Поймав себя на мысли, что воспоминания слишком уж углубились, он мысленно вернулся в 1718, когда ему было шестнадцать. Тэтч своего наследника не афишировал, поэтому Джек горбатился среди мальчишек на побегушках, а потом повысился аж до штурмана. На Инагуа он тогда провёл около месяца, занимаясь… ничем. Если разобрать это ничем на более мелкие фрагменты, можно увидеть образ женщины, которая пыталась дотащить три мешка сахара не то до дома, не то для продажи… в общем, это был очередной случай, когда Джек кому-то помог, иначе такая мелочь не отложилась бы в памяти и вовсе. Хотя, кажется, из-за этих самых мешков на женщину потом напало четверо слишком уж борзых пиратов, которых он раскидал без особых проблем. Ситуация вспомнилась, а вот внешность женщины так и осталась туманом.

— Неплохо ты вчера погулял, — разулыбался выспавшийся Бентон. — Я думал, ты мимо ушей мои советы пропускаешь.

— Пропустишь, как же… — мрачно буркнул Джек. — Сильно я вчера позорился?

— Не особо. Петь все любят, — первый помощник мечтательно пригладил кудряшки и бакенбарды.

— Вот, значит, как…

От этой новости капитан скис окончательно и до самого рассвета от него нельзя было добиться ничего кроме односложных ответов, после чего он и вовсе изобразил жуткое похмелье, скрывшись в своей каюте. Разбросанные бумаги после абордажа разметались ещё больше, часть канцелярщины свалилась на пол. Закряхтев, как старый дед, Джек нагнулся за каким-то чертежом, потом дотянулся до второго, а уже через пять листов он ползал на четвереньках, вытаскивая макулатуру даже из-под кровати.

Уборка принесла плоды сразу же: отыскалось больше сотни реалов, несколько писем и недоработанных чертежей, план торговли с Африкой и Португалией, но самым главным открытием стало наличие на полу ковра. Откуда и зачем здесь взялся ковёр, Джек не помнил напрочь, поэтому решил, что роскошный персидский ковёр возник сам по себе, и тут же забыл о нём снова. Около трети бумаг капитан выкинул сразу, остальные распихал по ящикам стола и в небольшой шкаф. Закончив с уборкой, Джек обратил внимание на окно. Оно было настолько грязным, что казалось тёмно-серым, а после получаса возни превратилось в бледный витраж. Пират решил, что витраж на его окне возник из ниоткуда за компанию с ковром.

Когда же каюта приобрела вид человеческого жилья, он развалился на кровати и принялся за письма. По первым строчкам он мог вспомнить, кто и зачем их писал, но вот последнее оказалось даже запечатанным. На жёлтой бумаге значился 1711 год, но едва ощутимый запах отправителя всё ещё можно было уловить. Поколебавшись, Джек всё же открыл конверт и достал из него сложенные вдвое листы, на них грубым почерком были выведены пожелания и проклятия в адрес Тэтча, тёплые слова самому Джеку и много-много слов, описывающих что-то из прошлого. Имени отправителя не было, но капитан догадывался, что это написала его мать. Почему-то стало холодно и пусто, хотя в каюте было тепло, и даже одеяло не могло отогреть ледяную змею в грудной клетке. Хотелось ощутить человека рядом, ощутить тепло кожи и ощутить жизнь, но на корабле не было никого, кто согласился бы проваляться с капитаном хотя бы полчаса — хорош бы Джек был, заговорщицки предлагая полежать в обнимку Саймону или Ллойду. От этой мысли он скривился и почувствовал себя жалким слабаком, неспособным жить и рассчитывать на самого себя, но холод усилился, выбив гордыню и вновь вернув мысль о чужом тепле. Тепло согласились бы дать только шлюхи, но до них надо было доплыть; Элиза была слишком далеко, до встречи с ней Джек успеет сойти с ума. Кто мог дорожить им настолько, чтобы согласиться?.. Высунувшись из каюты, он сощурился от солнца и, цапнув ближайшего пирата за плечо, попросил позвать Кеннета, а сам вернулся в свою обитель одиночества и вновь растянулся поверх покрывала. Мальчишка пришёл удивительно быстро и остановился у самой двери, с непониманием смотря на капитана.

— Ты звал?

— Да. Закрой дверь и садись рядом.

— Зачем? — почему-то испугался блондин, так и не двинувшись.

— Потому что. — Джек нахмурился от накатившей усталости, словно через сон придумывая причину. — Потому что я хочу хоть пару часов не слышать матерные вопли.

— А садиться зачем?

Капитан незаметно оскалился и тихо рыкнул. Слишком много бесполезных вопросов.

— Сядь и всё. Так сложно? Жрать тебя я не собираюсь, убивать тоже.

Мальчишка потоптался, но всё же закрыл дверь и сел на самый край. Сделав максимально спокойное лицо и расслабив тело, Джек неожиданно схватил его за пояс и повалил рядом с собой, так что матрас спружинил и чуть подкинул обоих вверх. Осознав, что только что произошло, Кеннет задёргался и попытался выскользнуть, но капитан держал крепко.

— Джек, что ты делаешь?!

— Помнится, ты хотел со мной быть, — со своей привычной иронией сказал Джек, хотя голос норовил сорваться. Жертва заткнулась. — Вот и будь. Просто полежи рядом, всё равно сейчас ты никому там не нужен.

Кеннет был не особо ниже, но заметно худее. Кости неприятно давили даже сквозь одежду, зато у мальчишки было горячее тело, и Джек жадно впитывал этот жар, словно сам он был неспособен разогреть собственный организм. Так, в тишине и покое прошло около часа — Кеннет не вырывался и не пытался достичь своей тайной цели, а когда Джек задремал, осторожно выбрался из его рук и вернулся на палубу. Плавание приближалось к концу.

Капитан проснулся от наступившей тишины и зевнул, выглянув в теперь чистое окно: корабль стоял на якоре у глухой части острова, волны с тихим шелестом впитывались в песок, а команда частично разбрелась по берегу. Зевнув ещё раз и чуть не вывихнув челюсть, Джек потянулся к шкафу и достал более приличную рубашку с двумя рукавами — он собирался открывать свой образ постепенно, вдруг эта девушка вновь проявит смекалку и поймёт, кто он. От сабель и пистолетов тоже пришлось отказаться — без оружия капитан чувствовал себя маленьким курёнком в клетке с тиграми, но так было намного меньше шансов привлечь внимание стражи, единственной зоной комфорта оставался плащ и сапоги. Каждая вылазка в город стоила Джеку тысячи нервных клеток, если бы кто-то узнал, как трясёт пирата от страха ошибиться и как болит от шанса быть пойманным сердце, он бы рассмеялся капитану в лицо. Но пока что его страх оставался внутри, а снаружи было видно лишь уверенную поступь, пристальный взгляд и спокойный голос с нотами превосходства. Чтобы избежать проколов, которые неизменно вынуждали импровизировать, он старался просчитать всё заранее, но прогулка с Элизабет была танцем на лезвии ножа. Ладонь только легла на ручку каютной двери, всё ещё можно передумать и лечь обратно… Нет. Эта встреча нужна команде, эта встреча нужна ему.

Джек уверенно открыл дверь и чуть не зашиб ей Бентона. Первый помощник перекрестился и отошёл подальше. Усмехнувшись, капитан перемахнул через борт брига, по лестнице спускаясь на ветхие мостки — когда-то их построили местные мальчишки, с тех пор доски долго гнили и едва были способны держать человека. На перемещение человека в чёрном плаще с накинутым капюшоном никто не обратил внимания, поэтому капитан не стал привлекать зрителей и побыстрее скрылся среди пальм и развалин, пробираясь через заросли к самому городу.

— Что тебе надо? Пшёл отсюда! — прикрикнул страж у ворот крепости. В день бала эта громада была посимпатичнее.

— Леди Элизабет в крепости? У нас с ней назначена встреча, — расправив плечи, ответил Джек и послушно остановился перед опущенной алебардой.

— Не похож ты на аристократа, — фыркнул страж. — Я доложу сэру Роджерсу, что к его дочери пришли.