Однако вскоре он понял, что должен перестать витать в облаках и слегка потянуть их за связанные руки, чтобы указать, в какой зал им следует пройти, смеясь ещё больше, когда девушка пробормотала:

— Что за лабиринт?

На что он просто весело ответил:

— Не вини меня, моя семья владела этим домом ещё до моего рождения. К этому привыкнешь.

***

Королевская кухня была в полном беспорядке к тому времени, когда Эмма закончила свои знаменитые блины, которыми она очень гордилась. Она поставила тарелку с блинами перед Норманом, который старался выглядеть как можно вежливее, чтобы не смеяться над состоянием девушки.

Её волосы растрепались, выбились из прически, а пара белых облаков мучной пыли покрывала рыжие локоны. Её щеки слегка порозовели от смеха, когда она рассказывала Норману об обычных приключениях, которые случались у нее с братьями и сестрами, когда они брали на себя кухню в доме. В её голосе было столько любви и восхищения, что Норман немного завидовал тому, что она не была той, о ком она говорила таким голосом, но он знал, что должен уделять этому время.

Затем, когда они жевали свою еду, ревность, которую чувствовал Норман, только усилилась из-за её ответа, на его невинный вопрос.

— Эти блины восхитительны, — сказал альбинос, проглотив кусок, который он жевал. — Изабелла научила тебя, как их приготовить?

— Вообще-то… — она начала говорить, сохраняя свою яркую улыбку, пока внезапно она не исчезла без следа, а её изумрудные глаза обратились к тарелке, которую она держала перед собой, когда она начала играть с кусочком блина, который она держала вилкой. — Это был Рэй… Один из моих лучших друзей, понимаешь? Он просто делает лучшие блинчики на свете.

Внезапно все чувство вины, которое Эмма испытывала, вспоминая разочарование и шок Рэя при её отъезде, снова сильно ударила по ней.

Эмма знала, что с тех пор, как это случилось, прошла всего одна ночь, но боль всё ещё была сильной, и она знала, что не сможет избавиться от нее раньше.

— Эй, Норман? Могу я обратиться к тебе с просьбой?

Норман не был уверен, понравится ли ему то, что будет дальше, особенно после того, как заметил печаль при упоминании этого определенного Рэя, но он все равно кивнул.

— Ты так думаешь… Может быть, когда-нибудь я смогу вернуться и навестить их снова? Просто быстрый визит… Я знаю! Ты даже можешь пойти со мной, и я познакомлю тебя со всей моей семьей, как это звучит?

Ужасная.

Действительно плохая идея.

Слишком опасно.

И для него, и для нее.

Он не был тем, с кем дети хотели бы быть рядом, и он боялся, что Эмма оставит его. Но в то же время эти ослепительные глаза смотрели на него с такой надеждой и наивностью… Как он мог отрицать все, что она хотела?

— Я… Давайте подумаем об этом немного потом, хорошо? Пока ещё это слишком рано.

— Ох… Я понимаю, — её рот превратился в разочарованную букву «О», прежде чем грустно улыбнуться. — Я всё ещё хочу узнать тебя, так что, возможно, ты прав. Хорошо, я подожду, но…

Он ждал, что она продолжит, но она остановила ход своих мыслей только тогда, когда он выгнул бровь:

— Но?

— Но с этого момента тебе также придется быть честным со мной. Я хочу, чтобы мы доверяли друг другу, хорошо?

Она всегда была такой милой и открытой для всех?

Или, может быть, она также почувствовала эффект, который его проклятие оказало на нее?

Тем не менее, он улыбнулся, подтверждая её требования.

— Слышал тебя громко и ясно.

С улыбкой на лице она вернулась к еде, и Норман не мог не восхищаться ею. Он уже чувствовал странную боль в сердце, когда хмурый взгляд сменял её яркую улыбку или когда она, казалось, сосредотачивалась на других членах дома… Особенно тот, который заставил её снова почувствовать себя подавленной.

В этот момент Норман понял, что у него появилась новая миссия: сделать Эмму как можно более счастливой.

И все, чего хотел Норман, всегда сбывалось.

========== Глава 4. Доверие. ==========

Дни пролетали для Нормана гораздо быстрее, чем когда-либо прежде, с тех пор как Эмма переехала жить к нему, и без особых усилий прошел месяц. Удивительно, как простое присутствие такого человека, как Эмма, делало его скучные дни такими неожиданными, когда девушка говорила с ним с той постоянной улыбкой на лице, что одного взгляда на нее было достаточно, чтобы ему стало легче.

Он быстро сообразил, что если его место — кабинет, то её — большая совятня на верхнем этаже дома и сад.

Стоя в одиночестве в своем кабинете, когда он писал письмо, он не мог не усмехнуться, вспомнив, как впервые показал ей своих сов. Её глаза расширились при виде величественных птиц, которые все были идеально выстроены.

Темные, коричневые, серые, рыжие и белые совы стояли в ряд, в основном по цвету, некоторые с интересом смотрели на дверь, что происходит для такого визита, в то время как другие едва поднимали голову и позволяли потревожить их сон.

Белоснежная сова немедленно и быстро взлетела к нему на плечо, стоя между ним и Эммой, глядя на последнюю, с любопытством увидев там незнакомку, но изумрудные глаза девушки смотрели на него с таким же любопытством и изумлением.

Норман улыбнулся, обменявшись взглядами, его пальцы в перчатке начали нежно почесать совиные перья в области груди, услышав, как она издавала мягкое уханье, похожее на звук, когда птица еще больше распушила свое перо, удобно устроившись на его плече.

— Похоже, она хотела поприветствовать тебя тоже.

— Ух ты! Она такая красивая, — Эмма удивилась ещё больше, увидев, как Норман так легко гладит сову. — Знаешь, она напоминает мне одну сову из книги, которую, как я помню, любили читать некоторые дети в приюте. Там были волшебники, а у главного героя такая же сова, как у тебя.

— Вот как? — Норман улыбнулся и слегка приподнял руку, заметив, что сова у него на плече хочет спуститься, чтобы подойти поближе к девушке. Золотисто-желтые глаза наблюдали за Эммой, прежде чем взлететь и осторожно, чтобы не причинить ей вреда, устроилась на голове Эммы, стоя там еще удобнее.

Мужчина не мог не рассмеяться над растерянным выражением лица Эммы, когда она попыталась поднять глаза, не двигая головой, чтобы не потревожить сову на макушке.

Она почувствовала, как сова осторожно потянула ее за волосы, со звуком, похожим на предыдущее уханье, когда она услышала, как Норман сказал:

— Ты ей нравишься.

— А? — Эмма протянула руку, подняв ее, как она предполагала, на уровень совы, и почувствовала игривый укус на пальце.

Позволив им задержаться в этом моменте еще немного, Норман должен был в конце концов заставить снежную сову улететь на свое место, поскольку все больше и больше сов начали просыпаться из-за яркого света, который исходил от двери.

А потом, по пути из совятни, все снова пошло наперекосяк.

— Хм, признайся, что ты завидовал, потому что у меня была потрясающая шляпа, — заявила Эмма, когда они оба направились на кухню, время обеда приближалось, и они договорились быстро перекусить и использовать внешнее поле сада для пикника, решив насладиться текущей погодой до начала зимы.

— У меня есть плащ, но я признаю, что твоя шляпа потрясающая. Твоя взяла.

— Эй, Норман? Ты когда-нибудь снимаешь этот капюшон? — она без колебаний спросила его, как только он повернулся к ней, остановив свою походку и заставив ее тоже остановиться, чтобы посмотреть на него. — С тех пор, как я впервые увидела тебя, я никогда не видела тебя без него…

— Что ты скрываешь? Это шрам? След от ожога? — она оттолкнула его немного дальше, не получив ответа, она отступила. Её руки соскользнули с его рук, когда она схватила их, чтобы привлечь его внимание. — Ты всё ещё не доверяешь мне настолько, чтобы поговорить со мной об этом, не так ли?

— Эмма… — начал он, чувствуя, как его сердце сжимается от ужасной и болезненной тревоги. Он попытался дотянуться до нее, взять за руки, но она вырвалась еще до того, как он смог прикоснуться к ней. В ее глазах был намек на боль из-за того, что ей снова отказали в ответе, и как сильно Норман ненавидел этот блеск.