– Мы готовы, – кивает женщина.

Мы длинной вереницей выходим из квартиры. Вперед выступают двое охранников, но к ним прибавляются еще двое, когда мы спускаемся на первый этаж на лифте. В плотном кольце мужской силы я выхожу из подъезда, поправляю очки, которые закрывают половину моего лица, и смотрю на спину брюнетки. Как ориентир.

И он, черт возьми, оказывается необходим в этом океане безумия! Стоит стальной двери распахнуться, как на нас накатывает волна людей с микрофонами и камерами. Я инстинктивно пригибаюсь и даже наталкиваюсь на одного из охранников. Он помогает мне устоять на ногах и поддавливает толпу, чтобы дали дорогу.

– Без комментариев, – деловито сообщает брюнетка. – Без комментариев.

Но журналистов это не останавливает, на меня градом сыпятся щелчки фотозатворов и громкие хлесткие вопросы.

– Господин Константинов предложил вам брачный контракт?

– Вы виделись с его первой женой?

– Почему она вдруг дала показания против него?

– Она врет, по-вашему?

– Вы готовы простить его, если это окажется правдой?

Передо мной распахивается дверца огромного внедорожника, и я запрыгиваю на заднее сиденье. Авто тут же трогается, покидая двор вместе с шумом папарацци. Я снимаю солнцезащитные очки и пытаюсь прийти в себя после всех вопросов журналистов. Их было так много, и так громко, что в голове стоит протяжный гул. Или даже вой.

Как знаменитости живут в таком кошмаре? К нему можно привыкнуть? Все толкаются, кричат, норовят подсунуть диктофон под нос. А ты проникаешься ненавистью ко всему человечеству даже быстрее, чем на кассе в субботний вечер в супермаркете.

Ужас.

И о чем меня спрашивали?

Константинов уже был женат?

У них тоже был брачный контракт?

Но брак, судя по всему, сильно не задался, если бывшая выдвигает ему какие-то обвинения. Уточнить, что за обвинения, не у кого. Я нахожусь на заднем сиденье одна, спереди же сидят двое мужчин в черных костюмах. Водитель и охранник. Оба сосредоточенно молчат.

– Черт! – коротко вскрикиваю, проверяя карманы нового пиджака. – А где мой… Ну нет, нет… Я оставила сотовый дома.

Мужчины по-прежнему не реагируют. Как роботы, честное слово. Я все же предпринимаю попытку растормошить их и наклоняюсь между кресел.

– Я забыла телефон, – произношу уверенно. – Нам нужно повернуть…

– Вам выдадут новый, Светлана Сергеевна.

– Нет, я хочу свой.

– Вы можете пострадать, если придется резко тормозить. – Охранник протягивает широченную ладонь и показывает, что мне стоит вернуться на место. – А ваше здоровье и безопасность – это моя работа.

– Как же я польщена, – злобно выдыхаю.

Делать все равно нечего. Не драться же с ним.

Я откидываюсь на спинку и собираю руки в замок. Оборачиваюсь назад и замечаю еще один внедорожник охраны. В голове не укладывается, сколько людей работает на Константинова. Как винтики огромной отлаженной машины. И ведь с каждым, как со мной, заключен свой подробный договор. Не хочется думать о себе как о винтике, но с каждой секундой в мире Константинова становится ясно, что резьба здесь тугая. Так просто не соскочишь.

– Нам долго ехать?

– Час, – бросает охранник.

Дорога занимает больше часа, мы покидаем город и направляемся в сторону элитных поселков. Один из них встречает нас глухим кирпичным забором и будкой с пропускной системой. Оба внедорожника ныряют под шлагбаум, поворачивают направо и подъезжают к главному входу двухэтажного коттеджа.

– Как дорога? – с фальшивой учтивостью интересуется брюнетка, распахнув для меня дверцу. – Пойдемте, я провожу вас.

– Что это за дом?

– Загородный. – Женщина смотрит на меня как на идиотку, словно я спросила, сколько будет два плюс два. – Вы проведете здесь всего несколько дней. Господин Константинов живет в другом доме, а тут удобно провести подготовку.

– Подготовку?

– Всегда сбегать от прессы не получится, да и мы не собираемся вас прятать. Наоборот, вы должны уверенно держаться перед камерой и четко понимать, что и как нужно говорить. Ну и стиль с манерами надо подправить.

Она не удерживается и колет меня надменной шпилькой.

– О чем говорили журналисты? Я что-то услышала о его жене и обвинениях…

– Да, я тоже слышала вопросы.

Женщина берет паузу, явно размышляя, что стоит мне рассказать, а что нет. Бросает на меня скептический взгляд, за который ее хочется придушить, но все же продолжает:

– Господин Константинов был женат пять лет назад. Разводились они полюбовно и без суда, поэтому никаких некрасивых историй с дележкой имущества не было. Общих детей у них тоже нет, Максим Викторович не поддерживал связь с бывшей женой. И удивлен ее появлением не меньше…

У женщины вспыхивает экран сотового, и она отвлекается на переписку. Очень важную, судя по всему. Ее никак нельзя отложить, так что она нагло игнорирует мои акцентированные выдохи. Тогда я протягиваю ладонь и просто-напросто вытаскиваю сотовый из ее рук.

Брюнетка смотрит на меня так, будто я заодно стянула с ее кисти все золотые украшения.

– С женой разобрались, – я киваю, – а какие обвинения?

– Светлана Сергеевна, отдайте мой телефон.

Она останавливается посреди дорожки из серого камня и встряхивает ладонью.

– Я ее бил! – мужской бас расходится по всему пространству и оглушает зашкаливающим градусом злости. – За волосы таскал и об стенки швырял! Инна, ты это слышала?! Только что показали!

– Максим Викторович, – брюнетка вмиг забывает обо мне и бросается к боссу, – мы это уладим, я уже разговаривала с Андрюшей, он может взять в эфир ваше…

Константинов бросает на нее ледяной взгляд, и женщина замолкает. Я же не могу отвести глаза от разъяренного лица Максима Викторовича. От того самодовольного бизнесмена с офисами во всех столицах мира не осталось ни следа, под натянутой кожей ходят желваки, а в глазах мерцают огненные вспышки. Константинов стоит на верхней ступеньке крыльца и то и дело сжимает и разжимает кулаки.

– Я ее бил, – повторяет он уже другим голосом, упавшим и едва различимым, гнев сходит с его волевого лица, и остается лишь усталость, или даже глухое разочарование. – Найди, кто это придумал. Кто работает с ней и пишет ей этот вздор!

Он снова заводится, но короткой вспышкой. Константинов резко разворачивается и идет назад в дом.

– Вот какие обвинения, – произносит Инна. – Его бывшая жена собралась посетить все ток-шоу страны и заодно написать мемуары.

Я стою ошеломленная. Женщина вытягивает из моей ладони свой сотовый и дает мне еще пару секунд. После чего показывает, что пора идти в дом.

– Он отходчивый, – добавляет она, замечая, что я не решаюсь сделать шаг. – Может сломать что-то, конечно, но такая сцена – это редкость. Его сейчас просто со всех сторон давят.

Инна проводит меня внутрь дома и сразу направляет в столовую. Я не успеваю толком осмотреться и вслед за помощницей поворачиваю к большому овальному столу. Над ним покачиваются люстры на длинных нитях и создают легкое приятное свечение.

– Нужно сделать пару свежих снимков, – произносит Инна, успевая предугадать мои вопросы. – Я посмотрели ваши профили в соцсетях, там очень мало фотографий.

Она проходит к окну и поправляет шторы, словно уже делает всё, чтобы кадр получился совершенным.

– Я не люблю фотографироваться.

– А я не люблю слушать “я не люблю”, – язвит она, но тут же меняется в лице.

Она по одному постукивающему звуку ботинок понимает, кто идет. Порывисто оборачивается и начинает говорить совсем другим голосом. Деловым, но по-женски мягким.

– Максим Викторович, Стас сейчас подойдет. Буквально пару снимков. Я знаю, как вы это не любите…

– Ненавижу, – зло бросает Константинов.

Черт, он до сих пор не в духе.

Я инстинктивно делаю шаг назад. От мужчины идет тяжелая энергетика, из-за чего хочется держать дистанцию. Тем более он грубо кричал несколько минут назад, а моя нервная система пока не пришла в норму. Если он продолжит в том же духе, я поверю всему, что рассказывает о нем бывшая жена. Да и вообще, откуда мне знать, кто здесь говорит правду?!