Ах да, стервочки.

Они есть во всех школах, а особенно, как я выяснила, в частных и смешанных, где учатся и девушки, и юноши. Большие белые акулы не так рьяно охраняют свою территорию, как богатые белые девушки своих парней. Те двое, с кем Дженни сцепилась на собрании, оказались Хэтти Брюстер и Верити Кили.

Первая, Хэтти, – коренастая, темноволосая, богатая и заносчивая. Ее мать была из семейства Карнеги. Именно Хэтти угрожала выпустить Дженни кишки.

Вторая, Верити, – худощавая, с рыжеватыми мелированными волосами, большими миндалевидными глазами и слегка крупноватым носом. Ее отец был совладельцем нефтяной компании, которая существовала еще со времен Джона Д. Рокфеллера.

Сами по себе Хэтти и Верити были типичными малолетними стервами, которым просто повезло жить в престижном районе Нью-Йорка. Да, Верити была симпатичной, но не настолько, чтобы стать вожаком стаи, а Хэтти – крупная и мужеподобная – была женским вариантом хулигана-отморозка. Но обе они были ведомыми. А как известно, всем последователям нужен кто-то, за кем можно следовать. Таким лидером в их компании являлась Мисти Коллинз.

Совсем другой типаж.

Как я уже упоминала, ей было шестнадцать, и Честити, староста школы, была ее старшей сестрой. Если проводить аналогию с пчелами, то она была даже не королевой, а императрицей улья – Мисти Коллинз правила своим классом в «Монмуте». Ее отцом являлся Конрад Коллинз, прямой потомок пилигрима с «Мэйфлауэра» и один из крупнейших застройщиков в Нью-Йорке. Ее мать Старли была известной светской львицей, происходившей из другой семьи пилигримов. Родословная Коллинзов была столь же высокой пробы, как и сама Америка, а их состояние не было запятнано причастностью к современной коммерции.

– Королевская семья Америки, – услышала я однажды приглушенный шепот другой девушки, когда Мисти прошла мимо в сопровождении Хэтти и Верити.

Младшая сестра Коллинз внешне была очень похожа на Честити – светлые волосы медового оттенка, голубые глаза, – но ей не досталось той же классической красоты, что и у сестры. Во-первых, она была ниже ростом, но по большей части дело было в ее глазах. У Честити Коллинз были яркие и большие голубые глаза, в то время как глаза Мисти можно было назвать какими угодно, только не яркими. У нее были тяжелые веки, а правый глаз немного косил вверх. Это вынуждало девушку наклонять голову вперед, чтобы посмотреть на кого-нибудь, и вид у нее при этом был хмурый и скучающий.

В этом, как я поняла, и был смысл издевки Дженни Джонсон по поводу ИЛС Мисти. ИЛС – я погуглила – расшифровывалось как «истинное лицо стервы», и я вынуждена признать, Мисти подходило это определение.

Как бы то ни было, выражение лица никак не повлияло на ее положение в нью-йоркском светском обществе. В то время как директриса «Монмута», как говорили, отклонила приглашение на «Мет-Гала», ежегодный бал Института костюма при музее «Метрополитен», Мисти уже в свои шестнадцать лет на нем дебютировала. Это произошло еще в мае, до того как я переехала в Нью-Йорк, но они с подружками все еще смаковали подробности в сентябре.

– Наряд Рианны был нереально крут, – сказала Мисти однажды на уроке английского, пока мы ждали, когда придет миссис Хойнс. – Но нет ничего лучше, чем увидеть Райана Рейнольдса во плоти. Это было просто вау!

Или в другой раз в комнате отдыха нашего класса Мисти заявила:

– Знаете, ведь ни одна из этих моделей и актрис не платит за то, чтобы пойти на «Мет-Гала». Это же семнадцать тысяч за билет! Некоторые из них даже билет на самолет не могут себе купить. За них всех платят спонсоры, иногда по поручению Анны.

«Анной» Мисти фамильярно называла Анну Винтур, знаменитого редактора журнала Vogue, которая заседала в благотворительном совете вместе с миссис Коллинз и часто обедала у них дома.

Теперь мне придется немного отвлечься, чтоб упомянуть о том, где жили Коллинзы. Я вынуждена это сделать, так как это непосредственно связано с тем, как я попала в поле зрения Мисти и стала участвовать в секретных забегах. Видите ли, Мисти, как и я, жила в «Сан-Ремо».

«Сан-Ремо» высотой в двадцать восемь этажей, но на восемнадцатом этаже его основание расходится на две башни, Северную и Южную. На вершине каждой расположен стилизованный языческий храм с множеством ступеней, как в фильме «Охотники за привидениями». Надо признать, эти храмы выглядят довольно круто, хоть там внутри и нет сексуальных богинь, одетых в пузырчатую пленку[13]; однако вы можете устроить отпадную вечеринку на открытом воздухе с потрясающим видом на парк.

Моя семья жила на двадцатом этаже Северной башни (средняя цена за квартиру – девятнадцать миллионов долларов), в то время как Мисти жила на двадцать первом этаже Южной башни. Там цены на квартиры были немного выше из-за большей площади и удачного расположения по отношению к солнцу.

(Кстати, подружка Мисти, Хэтти Брюстер, тоже жила в этом здании – отсюда и их долгая дружба, – но на одном из нижних этажей. Казалось бы, такое шикарное место жительства, но по негласной иерархии, существующей в жилом комплексе, нижние этажи считались намного менее престижными.)

Одним словом, «Сан-Ремо» – это один из самых элитарных жилых комплексов в Нью-Йорке. В нем были квартиры даже у Стивена Спилберга и Донны Каран[14], а еще там жил популярный радиоведущий Мэнни Уоннемейкер, известный своими ультраправыми политическими взглядами[15]. Моя мама его обожала. Мэнни имел обыкновение бродить по атриуму в «Сан-Ремо» и излагать свои взгляды любому, кто останавливался, чтобы послушать. Его тучная фигура в фирменном черном пальто с фиолетовыми рукавами двигалась на удивление легко и плавно, как в танце.

Совсем недавно, к неудовольствию моей матери, несколько саудовских принцев купили квартиры на верхних этажах башен. Они даже не пытались сбить заявленную цену.

– Саудовцы, – саркастически сказала мама. – Ни положения в обществе, ни манер – как вульгарно. Они, собственно, никогда ничего и не строили, знаешь ли. Если бы не нефть, они бы все попрошайничали на улице.

Забавно было услышать это от матери, учитывая, что вовсе не она заработала на нашу квартиру в Ремо (так наш дом называли крутые детишки). Это была полностью заслуга моего отчима, Тодда Аллена, гения финансовых операций с Уолл-стрит и истинного ньюйоркца. Моя мать ни дня в жизни не работала, если не считать времени, которое она проводила, тренируясь и прихорашиваясь перед зеркалом. Хотя она-то, я думаю, действительно считала это работой.

И еще одна вещь напоследок. Мы с Рэдом ходили в школу пешком через парк, а Мисти нет. Каждый день ровно в восемь утра она выходила из южного вестибюля вместе с младшим братом, а часто и с Хэтти, ныряла на заднее сиденье поджидавшего ее черного внедорожника «Кадиллак Эскалейд» и проезжала восемьсот метров до школы на противоположной стороне парка.

Королевская семья Америки.

Общая комната отдыха нашего класса была территорией, где безраздельно царствовала Мисти.

У старшеклассников комната отдыха располагалась на верхнем этаже, а нам приходилось довольствоваться помещением на цокольном этаже. Зато там была обустроена маленькая кухня, стояла эспрессо-машина и имелся доступ к персональному серверу нашего класса по имени Рамона. Это могло быть просто идеальным местом, если бы не царившая там атмосфера страха, осуждения и презрения.

У Мисти и ее верных приспешниц Хэтти и Верити был персональный столик у двери. Все остальные очень быстро поняли, что его нельзя занимать, даже если девушек нет в комнате. Сидя за своим столиком, они комментировали внешний вид всех входящих девушек или рассуждали вслух о прическах, макияже, уходе за кожей. (Парней же они обычно приветствовали накручиванием локона на пальчик и кокетливым «Привет, Хантер» или «Привет, Палмер».)