Т’Чалла как-то непонятно кивает, не уточняя. Потому что ведь — не совсем про него. Потому что в том противостоянии запутались оба. Потому что зацепило осколками так, что никогда не пройдет. Не отболит, не уйдет, не исчезнет.
— В конце концов, он приехал сюда.
Не куда-то еще — зализывать раны. Забился в самую тайную, глубокую щель. Здесь и найдут-то только Ник Фьюри да пара-другая агентов. И, может, мисс Поттс.
— Не для того, чтобы кого-то увидеть, — напоминает как может мягко сестра и сжимает плечо. Т’Чалла молча опускает в согласии ресницы. Ему нечего добавить и нечего возразить.
Он понимает лучше, чем кто-то еще — Тони Старк не хочет кого-либо видеть. Тони Старк скорее умрет, чем признает, насколько он уязвлен. Ранен в самое железное сердце. То самое, которое все-таки есть. Тони Старк… что никогда…
— Оставь меня, Шури… — сестра за двери выскользнет тенью неслышной. Ни звука шагов, ни шелеста одежд, ни дыхания.
*
Король сожмет стеклянный кубок в руке, и стекло, устало вздохнув, треснет змейкой. Рассыплется, разрезая ладонь. Гость появится совсем с другой стороны. Неожиданно, но отчего-то становится… проще?
— Ну, надо ж быть аккуратней, — Старк в непривычных одеждах, какие носят только в Ваканде, ступает ближе босой, не опасаясь разрезать осколками ступни.
— Где-то должны быть бинты. Твоя сестра не могла далеко их убрать, — деловито по каким-то неприметным ящикам в нишах, оплетаемых буйной зеленью и цветами самых разных оттенков, как по коробкам с инструментами в башне Мстителей в далеком Нью-Йорке. — Нашел.
Руки касаются осторожно. Промакивает раны вначале, льет прозрачную жидкость, что, коснувшись плоти, пузырится и злобно шипит. Перевязывает, и ткань очень быстро пропитывается алым.
— Позову принцессу.
— Само заживет… — и перехватывает руку, сам того не желая.
Тони внимательно смотрит, вздернув одну черную бровь. Смотрит на короля, не мигая. Наверное, что-то видит в лице. Наверное, как-то он все понимает, потому что враз становятся мягче черты, и у рта разглаживаются глубокие складки.
— Это сложно. Знаешь, если б я мог…
— Знаю… — Т’Чалла торопливо руку отдернет, желая ею же отвесить себе оплеуху. Слабак. Пристало ли королю выказывать слабость такую? — Тони, я должен сказать…
Помолчит, подбирая слова. Видя, что Старк уже понимает. По тому, как поджимаются губы и опускаются уголки рта, как становится жестко-пронзительным взгляд, как вздуваются вены у него на предплечьях.
— Когда?..
— У тебя есть неделя. Если ты не хочешь встречаться… Он просит помощь и убежище для его друга…
— Конечно. Для друга.
— Я не мог отказать, потому что лишь технологии нашей страны позволят избавить Барнса от психокода в его голове. Навсегда вернуть ему целостность личности.
Тони руки складывает на груди. Психологи столько бы увидели в этом жесте. Т’Чалла — ничего, кроме усталости и капли презрения. Презрения, может быть, не к нему. К ситуации. К жизни. К яме, в которую их всех затянуло, переплело и пережевало, и оставило гнить.
— Без проблем. Я все понимаю. Я и так задержался в гостях…
Т’Чалла кивнет, отпуская гостя, который, он точно знает, сюда уже никогда не вернется.
— Скоро Рождество, — бросит через плечо от порога, затормозив, — а потом Новый год. В Нью-Йорке в эти дни бывает салют неплохой. А если не понравится, сделаем сами. И сварим бочку глинтвейна, упьемся в дрова. Что скажешь?
— Это вроде как приглашение?
— Отдохнешь от короны. Если надумаешь, знаешь, как отыскать, — пожимает плечами Тони прежде, чем дверь закрыть за собой.
Рождество и, наверное, снег, которого в Ваканде совсем не бывает. Светящиеся шары и зеленые ели. Глинтвейн с добавлением корицы и пряничные человечки, и сахарные полосатые трости…
Может быть, и король вправе позволить себе отдохнуть? И загадать в ту самую полночь желание. То самое, что не исполнится никогда. Или только в густом алкогольном тумане. Ни у него, ни у Старка. И ладно.
========== 46. Семья Старк ==========
Комментарий к 46. Семья Старк
намек на Питер/Харли
— Морган Старк! Немедленно убери это! Твои братья — не елка, чтобы посыпать их искусственным снегом. Мальчики, подойдите сюда, я очищу костюмы. Несносный ребенок… нам выходить через пару минут.
— Ой ла-а-адно тебе, мамочка. Ворчишь, как невыспавшийся дядя Тор на дядюшку Локи. Ты ведь леди. Это папа так говорит. Питер и Харли вообще совершенно не против. Правда ведь?
— Коне-ечно, малявка, — тянет насмешливо Пит, стряхивая с плеч названного брата пригоршни белых хлопьев, что липнут к пальцам, как сладкая вата.
— Да все в порядке. Не переживайте вы так, это просто прием. Такие в Нью-Йорке бывают каждое Рождество. Вы не могли бы забыть…
Не могла бы… вот только последние пять лет традиция вроде как была позабыта. После щелчка миру было не до того. Приемы, веселья, кутеж — все ушло, все пропало, все было стерто для миллионов семей, лишившихся любимых людей. На этой планете и сотнях, сотнях тысяч, миллионах других.
Пять лет, пока Тони с Мстителями не придумали, как все исправить. Рискнули всем ради тех, кто навеки исчез. Ради Питера и Харли. Ради Ванды и Локи. Ради Т’Чаллы и Баки. Ради Стрэнджа и Фьюри. Ради Сокола, Вижена и миллиардов других.
Пеппер поправляет бретельку коктейльного платья и улыбается, когда горячие губы прижимаются сзади к плечу. Отводит в сторону ее волосы, чтоб закрепить ожерелье.
— Миссис Старк, ты прекрасней всех женщин вселенной.
Она помнит, что он — пафосный лжец, раздолбай и бывший повеса. Он — гений, лучший муж и прекрасный отец трех детей, спаситель бесконечной вселенной. Он — семьянин, инженер, изобретатель и потрясающий друг. Он — Тони Старк. Другими словами — легенда.
— А ты так и не научился складно врать.
— Каждое слово — чистая правда. Спроси у детей.
— Ну, конечно…
Как будто не знает, что дети с отцом — одна большая, дружная банда, в который каждый за другого — горой. Лучшие друзья, заговорщики, хитрецы, обормоты. Семья, в которой узы прочны и крепки. Семья, в которой каждый что-то мастерит и изобретает. Суперстойкую паутину, усовершенствованную броню, следящий жучок размером с микрон, карту вселенной в пятимерном пространстве… Семья, в которой до сих пор столько тайн. Вот только хранить их, кажется, никто не умеет.
— Мамочка, ты — королева. Папа совершенно не врет, — малютка Морган расправляет подол пышного платья и тут же лезет под елку проверить, не появились ли коробки подарков. Да, еще рано, но вдруг Санта что-то напутал? Сбивает на пол пару хрустальных шаров. Еловая ветка цепляется в волосы и портит прическу. Не унывает, убирая за ухо выбившуюся лохматую прядь.
— Милая, дай я исправлю.
— Не надо, я и так как принцесса.
Мальчишки шушукаются в за той самой елкой в гостиной. Пихаются локтями, бросая друг в друга охапки серебристого дождя с конфетти. Питер ставит Харли подсечку, и тот, вздрыгнув ногами, валится на пол за кресло. Кажется, прищемляет хвост их коту, которого Питер припер как-то по дороге со школы не обошлось без инспекции пары подворотен и крыш. Ободранного, тощего и злого, как сто тысяч чертей.
Тогда дети хором сказали: “Дракон останется с нами”. Создание выгнуло костлявую спину и зашипело, топорща усы. Ну, Дракон так Дракон. Тони, нацепив перчатки до локтей и защитную маску, устроил пришельцу дезинфекцию по полной программе. По требованию, конечно, жены.
Сейчас Дракон — упитанный, блестящий, довольный. Но все так же шипит, когда что-то идет не по плану. Питер в ответ шипит на кота и руку протягивает Харли, но тот вместо того, чтобы встать, дергает на себя. С хохотом под елку падают оба. Тони губами трогает мочку уха жены, закатив глаза, ворчит как-то нежно: “Мальчишки…”
Из-за кресла с диваном слышатся хохот, возня.
— Не дергайся, дай поправлю… Блять, Харли, ну три секунды… как шило в заднице…
— Молодой человек, — Пеппер пытается казаться строгой, хотя так хочется рассмеяться. И пить шампанское, что в ведерке вон остывает, и пузырьки чтоб лопались на языке и в носу, а руки Тони легли на талию, скользили по плечам и спине…
