоре мы и правда добрались до выхода из ущелья, и перед нами открылась необъятная снежная пустошь, лишенная растений или горных массивов. Гонимый ветрами снег образовал миллиарды сугробов, холмики сильно напоминали барханы белого песка, а давящая пустота вокруг лишь усиливала сходство с пустыней.

— Это и есть пустыня. — Сказал Жозе, словно прочтя мои мысли. — Была. Тут и до катаклизма ничего, помимо колючек, не росло, а сейчас и подавно. Под слоем снега песок.

— Сколько же нам ещё идти? — Жалобно спросила Алиса.

— Не так уж и долго, форестьер, идти через пустыню не придется. Жаль в этой деревеньке не оказалось ни единой лошади. — Пожаловался Де Веренри. — Добрались бы до реки за пару часов.

— Вы уже здесь бывали, не так ли? — Поинтересовался я.

— Да, пару раз. Потерял несколько земных лет, пытаясь разобраться в причинах похолодания вместе с экспедицией. Вот что я вам скажу, Левицкий, с этим миром нужно быть осторожнее. Если нас настигнет ваша фурия, не вступайте в бой, экономьте магические силы, это очень важно.

— Почему?

— Крупиц магии что есть в этом мире, не хватает, дабы произнести даже самое обычное заклинание. И книга заберет накопленную магию из вас, а если не будете осторожны, высосет досуха. Вы лишитесь волшебства, даже самого примитивного, и домой без помощи не вернетесь. Такое уже случалось с другими лекторами.

Мы шли по снежным барханам, то забираясь, то спускаясь, постоянно утопая в снегу, выбиваясь из сил, но не сдаваясь, ведь мысль о том, что нас преследуют, не покидала ни на секунду. Пустыня простиралась всюду, заполняла собой пространство, угнетала, давила своей свободой, жгла глаза белизной.

— Здешние зовут это место великой пустошью. “Гайдукан Орефрит” на местном наречии. — Рассказывал Жозе. — Она простирается на несколько тысяч километров на запад, и пейзаж на протяжении этих километров не меняется. Тут нет ни травы, ни деревьев, ни прочей растительности и почти никто не живет. Однако есть и оазисы, — места, где за счет подземных источников и гейзеров сохраняется тепло. Те земли довольно плодородны, их населяют местные кочевые племена, и каждый оазис самостоятельное государство со своей инфраструктурой, экономикой и строем.

Говорил он медленно, часто делая перерывы, чтобы не наглотаться холодного воздуха. Лицо прятал под шарфом, обмотавшись им как арафаткой.

— Конец пустоши пересекает длинная горная цепь, та же, через ущелье которой вы прошли, она прорезает пустошь с запада и исчезает в замерзшем море на востоке. Гряда неприветлива к путешественнику: подъемы либо слишком круты, либо разрезаны каменистыми барранкосами. На севере расходятся две реки, за счет изменения климата меняются и морские потоки, поэтому течение в реках тоже бывает поворачивает вспять. К перешейку одной из таких рек мы и идем.

Через некоторое время Алиса толкнула меня и показала на горную верхушку, что выглядывала из-за дюн.

— Смотри, там тоже горы.

— Это не горы. — Ответил Жозе не оборачиваясь.

Девушка неожиданно встрепенулась и обогнала нас, устремившись на самую высокую дюну. Забравшись на неё и оглядевшись она исторгла восторженный крик.

— Ментор, иди посмотри!

Пока я поднимался к ней, рьяно чертыхаясь, она пыталась реанимировать на морозе свой телефон.

— Тут я уже не удержусь, я обязана сфотографировать!

Я вскарабкался на возвышение и сел прямо на снег, пытаясь отдышаться. Перед нами лежала ровная плоскость до горизонта, а на ней стояли заснеженные пирамиды гигантского размера. Синее солнце застыло между ними, поигрывая лучами на блестящих ото льда гладких стенах.

— Вот так, ещё три процента… — Алиса успела сделать несколько фото и даже селфи, перед тем как телефон разрядился. — Хоть где-то пирамиды посмотрю…

— Выложишь в “магниграм”? — Усмехнулся я. — Однокурсники обзавидуются.

— Как только узнаю, как туда попасть, чтобы зарегистрироваться.

— У Никиты спроси, он тебе покажет.

— Великие Харконские пирамиды. — Сказал Жозе, подходя к нам. — Этот план очень похож на наш, даже слишком.

— А это что? — Алиса показала на ряд двигающихся фигур у подножья пирамид.

Приглядевшись, я увидел всадников, что шли друг за другом, пробираясь через снег.

— Это снежные верблюды. — Объяснил ординатор. — У них толстая белая шкура, очень хорошо переносят морозы. Всадники на них те кочевники, о коих я упоминал.

Телефона у меня не было, но я постарался зафиксировать эту необычайную картину у себя в голове во всем её великолепии и свете. Синее солнце, радужные лучи на блестящих гранях и караван снежных верблюдов на белых барханах в бескрайней пустоши…

— Интересно, в Египте такие же большие? — Раздумывала Алиса вслух.

— Почти идентичные, только больших три, а тут пять. И здесь сфинкса нет. — Пояснил Жозе. Он похоже знал эти места досконально. Интересно сколько же времени он провел в этом измерении?

Мы отдалялись от пирамид на восток, к реке. Один раз сделали привал, — я курил свои самокрутки, де Верендри важно дымил трубкой и ни разу не присел, а Алиса слепила снеговика-песковика, которым очень гордилась. Идти оставалось совсем немного. Внизу бежала голубая река, я очередной раз поразился количеству разновидностей синевы в этом мире. Горы здесь были ярко-синими, темными, лазоревыми, а вода и лед зачастую радужными, лазурными, аквамариновыми, и все это каким-то образом контрастировало с серо-голубым небом.