Прежде чем я могу спросить, что он делает, его голова исчезает в просвете между моими бедрами, а моя рука хватает и скручивает простыню. Мои глаза закатываются, когда его губы присасываются к комочку нервов моего естества, а не играют в игры, когда он щелкает языком и сосет мой клитор в унисон.

Думаю, что называю его удивительным, или, возможно, называю его «грёбаным легендарным фанатом куни…» не уверена. Я слишком занята стонами, чтобы поспевать за похвалами. Что-то громко бухает откуда-то издалека, но ничто не имеет значения, кроме Романа и того, что он со мной делает.

Мои мышцы живота напрягаются, и я не могу решить, хочу ли я оттолкнуть его или притянуть его ближе, когда начинаю чувствовать себя слишком хорошо. Когда достигаю оргазма, он прокатывается по моему телу, пробегая через меня, как эйфорическая приливная волна. Моя спина выгибается, и очередная похвала слетает с моих губ, когда выкрикиваю его имя. Да, я просто кричала его имя, как какая-то порнозвезда.

Задыхаюсь, корчусь и умоляю его остановиться или никогда не останавливаться… не знаю точно. Он отрывается, медленно взбирается по моему телу, а я смотрю на него, не в силах пошевелиться.

Когда он, наконец, полностью скользит по мне, тянется мимо меня, хватая что-то с тумбочки. Я улыбаюсь, когда слышу отчетливый звук шуршания бумаги.

Он подносит презерватив ко рту, использует зубы, чтобы разорвать его, все время, наблюдая за мной. Моя рука поднимается и осторожно скользит по его волосам, проверяя, не оставила ли я залысины на его голове.

Его рука движется между нами, и мои ноги скользят выше, моя кожа трется о его кожу, когда я двигаю ими. Он вздрагивает, как будто это движение сводит его с ума, и это соблазнительно сильное чувство раскручивается внутри меня.

Мне всегда нравился секс. Тем не менее, чувствовать себя сексуально не так просто, как раньше. Но сейчас… когда он смотрит и реагирует на меня… я никогда не чувствовала себя сексуальнее.

Ты не можешь симулировать такую страсть, и мне это очень нравится.

Что-то глухо стучит на заднем плане, когда Роман сдвигается, не сводя с меня глаз, как будто хочет убедиться, что я вижу его и только его. У меня перехватывает дыхание, когда его бедра качаются, и я чувствую его там, где хочу.

С мучительно медленным темпом он начинает толкаться в меня, а я хнычу, пытаясь покачать бедрами, призывая его двигаться быстрее. К сожалению, он прижал меня своим телом, и весь контроль теперь принадлежит ему, когда он хватает меня за одну руку. Наши пальцы сцеплены, его глаза прикованы к моим, а челюсть остается напряженной.

Внезапно, он толкается глубоко, и я чувствую наполненность во всем теле. Изо всех сил стараюсь держать глаза открытыми, потому что не могу не любить этот взгляд. Его губы прикасаются к моим, но он не целует меня, а медленно покачиваясь, не торопится, сводя меня этим с ума.

Он приподнимается, едва разделяя наши тела, и его темп ускоряется, когда он начинает двигаться под идеальным углом, врезаясь в меня до тех пор, пока этот узел не скручивается внутри, просто ожидая разрядки.

Мои глаза, наконец, закрываются, когда я больше не могу этого выносить, после чего в нем будто что-то щелкает, когда темп буквально становится истязающим. Он не издает ни звука, но я создаю достаточно шума за нас обоих.

А потом эта нить обрывается, и взрыв действительно происходит в два раза сильнее, чем раньше. Мое тело сжимается, как будто я не могу принять все удовольствие сразу, когда оно омывает меня и давит.

Роман издает гортанный звук, и его бедра дергаются сильнее, пока он внезапно не затихает внутри меня. Медленно улыбка ползет по моему лицу, когда он падает на меня, и я глажу его волосы пальцами, а его голова упирается в изгиб моей шеи.

Он тяжело дышит, когда выходит из меня, и одна из его рук скользит по моему боку, щекоча меня достаточно, чтобы я хихикнула. Я чувствую, как он улыбается мне в шею, прежде чем поднять голову и посмотреть на меня.

— Только подумай, — говорит он, слегка запыхавшись, — ты чуть было не упустила такое.

— Думаю, я просто ждала конфет, — говорю я с глубоким вздохом.

Он закатывает глаза, поднимая меня, а я смотрю, как он стоит и избавляется от презерватива у мусорной корзины рядом с дверью. Его ягодичные мышцы эротично шевелятся по мере того, как он подходит и хватает две бутылки воды из мини-холодильника, а затем приподнимает бровь на меня, когда он оборачивается и ловит мой взгляд.

Я даже не притворяюсь, что не оценила вид его задницы, когда он возвращается ко мне, совершенно голый. Он невероятно доволен своим телом, и мне это очень нравится.

Когда он садится и протягивает мне бутылку воды, я беру ее. Его взгляд падает на мою отсутствующую руку, и я напрягаюсь.

— Черт, я могу открыть, — говорит он, поднимая глаза и протягивая руку к бутылке.

Я не обращаю на него внимания, так как у меня уже бутылка между ног, и я откручиваю крышку здоровой рукой и подношу ее к губам.

— Это не первое мое родео, — напоминаю я ему, ухмыляясь, когда он нервничает.

Его взгляд снова падает на мою отсутствующую руку, но я притворяюсь, что меня это особо и не беспокоит. По крайней мере, до тех пор, пока он не поднимает руку, как будто собирается прикоснуться к ней.

Я отодвигаюсь, а он поднимает взгляд на меня. В его взгляде явственно читается, как если бы он просил разрешения прикоснуться к ней. Вместо того чтобы говорить или двигаться, я просто пью воду как водку. Водки не найдется? Водка сейчас была бы кстати.

Его рука скользит по чувствительной плоти, и по моей коже бегут мурашки. Легкая дрожь пробирает мое тело, но он, кажется, не замечает этого. Когда он наклоняется, я напрягаюсь по новой причине. Последнее, что мне нужно, еще один парень с фетишем. Но Роман просто поцеловал меня в локоть, а потом откинулся назад.

Его глаза опускаются на мою обнаженную грудь, и он делает глубокий вдох.

— Я даже не нашел времени, чтобы одарить их должным вниманием, которого они заслуживают, — вздыхает он.

Мои губы дергаются, и я открываю рот, чтобы отпустить какую-то остроумную реплику, когда крик пронзает воздух.

Глаза Романа расширяются и застывают на моих, а я смотрю в ответ. Никто из нас не двигается до второго крика.

— Лидия! Я визжу, вскарабкиваясь с кровати и хватая простыню, обернув ее вокруг себя, насколько я могу, когда Роман просачивается через соседнюю ванную комнату и врывается в спальню — все еще голый. Да.

Я врываюсь за ним, включаю свет. Но я спотыкаюсь о простыню и натыкаюсь на спину Романа. Я отскакиваю на землю, приземляясь прямо на свою чертову задницу.

Лидия снова кричит, но ее глаза широко раскрыты, когда она смотрит на член Романа.

Он чертыхается и хватается за случайно попавшуюся рубашку со спинки стула, и накрывает ей свое болтающееся достоинство. Это розово-фиолетовая рубашка, которая делает всю эту ситуацию намного более удивительной.

Когда ее щеки становятся пунцовыми, я начинаю смеяться, но потом мой смех прекращается, когда я вспоминаю, зачем мы сюда пришли.

— Какого черта ты кричишь? — спрашиваю я Лидию, изо всех сил пытаясь встать и удержать простыню на месте.

Ее глаза отскакивают от Романа, и ее взгляд скользит по комнате, пока не падает на… робо-руку.

Блин!

Робо-рука на полу, носится вокруг, шлепая, как будто что-то преследует. Тогда я вспоминаю, как постоянно слышала стук, когда мы с Романом… Эх…

— Эта чертова штуковина напугала меня! — говорит Лидия, хватаясь рукой за сердце. — Я встала пописать, услышала, как что-то стучит, а потом ударилась лодыжкой. Я не знала, что это было. — Простите. Ее взгляд бегает между нами, а робо-рука продолжает цепляться за пол. — Мне очень жаль, — добавляет она, морщась.

Я откидываюсь назад и чувствую свой пластырь на затылке. Черт. Я забыла его снять.

— Ой, — говорю я, снимая его и держа его перед Лидией, которая сейчас красная, как помидор, и делает все, что она может, чтобы не смотреть на Романа снова.