Его охрана — всего шесть человек, что по очереди сменяют друг друга. У одного с собой постоянно приемник, с которого он слушает, должно быть, сводки с фронтов.

В один из дней заунывный дикторский голос, что раздается через треск ужасных помех, сменяет радостный вопль. Баки не надо знать языки, чтобы разобрать — “Стивен Роджерс” и “Капитан Америка”. Главное шило в их нацистких задницах. Блять.

Надсмотрщик ухмыляется и ведет пальцем по своему горлу. Баки клянется, что при первой возможности вырвет этой твари кадык. Стив. Стивен. Стиви… но как же?

Обрадовать их могло лишь одно… Вот только разве мог он просто вот так? Умереть.

“Вокруг вообще-то война, на которой люди гибнут быстрее, чем мухи”, — шепчет вкрадчиво кто-то в его голове голосом доктора Зола. Того, что проводил с ним эксперименты во время первого плена и что-то ему в вены постоянно колол. Того, кого Джеймс с содроганием ждет каждый раз. Каждый проклятый раз, когда меняется смена охраны, когда кто-то снаружи ключами гремит и топает тяжелыми сапогами.

Он не мог умереть. Это же Стив. Упрямый, героический Стивен, который спасает всех и всегда. Он просто не мог… пока мир в долбаной жопе, пока нацисты сгоняют в газовые камеры женщин, детей… пока с других снимают заживо кожу.

“Пожалуйста, Стиви…” — сжимается в углу вонючей камеры в жалкий комок. Слезы падают на колени, и он опускает ниже лицо, чтобы эта небритая сука там, за прутьями клетки… Эта боль — она только его одного. Его ноша, его горе. Его смысл, которого он в одночасье лишился.

Фантомная боль в руке, которой нет, заставляет почти в голос завыть и вцепиться зубами в запястье второй, уцелевшей.

Там, снаружи, шаги и какой-то шум, суета. Там возня и вроде как звуки ударов. И ладно.

Баки закрывает глаза. Он слышит металлический лязг, когда кто-то отпирает дверь его клетки. Шаг, еще один. Перед ним — носки чьих-то сапог.

Вот и все. Он ведь был нужен им как приманка. А теперь, когда Стивена нет… нужда в Баки Барнсе отпала.

— Подъем, солдат… — в плечо вцепляются руки. И голос — тот самый, но при этом другой. Чуть более хриплый и низкий. Он поднимает глаза — на изможденном лице постаревшем на годы и годы он видит все те же глаза. Все те же глаза своего капитана. Блестят. Как будто от слез.

— Ты пришел? Но как же…

— Я же говорил, что всегда буду с тобой…

— Это я говорил тебе… мелкий…

Сознание колышется, будто на волнах. Плывет. Сознание пытается его бросить, оставить.

Стив держит крепко.

— Бак… теперь все хорошо. Мы теперь вместе, ты слышишь?

— Я слышу.

— Я вытащу отсюда тебя, и мы поедем домой.

Домой — это в Бруклин?

*

Баки приходит в себя уже в другом месте, в тепле. Мотор машины возмущенно гудит на особо крутых поворотах. Стив… это правда Стивен… но как? чуть поворачивает голову, и усталое лицо освещает улыбка. Морщинки бегут от висков как лучи.

— Мы ушли от них, Бак. Теперь все будет в порядке.

— Но как ты?..

— Мне столько нужно тебе рассказать. Не знаю… может быть, ты не поверишь.

— По радио сказали, что ты разбился… погиб…

— Они так будут думать еще семьдесят лет. Это долгая история, Баки. Давай сейчас ты поспишь, а позже, когда мы уберемся подальше от их базы, я расскажу тебе обо всем.

— Хорошо.

Джеймс закрывает глаза, не отпуская руку Стивена. И прижимает к своей мокрой, холодной щеке. Что это? Пальцы Стива дрожат? Нет, ну с чего бы?.. это просто дорога.

Сон забирает его и качает, и Баки плывет. Дышать становится свободнее, легче.

— Люблю тебя, Стив, — бормочут губы уже спящего друга.

— Я тоже, Баки. Всегда. Через года и время. В любой точке пространства.

Угнанный в каком-то городке уже очень старый пикап обиженно крякнет на очередной неровности трассы.

Стив чуть сместится — зажатая Баки рука затекла, но он и не подумает высвободиться из его хватки. Наклонится, быстро трогая теплые, приоткрытые губы губами. Баки улыбнется во сне и причмокнет.

“Все неприятности отбывают с тобой”, — говорил он ему. Теперь уже все позади. Теперь они всегда будут вместе.

Комментарий к 42. Стив/Баки (решила переписать Финал. ибо нефиг)

написано в рамках Писательского вызова: https://vk.com/wall-61712914_19244

День первый. Пейринг, который в момент своего хайпа прошел мимо меня.

публикуется в паблике: https://vk.com/another_ending

========== 43. Тони Старк/Питер Паркер ==========

Его новый ассистент — это ходячая катастрофа. Постоянно роняет чашки кофе и заливает крепким напитком пачки важных бумаг, теряет любимые запонки Тони и путает номера телефонов важных клиентов.

— Мы можем от него отказаться. Тони, очередь в Stark Industries на стажировку измеряется не сотнями даже. Выпускники лучших университетов страны…

— Не надо, Хэппи. Дадим еще один шанс пацану. В конце концов, вторых таких мозгов точно нет в обозримой вселенной.

Хэппи брови задирает и показательно пытается вздыхать, всем своим видом демонстрируя неодобрение. Возражать он, конечно, не будет.

Не то чтобы это влияло на что-то.

— Мистер Старк, машина внизу. Вам надо еще подписать… — Пит врывается в кабинет небольшим, но чертовски красивым торнадо. Создает совсем не маленький хаос. Извиняется, врезаясь в несчастного Хэппи и почти сбивая с ног толстячка. Рассыпает по столу копии важных контрактов, роняет ручку под стол и краснеет, протискиваясь за ней мимо тониных ног.

— Мистер Паркер?..

— Сейчас, Тони… минутку… — он забывается и краснеет сильней. Кончики чуть оттопыренных ушей пылают ярко-пурпурным.

Тони давит смешок.

— Не спеши, мне есть, чем заняться… — и пялится на подтянутый зад. Не может на него не смотреть. Хэппи фыркает, демонстративно громкая топая к выходу.

Тони знает каждую мысль, что роится в голове его “правой руки” и по совместительству давнего друга. Про седину в бороду и беса в ребро, про то, что кому-то неймется, про чечетку на тающем льду и много другого, на что Тони не обращает внимания.

Тони… льстит, наверное, внимание красивого пацана. Тони нравится, что он вызывает в мальчишке такой сильный трепет, что тот заикается и забывает весь алфавит, и руки у него так сильно трясутся, когда Тони просит галстук себе завязать…

Он для него давно — не случайный мальчишка, попавший на стажировку в империю Старка, выиграв грант. Он давно уже — кто-то еще, только вот…

— Мистер Старк… простите… я такой неуклюжий.

— Да брось. Давай все эти бумаги, где, говоришь, подписать?

— Здесь… да, и вот это… Спасибо…

Паркер очевидно залипает на пальцы, подписывающие документ. Громко глотнет, и кадык дернется вверх-вниз, капелька пота стечет по виску, и Питер смахнет ее торопливо, поправляя свой воротник. Дергая за узел галстука снова и снова. Как будто ему чертовски трудно дышать. Как будто воротник его белой рубашки натирает и давит.

Тони мог бы его расстегнуть… прямо здесь и сейчас. Посадить мальчишку на стол, раздвигая его ноги коленом, впиться губами в этот сладкий, податливый рот, царапая щетиной его нежную кожу. Слышать стоны и тихие вскрики: “еще”, распластать его под собою…

— Мистер Старк… — он глядит беспокойно. Тони с трудом выбирается из глубины таких жарких фантазий, от которых стало тесно в штанах. Там, где он раздевает это, без сомнений, гибкое тело, исследует пальцами — гладит, прижимает, ведет. И Питер хнычет, ерзает нетерпеливо. Питер просит его: “Мистер Старк…”

— Мистер Старк… — вздрагивает, как от пощечины, возвращаясь в реальность.

— Питер? Да? Что тебе?

— Машина… ждет, чтобы ехать в “Асгард”…

Черт, ведь и правда. Новое заведение Тора и его братца-занозы. Сегодня собираются все. Наташа и Клинт — напрямую из Будапешта. Роджерс и этот его странный Солдат, на которого чуть ли не молится, надышаться не может, наверняка выползут из Бруклина ради этого дела. Может быть, из Мексики даже явится Брюс. Вот только подниматься сейчас перед пацаном с таким стояком…