– Тьфу, тоска какая, – расстроилась Вася.

– Это называется структура общества, принципы мироустройства, вертикаль власти, иерархия социальных ролей, – сказал он.

– Дребедень это называется, – уточнила Вася.

– Тебя сегодня все огорчает, правда? – предположил он.

Вася вздохнула.

– Жизнь любит меня огорчать, – философски заметила она. – У меня отец идиот, психотерапевт зануда…

– И ты сердишься на обоих, – закончил он ее мысль.

Вася поднялась из кресла и махнула на него рукой.

– Да ну вас с вашим лечением души, – проворчала она. – Я на английский опаздываю.

Сегодня Вася вломилась в его офис, едва Кирилл, уходя, открыл дверь на улицу. С улицы потянуло холодом, звуками далеких автомобилей, запахом сырого февральского ветра. На Васе были надеты высокие бежевые ботинки на толстой гофрированной подошве, широкая, зеленая и сильно мятая юбка, серый джемпер с довольно громким V-образным вырезом, распахнутый темно-синий пуховик длиной почти до пола и белая шапка с кошачьими ушами. В целом, Вася напоминала чрезвычайно крупного пупса, нашедшего шкаф с женской одеждой, но пока не сумевшего вникнуть в вопросы сочетаемости форм, тканей и стилей.

Она послушно подождала десять минут на диване в прихожей, а потом медленно поплелась по коридору в кабинет, оставляя за собой широкий мокрый след на полу.

Настроение у Васи было паршивое. Едва опустившись в кресло, она сообщила, что ее “достало абсолютно все”, сопроводив свое заявление сдавленными стонами и закатыванием глаз к потолку.

– Абсолютно все? – переспросил Алекс.

– Больше, чем абсолютно все, – уточнила Вася. – Как назвать то, что больше, чем абсолютно все?

– Надо придумать ему имя, – предложил Алекс. – Кого оно тебе напоминает?

Вася облокотилась о колени и положила подбородок на крепко сжатые кулаки.

– Маму, – сказала она. – “Больше, чем абсолютно все” напоминает мне маму.

– Верно ли будет предположить, что тебя достала мама? – спросил Алекс.

Вася протяжно застонала.

– Вы не представляете, насколько верно.

– Буду пытаться, – пообещал Алекс. – А что в маме самое ужасное?

– Самое ужасное в ней то, что она ведьма, – мрачно произнесла Вася, не меняя позы.

– Ведьма? – впечатлился Алекс. – Но ведьмы колдуют.

– Моя тоже колдует, – заверила его Вася. – Она насылает чары, произносит заклинания и накладывает заклятья.

– Кого она заколдовала? – спросил Алекс.

– Меня, конечно! – воскликнула Вася, то ли сердясь на его непонятливость, то ли возмущаясь ролью заколдованной жертвы.

– И что с тобой случилось? – поинтересовался Алекс.

– Я превратилась в тупую страшную толстую корову!

Вася разжала кулаки и упала вглубь кресла.

– А как мама это делает? – серьезно спросил Алекс.

– Сначала она превращается в прекрасную принцессу и очаровывает всех вокруг, – устроившись в глубине кресла поудобнее, охотно объяснила Вася. – Все вокруг говорят: “Боже, какая у тебя мама! Молодая, красивая, умная, успешная, такая стройная, так хорошо одевается, с ней так приятно общаться, она столько делает для людей, у нее большое сердце, она такая сильная, такой уникальный человек и столько всего пережила!” И ты поддаешься чарам и думаешь: “Боже, какая у меня мама! Как мне повезло! Я буду любить ее вечно! Я сделаю ради нее все!” Потом она поворачивается к тебе и произносит заклинание “Петрификус Тоталус!” – Вася драматично вскинула правую руку вверх, словно взмахивая невидимой волшебной палочкой, и потом деловито пояснила: – Оно вызывает полный паралич жертвы. В качестве этого заклинания, – продолжала Вася обзорную лекцию по маминым злодействам, – она использует выражения, типа: “Вася, что это на тебе? Могу я этого больше никогда не видеть?” или “Василиса, ты когда уже станешь Прекрасной? Сегодня что-то опять не получилось”. И когда я впадаю в паралич, и моя воля начинает целиком контролироваться ею, она накладывает окончательное заклятие. Она говорит: “Вырастешь тупой страшной толстой коровой, не говори, что я не предупреждала, ладно?”. И после этого уезжает в командировку. Зарабатывать деньги на все те стильные вещи, которые я никогда не научусь носить.

Алексу захотелось спасти узницу Инги от чар.

– А ты помнишь, что Василиса была не только Прекрасной, но еще и Премудрой? – спросил он.

– Это разве не две разные Василисы? – засомневалась Вася.

– Шут их знает, – признался Алекс. – Ты-то какой хочешь быть?

– Я хочу покреститься, – нетривиально отреагировала Вася.

– В церкви? – спросил он.

– Ну да, а где еще? – удивилась Вася. – Я поняла, что все мои проблемы от того, что я некрещеная.

– Странно, – не поверил Алекс. – Я думал, сейчас детей креститься несут раньше, чем на прививки.

– Меня не понесли, – развела руками Вася. – Может, потому что я этот… как его?.. байстрюк. Они меня стыдились.

Ему показалось, что эта гипотеза была, к сожалению, близка к истине.

– И под каким именем ты будешь креститься? – спросил он, полагая почему-то, что Вася хочет назваться как-то по-другому.

– Василиса, конечно, – пожала она плечами. – Под каким еще?

– Мало ли, – сказал он.

– Хочу по святцам покреститься, чтобы все по правилам было, – увлеченно продолжила Вася. – Вот восемнадцатого февраля у Василисы были именины, но это мы уже опоздали. Следующие – двадцать третьего марта.

Сообщив об этом, Вася многозначительно уставилась на него.

– Вася, если ты считаешь, что тебе это нужно, то, конечно, покрестись, – сказал он. – Что тебе это даст?

– Защиту от заклятий! – воскликнула Вася. – Я поняла, что на меня заклятия мамины так сильно действуют, потому что я некрещеная. На мне защиты нет. А если покрещусь, то будет защита. И не стану я тупой страшной толстой коровой.

– Понятно, Вась, – кивнул он. – Это как будто ты хочешь найти защиту от мамы у Бога-отца. Противопоставить маминой силе папину.

Вася радостно закивала.

– А ты уже узнавала, как крещение проходит? – спросил он, фасилитируя Васино социальное развитие. – Что нужно для этого сделать?

Вася закивала еще радостнее.

– Узнавала, – сказала она. – Поскольку я несовершеннолетняя, мне нужен крестный отец.

Упоенная этим фактом, она смотрела на него почти в состоянии транса. Теперь ему на самом деле все стало понятно.

– Вы будете моим крестным отцом? – едва дыша от счастья, спросила Вася.

Алекс сделал глубокий мысленный вздох.

– Ты хочешь, чтобы я был твоим крестным отцом? – спросил он.

– Ну, конечно, – нетерпеливо подтвердила Вася. – Разумеется, я хочу, раз спрашиваю. Надоели ваши дурацкие приемы.

– А почему я? – спросил Алекс.

– Ну, потому что вы самый лучший на свете человек! – воскликнула Вася таким тоном, словно ей приходилось провозглашать с лекторской кафедры, что дважды два – это четыре.

– И ты хочешь, чтобы твой крестный отец был самым лучшим на свете человеком?

– Ясное дело! – Вася не могла взять в толк, что в этом странного.

– Но дело в том, что я не самый лучший на свете человек, – признался он. – Даже если допустить, что самые лучшие люди существуют, то я даже не в первом миллионе.

– Это уж не вам решать, – неожиданно заявила Вася. – Разумеется, те, кто считает себя самыми лучшими, никогда ими не являются.

– Глубоко, – согласился Алекс. – Вася, мне очень жаль, но я не смогу быть твоим крестным отцом.

– Почему? – удивилась Вася, еще не успев расстроиться.

– Потому что я твой психотерапевт, и мы не можем с тобой общаться за пределами этой комнаты, – сказал он.

– Что, даже в коридоре не можем? – едко подколола Вася, до которой начал доходить его отказ.

– В коридоре можем, но по минимуму. Вообще, под этой комнатой я имел в виду не столько реальную территорию, сколько символическое пространство терапии. – Он невнятно махнул руками, туманно обрисовав упомянутое пространство. – Единственные отношения, которые между нами могут существовать, это отношения психотерапевта и клиента.