— Ты правда был не очень. Факт. Извини, — со вздохом отвечаю я. Подняв взгляд, я смотрю на Ярослава: он отвернулся к окну и напряженно смотрит куда-то вдаль, отчего мне становится немного не по себе, когда я вспоминаю причину его напряга, — слушай, я не собираюсь звонить твоему адвокату, если что... не стоит для меня нанимать киллера. Ок?

— Что за бред, Вася? — я слышу усмешку, — я бы решал с тобой вопрос по-другому, но не так.

— Как?

Ярослав отворачивается от окна. Он подходит ко мне, сложив руки на груди, мне хочется сказать ему «слушай, держи-ка социальную дистанцию», потому что он едва ли не нависает надо мной, бык чертов. Решил подавить своим ростом и мышцами? Пф. Еще и смотрит нагло.

— Зачем интересуешься?

— Отойди, — моя бровь дергается, когда я начинаю разбирать на нотки запах его дорогущего селективного парфюма, потому что Ярослав и не думает отодвигаться, — не дави на меня.

— Я просто стою рядом, Вася.

— Ты стоишь буквально в сантиметре от меня. Это называется невербальная агрессия. Можешь пояснить словами, а не запугивать, -— я едва приподнимаю уголки губ в улыбке, заметив, как Ярослав закатывает глаза к потолку на мой ответ. Черт, иногда иметь внезапно разбогатевшего бывшего мужа — бесценно. Вряд ли бы я подкалывала так другого миллионера.

— Закончила психологические курсы после нашего развода? — интересуется он, и внезапно опирается руками на стол по бокам от меня. Я тут же шокированно отклоняюсь назад, а он... вперед. Я — еще дальше, взглядом показывая, что он делает что-то не то.

— Нет, мне преподавали краткий курс, когда я стала риэлтором, — медленно отвечаю я, чувствуя, как еще немного — и его бедра прижмут меня к столу, а наш контакт станет неприлично тесным, отчего у меня волоски дыбом становятся по всему телу. Как-то это... неправильно. И эта его резкая смена настроя напрягает: то он хочет развестись, то трет свое туловище об мое, — Ярослав, ты что делаешь? У тебя еще есть невеста.

— Это ненадолго. Ты же в курсе ситуации.

Бам. Мои руки в этот момент соскальзывают, и я падаю спиной на стол. Я в шоке смотрю на этого странного почти бывшего мужа, а он абсолютно серьезно смотрит на меня, нависая сверху. 

— Ты что делаешь, блин? — повторяю я, — объяснись, потому что ты меня пугаешь. Если ты пытаешься меня соблазнить напоследок, перед окончательным разводом — делай это хотя бы менее... резко.

— Нет, — он едва приподнимает бровь, — я на твой вопрос «как» ответил. Зачем нанимать киллера для человека, если его можно просто запугать и держать в напряжении?

— Спасибо за краткий экскурс в твои криминальные методы решения вопросов, — напряженно отвечаю я, — убери свой... свои бедра от моих. Подальше. Надеюсь, мы закончили все дела и ты вызовешь мне такси?

— Я не домогаюсь до тебя, Вась, — почти-бывший-странный-муж убирает руки со столешницы и выпрямляется так резко, словно ничего такого и не делал минуту назад, — поздно уже. Оставайся, тут есть комната для гостей.

Он отходит к бару, а я резко сажусь на столе.

— Остаться? Ты... ты там с ума сошел?

Тонкий и сладкий запах пены с нотками пачули и сандалового дерева сводит с ума рецепторы в моем носу, которые, похоже, не понимают, что происходит. Я выдыхаю расслабленно, беру с края ванны бутылочку и щедро выливаю гель-масло в руку.

Еще один эстетический оргазм. Пахнет, как гель для мытья богов. Даром что мужской, на самом деле.

Я намыливаю это прекрасное безобразие на себя, чувствуя, что мое бедное, потасканное ежедневной работой тельце оказалось на мгновение в измерении богатых людей. Чистый кайф.

— Вася, — за дверью ванной раздается глухой голос и стук, отчего я вздрагиваю и роняю баночку с гелем в воду, — халат, может, дать?

— До инсульта доведешь, блин, — шиплю я в ответ, — не смей вламываться.

— Вася, — в голосе появляются рычащие нотки, — нахрен ты мне нужна? Халат, блин, куда положить, ответь?

— На порог.

Я слышу тихое, но неразборчивое ругательство, шуршание, а потом Ярослав, судя по шагам, уходит.

Фух. Откинувшись назад, я вылавливаю остатки гель-масла, понимая, что похоже, сегодня буду беспощадно благоухать.

Ася меня точно убьет, если узнает. Или Лера. Они обе будут долго стучать по моей пустой бестолковой голове. Остаться у почти бывшего мужа на ночь, мужа, которого пять лет назад выгнала сама, обложив так, что любой другой бы все эти пять лет вынашивал план, как убить меня и не сесть при этом...

Но Ярослав почти что душка.

Очень душевно уговаривал, обещая максимальный комфорт и полную неприкосновенность.

Я и согласилась...

В конце концов, у меня есть оправдание: не дай бог он помрет ночью из-за ранения. Кто у него тут остался из близких? Милену теперь даже близко не подпустят к делам Ярослава и его телу(так ей и надо), а мои бывшие...

Черт, почти бывшие свекровь и свекр, дай бог им здоровья, живут, во-первых, где-то в холодной Канаде. Во-вторых, эти люди выбрали прекрасную позицию невмешательства в жизнь своего сына, в том числе и личную: за все это время они звонили два раза. Первый — когда Ярослав женился на мне. Второй — когда у Ангелины Валентиновны заглючил телефон и начал перебирать звонками все сохраненные контакты.

В общем-то, судя по тому, что они по-прежнему тепло поздравляли меня по смс с праздниками, я даже не уверена, что Ярослав сообщил им радостную новость о нашем разводе. И мне как-то неохота объяснять им, в случае смерти Ярослава, что мы разошлись и я не хочу заниматься организацией похорон их сына, пока они летят через полмира в Россию.

— Так что лучше не умирай, — бормочу я себе под нос, вылезая из ванны и вытираясь полотенцем.

Даже свои вещи теперь натягивать неохота. Они кажутся какими-то совсем простенькими, по сравнению с тем ,как богато я сейчас благоухаю...

Я надеваю просто нижнее белье, а джинсы и блузку складываю аккуратно на полочку. Потом подхожу к двери, открываю ее, нагибаюсь, чтобы забрать белый халат, заботливо оставленный на пороге...

Мой взгляд падает дальше порога.

Потом поднимается выше по ногам в темных штанах. И уничтожающе прожигает лицо Ярослава.

— Идиот, — подвожу итог я, — посмотрел? Отвернись сейчас же.

Передо мной падают белые тапочки. Почти бывший муж все же, задерживается взглядом на моей попе, обтянутой черными кружевными трусами.

— Начинаю думать, что да, идиот, — отвечает он, отворачиваясь, а я закатываю глаза. Мне кажется, или он о чем-то другом? Да, я угадала, потому что слышу продолжение, — выглядишь еще лучше, чем была, Вася. Худоба тебе не идет.

— Это последствия самостоятельной и сытой жизни без мужа, — парирую ехидно я, представляя, как Ярослав морщится после этих слов. Потом накидываю на себя халат и завязывая покрепче пояс на узел, —  слушай, ты всю ночь возле меня будешь торчать? Меня это смущает.

— А ты собралась спать или скучать в одиночестве? — интересуется Ярослав, который стоит посреди комнаты, повернувшись ко мне спиной, — ты в обмороке отоспалась вроде неплохо. Как насчет чего-нибудь выпить?

— По-моему, ты уже выпил. Сопьешься.

Я смотрю за окно. Да, черт, я бы даже в одиночестве с удовольствием полежала бы. Такая красивая картина во дворе. Снег падает и как-то сказочно мерцает в свете фонарей.

— Спиться я не хочу, — усмехается за спиной Ярослав, — но забыть сегодняшний день было бы неплохо. Один раз можно позволить себе лишнего.

— Боже, — вырывается у меня недовольно, — знаешь, Ярослав, ты, конечно, молодец, что смог стать пожестче в плане работы. Это тебе большой плюс. Свою неуверенность и тормознутость ты сломал, но, прости, как был в отношениях придурком, прячущим голову в песок — так и остался.

Я резко разворачиваюсь к нему.

Он смотрит на меня без тени улыбки. А я продолжаю:

— Тебе скоро тридцать, а ты собираешься совершенно по-идиотски напиться, чтобы забыть... что? Что тебя обманули и пытались убить? Потом будешь звонить ей в два часа ночи и нести пьяный бред в трубку, выясняя отношения? О, ладно, это не мое дело. Но, по-моему, тебе стоит оставаться с холодной, а не пьяной головой, имея на счету огромные деньги и таких глупых, но отчаянных и беспринципных куриц возле себя.