- Я уже видела тебя без рубашки, - сказала я так ласково, как только могла. Я потянулась и, следя за его лицом, стянула ее с него. Пройдясь руками по его груди и подбадривая его тихими стонами, я в этот раз сама поцеловала его и по моей крови разлился огонь. Поцелуй в этот раз оказался уже более страстным. Мне стало мало простого поцелуя. Я прекрасно понимаю, чем это все может закончится. Я отдаю себя в этом отчет. И тем не менее, я хочу этого. Я хочу стать с Максоном единым целым. Я хочу быть с ним сегодня и сейчас.

- Что мы делаем? – хрипло прошептал Максон, когда после того, как мы упали на кровать, его руки принялись расстегивать ряд бесчисленных пуговиц, - Мы должны остановится, это неправильно. Мы не должны.

Эти слова подействовали как ушат холодной воды, вылитый на голову. «Неправильно», «не должны» … Почему не сказать все куда более понятным языком: «Америка, ты слишком много о себе возомнила. С тобой приятно целоваться, но не более того»? Он не хочет меня. Я готова была отдать ему свою невинность, отдать то, что оставалось самым дорогим у меня. Сердце и душу я ему уже преподнесла на блюдечке с голубой каемочкой. Я быстро поднялась, слегка покачнувшись и ощутив подступившие к глазам слезы, я отвернулась. Меня охватил гнев.

- Уходи, - мой голос все же предательски задрожал.

- Америка, я не хотел тебя обидеть, - я услышала, как Максон встал, но не повернулась.

- Просто уходи.

- Америка, любимая, - Максон осторожно развернул меня к себе. Он не одел рубашку, и его такой несовершенный вид перехватил дыхание. И это при том, что я думаю о том, как бы не унизить себя еще больше и не расплакаться, как дура, когда любимый человек просто берет и отвергает тебя, - Что случилось?

- Ничего.

- Америка, я же вижу. Нам действительно нужно остановится.

- Максон, что со мной не так? Я некрасивая? У меня слишком рыжие волосы? Или может я слишком худая? Все дело в том, что я не всегда имела возможность нормально поесть и досыта мы не наедались. Глупо было с моей стороны так надеяться на свою привлекательность, - я не знала куда деть глаза.

- Америка, остановись. Посмотри на меня. Америка, любимая, - Максон подождал, пока я подниму на него глаза и только тогда начал говорить дальше, - С чего ты взяла, что с тобой не так?

- Ты меня второй раз отвергаешь. Знаешь, я чувствую себя довольно униженно. Я тебе противна?

- Конечно, нет. Америка, ты самая умная, дерзкая, озорная, добрая и справедливая, ужасно упрямая и до невозможности любимая и желанная мной. Каждый наш поцелуй приводит меня в трепет. Ты пробуждаешь во мне доселе незнакомые мне чувства. И мне они нравятся. Более того, все что связано с тобой, самое ценное для меня. Ни рядом с Крисс, ни рядом с Селестой я не чувствую себя таким живым, цельным. О Боже. Прости меня, Америка, я не думал, что ты воспримешь все вот так. Я этого хочу не меньше тебя, но мы спешим. Мы должны подождать, быть уверенными, что это не навредит тебе и, в конце концов, я не хочу поступать так с тобой. Я не хочу лишать тебя первой брачной ночи. Я не хочу, чтобы ты считала что-то происходящее между нами грязным.

- Я не считаю. Максон, до чего же ты глупый, - принц фальшиво нахмурился, - я сама приняла решение. Я хочу отдать тебе то, что могу отдать всего раз. Максон, я не знаю, что произойдет дальше и неважно, как сложится наша жизнь, - я приложила палец к его губам, заставив молчать, - у короля может получится разлучить нас, я хочу, чтобы первым был именно ты, а не кто-то другой. К тому же, это рано или поздно между нами произойдет, так почему не сейчас? – чтобы он не смог или не успел меня оттолкнуть или остановить, включив роль ответственного принца, я прижалась к нему всем телом. Он действовал не спеша. Сначала вынул все шпильки из моей прически и густые тяжелые медного цвета локоны заструились по спине. Максон запустил в них руки, словно пробуя их на ощупь. Я перестала дышать. Словно боясь, что он сбежит, я притянула его к себе. Он сначала нерешительно, затем все более настойчиво стал расстегивать пуговицы на моем платье. Когда он дошел до последней пуговицы, напряжение достигло своего предела. Мне уже начало казаться, что я превратилась в нечто сладкое и тающее, как клубничное мороженое.

Платье упало к моим ногам, стоило мне его стянуть с рук. Максон не отрывал от меня пристального взгляда.

- Америка, ты невероятно красива. Я благодарен судьбе за то, что ты в конце концов поддалась уговорам матери и Леджера и подала заявку. Я не могу представить, что было бы, окажись ты на грамм упрямее. Мы могли с тобой не встретиться, - я была очень тронута его словами и потянулась к нему для поцелуя. Когда моя оголенная кожа прикоснулась к его коже, по ней прошелся электрический заряд. Запутавшись в платье, мы упали на кровать. Что-то неуловимо изменилось в наших поцелуях. Максон стал решительнее. Мы оба понимали, что на грани, точнее уже перешли.

- Уверена? Америка, мы можем подождать.

- Уверена, - и когда Максон поднял глаза, явно для того, чтобы удостоверится лишний раз в моей уверенности и готовности, - Я хочу этого. Сегодня. Сейчас, - и сама потянулась к нему, целуя его.

========== Глава 5. Утро. ==========

“Любовь или безумие или ее нет вовсе”

Милан Кундера

Проснулась я, как ни странно, не от солнечного света и не от голоса моих старательных горничных, а от шагов по коридору. Слуги уже занялись своим делом. Первым, что я ощутила проснувшись, оказалось сильным мужским телом. Максон. Я, не открывая глаз, поняла это. Его запах, больше ни у кого нет такого. Его собственный смешивается с запахом мыла, обычного мыла и всегда действует на меня одурманивающие. Он не резкий и не слабый или сладкий, его сложно описать, но он тут же навевает мысли о чем-то постоянном и неизменном, как несокрушимая стена, как сам Максон. Моя голова покоится у Максона на груди, и я вся прижата к нему. Его сильная широкая ладонь лежит у меня на талии, а я обвила руками его торс, ноги наши замысловато переплетены. Сложно сказать, где заканчиваюсь я и начинается он. Я счастливо улыбнулась, вспоминая события вечера, после приема и ночи. Я должна была бы смутится или почувствовать себя неловко, но этого так и не произошло. Я ощущаю лишь приятную слабость и счастье. Я приподнялась немного и посмотрела в расслабленное во сне лицо Максона. Он сейчас такой спокойный и ничем не встревожен, ничем не обеспокоен и ни за что не волнуется. Я потянулась и убрала светлую прядь с его лица. Так приятно прикасаться к его чистой и гладкой коже, что вместо того, чтобы убрать руку, я повела ее вниз по его щеке, опустилась к шее, задержавшись немного у линии губ. Когда я дошла до груди, он открыл глаза.

- Доброе утро, - улыбнулся принц, глядя на меня снизу вверх.

- Доброе утро. Как спалось? – я повернула голову слегка набок и каскад медных волос заструился вниз, укутывая нас густым одеялом.

- Замечательно. Это была лучшая ночь за всю мою жизнь, - Максон повел рукой по моей оголенной спине и по моему телу разлился огонь от этого невинного жеста. Хотя, учитывая, что мы сейчас оба абсолютно нагие, невинностью это и не пахнет, - А ты как спала?

- Как младенец, хотя это длилось всего несколько часов.

- Мучила бессонница?

- Нет, мне было не до сна и Вы, Ваше Высочество, это знаете.

- Знаю. Что мы с тобой сделали? – Максон улыбнулся, показывая, что он отнюдь не жалеет о проведенной ночи, но напоминает, что это запрещено.

- Теперь Вы просто обязаны жениться на мне, Ваше Высочество, - я игриво провела ладонью по его груди. Максон перехватил ее и поцеловал тыльную ее сторону.

- Я об этом только и мечтаю. Вы только осчастливите меня, леди Америка, если я получу возможность каждый день держать Вас в своих объятиях и просыпаться вместе с Вами каждое утро.

- Я тоже хочу этого больше всего на свете, - я наклонилась и поцеловала его. Поцелуй распалил между нами огонь, устойчивый и жаркий, но не обжигающий, а скорее всего согревающий. Мы перекатились по кровати, и я оказалась прижата к матрасу телом Максона.