– Боишься, что снова поцелую? – Гад с легкостью читает мои мысли и усмехается. – Тебе не понравилось?

– Мне в тот момент всё понравилось. Лишь бы не стоять на своих ногах.

Константинов щурит глаза, смотря на меня с хитринкой. Я же опускаю взгляд на его руки, которые он забыл на моем теле. Я непроизвольно закусываю нижнюю губу и слишком шумно выдыхаю. Мне неловко, но в то же время приятно. Пытаюсь отрицать свои эмоции всеми силами, но выходит так себе.

Да и как?

Константинов умеет дотрагиваться до женского тела, это, черт возьми, очевидно. Опыт, сила и порочное обещание в каждом миллиметре соприкосновения наших тел. Он даже не нажимает пальцами, а я все равно ощущаю непоколебимую мужскую уверенность. Как тягучий морок… Мне на ум, помимо моей воли, приходят мысли, что он умеет укрощать и приручать, умеет сражаться с женскими капризами и ловко обходить все защиты, он не спорит и не пытается убедить на словах, он действует по-другому.

Тоньше и летальнее.

Как сейчас. Он молчит, а я думаю о его руках.

– Полотенце можно снимать, – бросаю поспешно.

Мне нужно уже отвлечься и перестать думать об умениях Константинова. Я наклоняюсь вперед и откидываю полотенце, после чего спускаю ноги. Константинов не останавливает меня, но делает шаг. Он встает прямо передо мной и едва не надавливает корпусом на мою грудь. Вот зачем он? Будто непонятно, что я, наоборот, ищу вежливую дистанцию. Мы отыграли роль любовников перед камерами, за закрытыми дверьми можно и тайм-аут взять.

– Ты давишь, Константинов, – говорю прямо, вздергивая подбородок. – Сделай, пожалуйста, шаг назад.

– Тебе неуютно?

– Да. Именно.

– Потому что противен? Или, наоборот, чертовски привлекателен? Уже боишься увлечься?

Ах, он…

– Выбери вариант за меня, только отойди.

Я выставляю руки и подталкиваю его в верном направлении. Подальше от меня.

– И ты забыл третий вариант, – не могу удержаться и продолжаю говорить. – Я еще могу бояться тебя. Мы заключили договор до того, как я узнала об обвинениях твоей бывшей жены. А она обвиняет тебя в ужасных вещах, я бы могла передумать связываться с тобой.

– Хочешь повышение зарплаты?

Он произносит с холодом. Самообладание отказывает ему, стоит только коснуться его прошлого.

– Хочу лучше понимать, во что ввязалась. Расскажи о ней, о вашем браке… Почему она делает это с тобой?

Константинов зажигает короткую и грустную улыбку на жестких губах. Он отступает в сторону, а потом подходит к другому столу и облокачивается на него. Распускает верхние пуговицы рубашки, срывая узел темно-синего галстука.

– Она спит с моим конкурентом. Его зовут Влад Цебоев, у него нефтяные вышки на шельфе Каспийского моря.

– Звучит опасно.

– Да, он опасный соперник. Наша холодная война тянется уже несколько лет, он перекупал мои сделки, я отвечал ему тем же, но потом начались личные выпады. Взять в любовницы мою бывшую жену – один из них. Только теперь она заговорила на радость федеральным каналам. Они готовят иски против меня и базу для обвинения…

– То есть это не блеф? Они пойдут в суд?

Константинов кивает.

– И тебя могут посадить?

Боже!

– Не думай об этом. Тебя это в любом случае не коснется.

Я пытаюсь справиться с шоком. Я качаю головой и не могу понять: как так? Да, все знают, что бывшие иногда готовы убить друг друга, но мне всегда казалось, что это скорее фигура речи, чем реальность.

– Мне все равно непонятно, за что она так с тобой. Ты же не чужой ей. Пусть у вас не было детей, но вы же любили друг друга, были и хорошие времена…

– Я испортил ее. – Константинов прикрывает глаза, выпуская усталый выдох. – Некоторых людей большие деньги очень быстро портят. Моментально, не успеваешь даже ничего понять и сделать. А я привез ее в Москву совсем молодую и неискушенную.

– Сколько ей?

– Вы с Ольгой ровесницы.

Оу.

– Удивлена?

– Да, я подумала, что она старше меня лет на пять-семь.

– Значит, все-таки смотрела ее интервью?

Черт!

Константинов подлавливает меня, но смотрит без злобы.

– Поэтому она постоянно красится в блондинку, – добавляет он. – Ольга помешана на своем возрасте и ненавидит гены, из-за которых выглядит старше. Уверен, она уже трижды сожгла твою фотографию.

– О, а у них много общего с моей сестрой, – я глупо подшучиваю, чтобы разрядить обстановку. – Сестра тоже темненькая и… скажем так, тоже с суровым лицом. Новые знакомые вечно думают, что старшая она, а не я.

Константинов странно смотрит на меня, словно я не о своей сестре заговорила, а сорвать договор обещаю. Я не понимаю, в чем дело, и решаю, что он просто-напросто не оценил мою шутку.

Хотя что-то все равно неприятно колет, что-то не так…

– Мы скоро поедем, – произносит он задумчиво, когда справляется с собой, и бросает взгляд на наручные часы.

– Я пойду босиком?

– Я могу донести на руках.

– Еще потянешь спину, – изображаю я сердечную заботу влюбленной невесты. – Не надо таких жертв, милый.

Я упираюсь руками в стол, чтобы спрыгнуть на пол, но Константинов останавливает меня жестом.

– Сейчас принесут другую обувь. Охрана уже суетится.

Я прошла боевое крещение.

Мой первый выход в свет превзошел все ожидания, новостные ленты заполонили наши с Константиновым фотографии, а наш скорый брак не обсудил только ленивый. Как оказалось, есть сотня сайтов и изданий, где знаменитостям перемывают косточки – рассматривают каждый сантиметр платья, проверяют, кто, на кого и как взглянул, под лупой смотрят, намечается ли у невесты животик, и высчитывают, сколько стоила ее сумочка.

И вообще, как она смотрится на фоне бывшей? Лучше? Хуже? Тут же проводят онлайн голосование.

Я выиграла у Ольги, но от этой победы приятнее не стало. Я оказалась не готова к сумасшедшему вниманию, и у меня банально разболелась голова. А от наших фотографий с Константиновым участился пульс. В новости попали самые горячие из них. Те, где он целует меня и крепко прижимает к своему телу. Очень-очень крепко, даже я поверила, что он давно и прочно допущен к этому самому телу.

– Отлично, – с восхищенной улыбкой поет Инна, которая появляется в загородном доме только на следующий день. – Нам удалось сбить фокус с образа Константинов-тиран на образ Константинов-жених. Пусть лучше обсуждают его личную жизнь, чем слушают бред его бывшей.

Она бросает папки на большой стол и смотрит, как я помешиваю кофе с молоком в чашке. После она опускает глаза ниже, проводя строгую линию от моего лица до стоп.

– Как ножки? – фальшивый тон фальшивой подружки. – Надеюсь, ничего серьезного. Я уже поговорила с Асей, она всего лишь стажер – и вот так ужасно ошиблась. Но она больше не будет работать с нами, не беспокойся.

– Я не знаю никакую Асю, – произношу спокойно. – Но уверена, ты отлично подготовилась и все ниточки действительно ведут к бедному стажеру.

– Не понимаю, о чем ты.

– Инна, ты ведь даже не знаешь меня. А вдруг я бы расплакалась? Или вовсе закатила истерику? Сорвала бы выход, и твой босс остался бы без образа Константинов-жених.

Инна берет паузу, прежде чем ответить, и бесцеремонно рассматривает меня. Будто мишень на моем теле выбирает. Я же выдерживаю ее тяжелый взгляд, отпиваю из чашки и подумываю о том, что надо добавить еще сахара. Инну трудно переносить без подсластителя.

– Ты зря думаешь, что я не знаю тебя, – усмехается Инна. – Я составляла досье на тебя для Максима Викторовича. Он не говорил тебе?

Он говорил о досье, это я точно помню. Он сбил меня с толку, когда начал сыпать фактами из моей биографии, стоя в прихожей моей квартиры. Черт… Так это тоже работа Инны? Сколько служащих она заменяет? Она его правая рука? Поверенное лицо?

– Ты бы не закатила истерику, – продолжает Инна. – Не тот характер.

– Ты уже и в моем характере разобралась?

– Я в процессе. Я должна составить твой психологический портрет к концу недели.