Но разве это не напоминало людей. В прямом смысле этого слова. Мы всю жизнь учимся, чтобы попасть в общество по законам времени, к которому не имеем никакое отношение. Нас делают похожими, идентичными, роботами, а не людей. Убивают мышление на корню. Так чем же тогда нам отличаться?

Я увидела, как парень прошел мимо витрины и улыбнулся девушке, которая вытирала с манекенов пыль. Ее щеки вспыхнули. Незнакомка заправила прядь за ухо и вернула улыбку. На душе сразу стало теплее. Даже солнечные лучи перестали быть просто необходимостью, а показали солнечного зайчика на холодной панельной стене и вальс поднявшихся в воздух пылинок.

Чувства! Вот что делает нас не похожими на машин. У нас есть чувства и черта, через которую мы не переступим. У всех разный порог, но у машин его нет. На что они пойдут, ради того, чтобы выжить?

В раздумьях я и не заметила, как повернула на нужную улицу и вдруг увидела того же парня и ту же витрину. Все повторилось с точностью до цвета волос и красных мужских ботинок.

Надо же. Дежавю.

О чем я подумала вскользь и не придала особого значения. Ресторан зазывал всех вывеской: «Настоящее только здесь. Как еда, так и люди». Машин не пускали в этот квартал. Мы стали иммигрантами в собственном городе. Я припарковала велосипед у входа и прошла под вывеской Ирисы. Джесс уже протирала столы. Я подошла ближе и чуть не оглохла от бурчания.

– Хочешь, вылететь с работы?! Карен, сколько можно говорить! Если мы не будем приходить вовремя, нас тоже заменят машинами!

Я надела фартук и взяла поднос, чтобы расставить на столах соль.

– Пусть заменяют. Наконец хоть высплюсь.

Джесс заправила за ухо зеленую прядь и почесала пробитый нос с сережкой в виде звездочки.

– Знаешь, а мне ведь предложили уехать из города. Говорят, в Райтхаусе официанткам платят больше, чем здесь.

– До тех пор, пока все официантки туда не перебрались, – Я взяла карандаш и завязала им пучок. – Сначала ты, потом и весь квартал. Ассимиляция с райтами пройдет успешно и наши вардийцы исчезнут, а их заменят машины. Человечество со временем вымрет и все. Сказочке конец.

– Теперь понятно, почему у тебя до сих пор нет детей. Ты меня пугаешь.

Я ухмыльнулась и обошла стол. Джесс махнула рукой на мою ухмылку.

– Порой сама себя боюсь.

Хорошо, что шепот никто не услышал. Мы всегда приходили раньше мистера Гарольда и Дикси – мигеры, которой свет не видывал. Вот кого стоило бы заменить. От одного воспоминания зубы сводило. Дикси приходила к обеду и кричала. Может, повод иногда и был, но все же. Я вытерла тряпкой последний стол и потерла руки. Пальцы мерзли. Джесс уже разлила чай. Как раз вовремя. Стоило погреть руки. Вдруг колокольчик над дверью огласил посетителя.

– Что-то рано, – сказала я и чуть не выронила поднос.

К нам зашел синхрогенетик. Тот самый робот, но похожий на людей. Различие было только в радужках глаз. У всех машин – ядовитого цвета травы или сочных листьев. Джесс напряглась. Она точно жалела, что не сходила на черный рынок и не обзавелась глушилкой, о которой часто твердила. Я же скользнула взглядом по человеческим чертам лица, блондинистым волосам, обычной футболке с принтом мультяшной мыши, и вздрогнула от ужаса. В животе робота оказалась сквозная дыра. Такая, что можно было видеть улицу.

– Место – безопасно. Сообщить координаты, – сказал бездушный голос.

– Нет-нет-нет! Проблемы нам не нужны! – запротестовала Джесс, но было уже поздно.

Глаза робота погасли. Руки безвольно повисли вдоль туловища. Подруга бросилась к двери. Послышался звук сирен. А потом…

Я выключилась. Ресторан увяз во мраке. Послышались голоса. Сквозь мутную прорезь удалось увидеть людей в черных шлемах и с красными глазами, словно прожекторами. Я вновь была в своей комнате. На руках неизвестных красовались значки – два перевернутых к друг другу треугольника, у которых нахлестнуты концы. Кто-то поднял меня на руки. Другой ворвался в дверь со словами: «Все чисто. Можем идти». Меня бережно положили на кровать. Грубые ботинки прошлись по серой кофте, и туман продолжил наступать. Хотелось защитить свою одежду, но онемел язык. Глаза слипались, и все-таки удалось увидеть, как незнакомец запнулся на мгновение в дверном проеме. Красные фонари горели, словно взлетная полоса. Сам же образ казался исчадием ада, если тот действительно существует.

– Скоро все измениться. Стрекоза не должна была родиться. Мы все исправим. Мы должны.

Мужчина скорее говорил себе, чем мне. Но что-то в этих словах показалось знакомым. Комната съехала на бок, и туман утянул в пустоту. Когда я открыла глаза, то стояла посреди ресторана, окруженная вооруженными людьми с характерным знаком на плечах. Джесс уже уводили на улицу. Незнакомец в костюме подошел ближе. Туфли, натертые до блеска, дорогие часы и выбритые по бокам темные волосы. Я перестала рассматривать его, когда разглядела глаза. Теперь все внимание было приковано к ним. Один оказался карий, другой синхрогенетичный.

– Тоже пройдемте с нами, – сухо сказал незнакомец и указал рукой на дверь. – Необходимо задать вам пару вопросов.

Белая комната резала взгляд. Я прищурилась, но ничего кроме двери не увидела. Еще стол и два стула, которые никак не помогут бежать. Хорошо хоть руки свободны.

Интересно, Джесс в таком же месте или это только мне так повезло?

Вспомнились зеленые пряди, мелькнувшие в коридоре и жалобные мольбы. На нее это не было похоже. Даже голос изменился. Всегда уверенная в себе Джесс пищала, словно загнанная мышь.

Еще бы.

Нас привели в самое логово синхрогинезов. Компания СИНК хороша для экскурсии, но не под таким предлогом и не в этот день. Конечно, они хотели задать вопросы. Мне и самой было интересно, что же произошло, и почему робот решил испортить мне жизнь своим самоубийством. Хотя дыра в его животе, говорила о том, что в этом кто-то помог. Я задумалась. Дверь вдруг открылась. Тот самый мужчина в костюме вальяжно зашел и щелкнул замком.

– Здравствуй Карен Рендрик. Можешь звать меня Хантер.

– Была бы рада познакомиться при других обстоятельствах, – ответила я и закашлялась от лимонки.

Или это оказался лайм. Сложно было понять всю истинность запаха мужского парфюма, когда дрожат колени от одного только взгляда. Хантер сел напротив и откинулся на стул, поглядывая на меня исподлобья.

– С удовольствием выслушаю вашу версию произошедшего.

– Даже не знаю с чего начать. Пришла на работу. Опоздала, как обычно. На меня накричала Джесс, а потом еще труп объявился. В моей жизни никогда ничего такого не происходило. Живу сама… Нет… С кошкой. Наверно. Я не знаю, что она делает у меня дома, но робота я не убивала. И как вообще можно убить робота? Нет, но может и есть какое-то оружие… Не смотрите на меня так! Это просто предположения из-за происшествий по новостям. И вообще я много говорю… Извините.

– Да, нет. Что вы? Продолжайте.

– Лучше помолчу. И-и-и. Требую адвоката! Вот!

Хантер ухмыльнулся. Он встал, направляясь ко мне за спину.

– Уверен, что вы не желаете врать. И проблемы вам тоже не нужны. Верно?

Я кивнула, чувствуя, как холодок бежит между лопаток от каждого шага лакированных туфлей. Звук прекратился. Цепкие пальцы схватили за плечи и пригвоздили к стулу, когда из груди вырвался крик.

– А теперь, Карен, начнем наш диалог сначала. И будем разговаривать до тех пор, пока не скажешь правду. А именно почему синхрогинетик оказался мертв именно в вашем ресторане и в вашу смену?

– Говорю же, не знаю!

Я готова была расплакаться, если бы это помогло. Мужские пальцы сильнее сдавили плечи, и Хантер шепнул на ухо:

– Не верю ни единому слову.

– Но это правда!

Не успели слова вырваться, как нос разбился о гладь стола. Капли крови растеклись на белом полотне. Я и не поняла, как они там оказались, но боль в переносице быстро подсказала, что сейчас произошло. Хантер вновь схватил за плечи и прижал к спинке стула.