— Но что будет, когда испанцы поймут, что корабли продолжают пропадать?!

— А что будет? — Вудс усмехнулся. — Они сами сказали, что кораблей у них нет. У нас же ещё есть небольшой флот и есть крепости.

— Насчёт крепостей я бы так не заявлял, — раздался третий голос, совсем молодой. — Ваша Хибара больше не нуждается в новом оружии — её захватили два дня назад, во всяком случае так уверяет мой шпион.

— Расскажи об этом подробнее.

— Дело было так… — довольный своей новостью голос слово насмехался над губернатором. — Как вы и сказали, я направил свои корабли на Кэт-Айлэнд, чтобы взять припасы. К моему удивлению, часть стражи была перебита, а склад ограбили! Наведя там порядок, я решил, что Хибаре хватит припасов с моего корабля, и отправился к крепости. Когда я подплыл, по моим кораблям открыли огонь, а над башнями не было никакого флага, только плескалась чёрная тряпка! Всё это проделки пиратов, но не это самое интересное. Говорят, и к постоянным кражам на складах, и к Хибаре, и к пропадающим линкорам приложил руку один и тот же человек.

— Один?! Но тогда каждая собака должна знать его в лицо! — возбуждённо закричал старик.

— А вот тут как раз проблема. Никто не знает, что это за корабль, бриг или фрегат, шхуна или лодка… одни говорят, что капитан — седой негр, другие — английский мальчишка, а некоторые уверяли, что это и вовсе женщина.

— Недавно я сам отлучался с острова… — как-то отстранённо протянул губернатор, судя по голосу, он подошёл к окну. — На горизонте я видел Месть Королевы Анны и ещё несколько кораблей рядом с ней… всё это могло бы быть связано с Чёрной Бородой… — Вудс на некоторое время замолчал, словно собираясь с мыслями, и тут же одёрнул сам себя. — Но Тэтч мёртв, и я видел его отрубленную голову сам. Даже при жизни ему не хватило бы ума всё это проворачивать. Нет, здесь действует кто-то куда более хитрый и осторожный… Месть Королевы Анны — это просто устрашение и обманный манёвр, а вот флот из десятка линейных кораблей — это страшно. Кораблей всё больше, и вряд ли они нужны только для защиты пиратского островка. Как бы этот флот не обрушился на нас… этот ловкач постоянно на шаг впереди нас, я почти уверен, что он часто бывает в обществе и вынюхивает ваши, господа, планы на балах или в кабаках, где вы так любите надираться. Так что следите за языками и не болтайте об услышанном на каждом углу. Наши патрули необходимо переместить вот так…

Далее Элизабет уже не слушала — собрание затянулось, а голод нарастал вместе с желанием вновь отправиться на прогулку. Так же тихо, как и пришла, она проследовала в столовую, находя там лишь пару служанок. Пока те на скорую руку грели завтрак, чтобы отнести своей госпоже в комнату, Элиза побежала выбирать наряд для прогулки… и тут ей было суждено наткнуться на Анну. Сёстры обнялись.

— А вот и моя сестричка! Снова убегаешь на свидание со своим капитаном?

От таких познаний в её личной жизни Элиза тут же смутилась и покраснела, выдав себя с головой.

— Он у тебя такой хорошенький, совсем молодой. Неужели ты ещё не была с ним? — Анна всплеснула руками и потащила сестру наводить марафет. — Нет, это срочно надо исправить, пока он не ушёл к какой-нибудь деревенской дурнушке!

Лиза хотела возразить, что совсем не собирается никого соблазнять, тем более до замужества, и что Джек — просто её друг, с которым её ничего не связывает, но старшая сестра не слушала, а врать самой себе, что капитан для неё не значит совсем ничего, не имело смысла. Пока Элизабет пыталась позавтракать, на её голове возникла шаткая конструкция из уложенных локонов и жемчужной сетки, здорово напоминая пойманного в сеть осьминога, а розовые щёчки припудрили и сделали высокомерно бледными. Роскошное ожерелье и серьги были тяжеленными, украшенными жемчугом и жёлтым ониксом, сочетаясь с не менее громоздким жёлтым платьем. Жёлтый цвет выглядел детским, поэтому после коротких раздумий Анна запихала сестру в намного более строгое кремовое платье, и всё бы ничего, но с помощью пары расстёгнутых пуговиц, подобранного подола и косметики из скромной девочки Элиза стала знойной красоткой, способной свести с ума любого. Туфли сменились бежевыми сапожками почти до колена со множеством крючков и довольно высоким каблуком — Анна щебетала о том, что такие сапоги снимать должен мужчина, а каблук на груди сведёт Джека с ума, но красная от всей этой пошлости Элиза не поняла ни слова и поскорее сбежала на прогулку, приняв у самых дверей сетчатые перчатки и лишь на улице рассмотрев, что ей дали. Из-за болтовни сестры она совершенно запуталась в своих мыслях и не знала, чего хочет больше — разжечь в капитане страсть своим нарядом или скорее закрыться, чтобы он оставался лишь другом, быть кокеткой или самой собой, изображать неприступную красоту или манить его?

За этим гудящим роем волнения она не заметила, как вышла из ворот замка и шла, словно зачарованная, к единственному знакомому силуэту. Казалось, каждый раз капитан становился всё более честным с ней — затянутая в прошлый раз рубашка теперь оголяла шею и часть груди, правый рукав был подкатан до самого локтя. Всё меньше оставалось в Джеке от аристократа и всё больше читалась потребность активно действовать, он выглядел странником, готовым к любому испытанию — и бегству, и приёму гостей, а Элиза… сама себе она казалась просто раскрашенной куклой и обузой, которую даже на прогулке приходится водить нарочито медленно. Возможно, она бы хотела надеть мужские вещи и отправиться вместе с Джеком, но на корабле от неё было бы мало толку. Плохая идея.

— Доброе утро…

— Утра, — совсем просто и без малейшего намёка на «высокие» манеры поприветствовал капитан, улыбнувшись девушке и внимательно её осмотрев. Одежда словно кричала о желании предаться любовным утехам, макияж — о неприступности, а в глазах притаилось смущение на грани стыда. Этот противоречивый облик стал для пирата очередной загадкой, которую он собирался с интересом решить. — Сегодня ветрено, можно простудиться.

С этими словами он осторожно застегнул три пуговицы на платье Элизы, чуть задержавшись на верхней и тут же испуганно посмотрев девушке в глаза — он слишком далеко зашёл, настоящий аристократ никогда не посмел бы на людях прикоснуться к кому-либо кроме себя, максимум — взял бы за руку. К счастью, этого никто не видел, а девушка не спешила кричать и давать пощёчины, лишь мелькнула в глазах благодарность. Интересно, она сама выбрала столь вызывающий наряд, или это дело рук старшей сестры? Чтобы замять неловкость, Джек тут же перевёл тему:

— Куда бы ты хотела сходить сегодня?

— Мы ведь были на юго-востоке?.. Тогда сегодня — на северо-запад, — уверенно ответила Элиза и улыбнулась. Своеобразный тест на приличие был пройден.

— Идти к горам будет тяжело, а в самих горах — ещё тяжелее, — протянул пират и, заметив уверенный огонёк в глазах своей спутницы, тоже улыбнулся. — Тогда не будем терять времени.

Сделав важные лица и чуть не смеясь друг с друга, они гордо прошествовали через всё побережье, снова став собой за последней аркой городской ограды.

— Извольте не споткнуться на дороге, сэр! Рабы совсем разленились и плохо кладут брусчатку там, где её быть и вовсе не должно! — изображая возмущение аристократии, то и дело восклицала Элиза, взмахивая веером.

— Немедленно наказать каждого! Закормить сахаром так, чтоб они себе личный особняк смогли купить, — поддержал праведный гнев Джек.

Темнокожие рабы, слышавшие этот трёп, сначала искренне хватались за сердце и прислушивались, но вскоре поняли, что юной паре нет никакого дела ни до дороги, ни до рабов, ни тем более до каких-то наказаний.