Совсем неожиданно после вспышки необъяснимого гнева я решила дочитать письма Кэтрин Иллеа. Вы сочтете это мазохизмом, ведь после вчерашнего последнего прочтенного письма у меня случился нервный срыв, но я должна дочитать. Я должна знать, к чему быть готовой. Какая же из меня будет мать, если я не смогу сохранить своему ребенку жизнь? Я должна найти выход, должна защитить ребенка, чего бы это мне не стоило. Может в этих письмах есть что-то, что подскажет мне, как защитить свое дитя от его дедушки.

Я ожидала всего чего угодно, любого письма, любого откровения, но вовсе не документа в конверте. Это скорее всего были лишь черновики, странные списки имен, и только начав читать самый первый из листов, я стала постепенно понимать, что к чему.

«Следуя завещанию нашего первого короля, Грегори Иллеа, моего отца, я, Деймон Иллеа, начинаю вести этот документ, который строго будет передаваться из рук в руки наследнику Иллеа перед смертью правящего короля. Согласно велению моего отца, каждый ребенок рожденный от носителя королевской крови, прежде всего наследника или короля, проще именуемый как королевский бастард, должен быть убит или до рождения или вскоре после появления на свет. Дабы пресечь возможности покушения на королевский престол бастарда, он не имеет права на жизнь.

Дальше будет вестись учет королевских бастардов и их матерей…»

Я прошлась по списку, начиная от перечня любовниц или женщин, не состоящих в браке с тогда еще принцем, а затем королем Деймоном Иллеа. Многим детям даже не успели дать имя, их убили безыменных. От них избавились словно от ненужного мусора. Остановилась я на последнем в списке имени короля. Думаю, его все прекрасно знают. Да, это наш король Кларксон Скрив. Вниз от его имени тянулась цепочка из 5 имен, женщин родивших от него детей, которых он убил. Три мальчика и две девочки. Дети, которые по сути виноваты были только в том, что их отцом являлся король Кларксон. Меня повергло в шок то обстоятельство, что он мог изменять королеве Эмберли. Женщине с большой буквы, такой величественной королеве. Не то, чтобы я не знала о жестокости короля, но я думала, у него хватило совести хотя бы хранить верность своей жене. Хотя чего я ожидала от достойного приемника Грегори Иллеа? Чего следовало ожидать от человека, не брезгающего избивать своего наследника, единственного сына? Но как он мог убить своих детей? Как у него поднялась рука отдать приказ убить ни в чем не повинных младенцев, которые были его плотью и кровью. Неужели он собирается привить такое мышление и Максону? Неужели он станет объяснять своему сыну, что убивать своих побочных детей - это нормально? Меня стошнило, и я едва успела добежать до ванной комнаты. После получаса проведенного в обнимку с унитазом, я вернулась в постель.

Максон не такой. Он никогда не смог бы никого убить, к тому же, своего ребенка. Максон никогда не смог бы. А вот у короля Кларксона рука не дрогнет убить своего внука. Он не побрезгует сделать это, чего можно ожидать от человека, у которого поднялась рука убить своих же детей?

Я складываю все письма и убираю обратно в ящик. Я силой заставляю себя не выйти из комнаты, не найти Максона и не потребовать у него, чтобы он отправил меня домой, я не могу, не хочу верить в то, что это конец. Я чувствую себя сначала лучше, но когда сажусь писать письмо родным, меня снова тошнит, и я едва добегаю до туалета. Может попросить у Энни что-то от тошноты? Как же я смогу скрыть беременность, если меня постоянно будет тошнить?

Когда я вернулась в свою комнату, то заметила в ней мистера Прескота. Он вальяжно расположился в кресле и скрестил на груди руки. Он почти мгновенно заметил мое присутствие и приподнялся при моем появлении. Я поправила халат, надеясь, что выгляжу пристойно. Я не должна ударить лицом в грязь лишь потому, что Максон мной пренебрег. Мои отношения с Максоном – это наше личное дело, нечего выносить сор из избы как говорят. И это никого не касается кроме нас, тем более мистера Прескота. Я не испытываю к нему неприязни, он просто оказался тут не совсем вовремя. Не в самые лучшие для меня времена, и если я буду немного грубоватой, то я в этом не виновата. В конце концов, не я к нему пришла, а наоборот.

- Здравствуйте, леди Америка. Рад Вас видеть.

- Я бы может ответила Вам тем же, но, простите, не могу. Мне сейчас отнюдь не до встреч и не до светских бесед. Вы уж простите, но мне не до этого.

- Я знаю. Я понимаю, что Вы сейчас подавлены и растеряны, но у меня есть важные новости, и они, увы, не подождут другого времени, - я села на кровать и забралась на нее с ногами. Мои силы на исходе, поэтому достойный вид легче сохранять сидя, чем стоя. И как обычно говорят, в ногах правды нет. Мистер Прескот усаживается обратно в кресло.

- Что Вы хотели мне такого рассказать? – безразличным тоном спросила я, - Мне уже предостаточно новостей от Вас. Я прочитала и письма и документы. Спасибо за предупреждение, они очень полезны, но мне их более чем хватит.

- Я слышал. Эрин говорила, что у Вас случился нервный срыв. Приношу свои искренне извинения, - в тоне мистера Прескота особого сожаления не было.

- Эрин Вам все рассказывает? – почему-то эта мысль меня неприятно кольнула. Я к ней привязалась, и мне не очень нравится, что все, что происходит со мной, она может рассказывать этому мужчине.

- Только то, что она считает нужным, - значит она все же не предает меня. Это только радует.

- Вы знаете? - Ни я ни мистер Прескот не устали уточнять о ком или о чем речь. И без того понятно, что разговор о моей беременности.

- Да. Эрин рассказала мне. Поздравляю Вас с будущим принцем или принцессой.

- Принц Максон может вовсе не жениться на мне, - я стараюсь говорить безучастно, но не выходит, мой голос очень печальный, на лице мистера Прескота появляется понимающее выражение, и я вспыхиваю как спичка. Я не хочу, чтобы меня жалели.

- Я вижу слухи, которые дошли до меня, правдивы. Вы и правда потеряли веру в себя.

- Мистер Прескот, скажите, зачем Вы пришли, и мы дружно разойдемся. Я не в состоянии сейчас с Вами мило беседовать, - мистер Прескот натянул на губы свою загадочную полуулыбку.

- А Вы все такая же ершистая, леди Америка. Простите, я понимаю, гормоны, токсикоз. Мне кажется, в Вашей ситуации письма оказались весьма полезны. Вы знаете теперь чего ждать от нашего короля. Но мы Вас в любом случае не оставим. Не волнуйтесь, вашему ребенку ничего не угрожает, мы Вас защитим,да и принц не оставит Вас.

- Где он? Где ваш принц? Где принц Максон? Я его не вижу. Его тут нет, он с Крисс. Он не со мной. Ни я ни ребенок ему не нужны, - я срываюсь, и крича на мистера Прескота, вскакиваю с кровати. От резкого движения голова кружится, и я едва не падаю, но мистер Прескот подхватывает меня.

- Девочка, ты и правда извела себя. Тебе нужно срочно поговорить с принцем. Иначе ты или доведешь себя до полного истощения или потеряешь ребенка. Ему вредны все эти нервы, - Мистер Прескот заботливо укладывает меня обратно на кровать и укрывает покрывалом.

- Мы ему не нужны. Нет смысла говорить.

- Отдохните, леди Америка, и я настойчиво советую Вам сегодня же поговорить с Его Величеством. Вы же хотите сохранить Вашего ребенка.

- Конечно, - зачем спрашивать такую глупость?

- Тогда сегодня же поговорите с принцем Максоном и чем быстрее тем лучше. Я навещу Вас немного погодя.

- Зачем Вы приходили? – спрашиваю я, не сводя с мистера Прескота взгляда, когда он поднимается со своего места.

- Мои люди проверили список любовниц короля Кларксона, и у одной из них есть живая дочь, по возрасту она может оказаться дочерью нашего короля, - но как? Ведь король отдал распоряжение убить всех бастардов. Как девочка смогла остаться в живых?

- Но как? – я приподнимаюсь на локте и тут же жалею об этом, голова становиться тяжелой, и я сразу же опускаю ее обратно.

- Мы сами еще не знаем, но скоро выясним. Девочка и ее мама пока не знают, что их обнаружили.