Бордовая лужа из раны Ли тянулась к локтям татарина. Встать Лихой не мог. Ужас стальными клешнями сжал его сердце, ноги набили ватой. Когда кровь из проломленной головы Ли Ха Шуня приблизилась к губам, он оторвался от пола и встал на колени. Мертвенно-бледный свет освещал полный разгром берлоги Старика. Теперь перед глазами Лихого стоял захламленный барахлом подпол.
Слева, истекая кровью что-то хрипел, булькающими возгласами Ли. Напротив возвышалась гора из железа, разломанного резного стула и кусков старого тела. Черная ткань халата колдуна, превратилась в лохмотья: прилетевшие ножи и топоры, мечи и серпы свое дело сделали.
Что за магнитного монстра, китайцы заточили под резину и каким макаром сработала эта «граната», Гайфулина не интересовало. Сейчас татарин знал одно, ему как-никогда фартит. Всё идет как надо. Подойдя ближе к железному холму, он увидел АПС Ли Ха Шуня. Взяв в руку пистолет-пулемет, татарин быстро осмотрел оружие, передернул затвор. Бахнул в потолок. Всё работало исправно. Раздались шорохи и шевеления под лоскутом черной ткани. Гайфулин направил в завал ствол. Материя сползла вниз, татарин увидел ожившие останки патриарха.
Разломанная голова Старика пыталась соединиться с помощью выползших из неё тонких, бледных корней, напоминающих червей. Крови татарин не видел. А судя по тому что с телом колдуна сделали сковородки, ножи и сейф с плитой, ею должно быть раскрашено всё… Из разорванного тела патриарха, напоминающего крупные куски вареной свеклы, выходило испарение. Гайфулин смотрел на извивающийся воздух над трупом деда. Как понял Лихой, протез, который он кинул в колдуна, затерялся где-то в складках его халата после чего активировал мощное магнитное поле, сорвавший аномальной силой притяжения всё железо, находящееся в этой подземной берлоге. Тело Старика стало расчетным местом всего металлического хлама, сорванного в доли секунды. От головы осталась правая часть с живым глазом, смотрящим на татарина. Ни внутренностей, ни бледно-желтых осколков костей и ни единой капли крови. В общем, от колдуна остались свекольного цвета рваные куски, разбросанные по горе железа и складкам черной ткани.
Выползшие из половины головы деда отростки превратились в подобие ног паукообразного. С каждой стороны выросли по четыре конечности. Не прошло и секунды, как они унесли обломок головы китайского колдуна в сторону двери. Набрав на панели комбинацию, голова-паук открыла створки и юркнула в коридор.
В этот момент в проеме появились две фигура бойцов НОАК. Татарин метнулся с линии огня. Первый армеец вбил железные клинья под нижние торцы открывшихся створок, не давая им закрыться, второй установил заряд на внешнюю панель управления. Первый метнулся вслед за головой колдуна. Второй вбежал внутрь жилища Старика. Раздался хлопок, створки основательно ушли в свои ямы, открыв вход. Подойдя к раненому и истекающему кровью Ли Ха Шуню, ноаковец направил в него автомат, но тут же получив в череп порцию пуль из АПС, рухнул на пол.
Татарин поменял оружие, забрав у армейца автомат. К входу уже спускались несколько бойцов. Лихой кинулся им на встречу. На верху уже громыхали автоматы. Сорвав с разгрузки две «лимонки», татарин запустил их за дверь. Крадущиеся по лестнице к тамбуру с дверью на гранаты среагировать не успели. Как только хлопнули взрывы, татарин вылетел в тамбур и добил на лестнице раненного, второго прошил у подъема на верх. Поменял на автомате магазин.
В коридоре, бравый стрелок долбил из своего оружия в дверной проем той комнаты, в которой Гайфулин видел пару объедков с отожравшимися на них до размеров бочки, жирными пиявками. Нашинковав левую часть морды солдата свинцом, татарин осмотрел пустой коридор и подошел к проему, начав снимать с армейца рюкзак и всё вооружение.
На улице тем временем всё взрывалось, грохотало и лопалось Явно, как понял татарин работала или пушка, или «кулак». Долбили гранатометчики. Пуль никто не жалел.
Уже было кинувшись обратно в подвал, Лихой всмотрелся в комнату, в которою стрелял армеец.
Половина головы колдуна, превратившаяся несколько минут назад в паука, теперь валялась у противоположной стены, разрушенная ещё на несколько частей. Ноаковец долбил по ней прицельно. Из груды ярко-свекольных кусков, покрытых старческой кожей, вдруг выполз глаз из которого вновь выросли тонкие отростки. Придавленный остальными частями, орган не мог выбраться из под груза. Татарин видел, как воспаленный глаз всмотрелся в него. Лихой каким-то внутренним маяком уловил посыл от этого гневного зрачка всё ещё не погибшего колдуна. Гайфулин понял, что этому оку «большого брата» лучше помочь. Смахнув куски, татарин взял упругое глазное яблоко, отросток которого указывал на лежащие по правую сторону две огромные туши пиявок, срезанных с зомбаков. Подойдя ближе к наполненной бордовой кровью кровососущей тваре, татарин положил рядом с нею глаз Старика. Тут же полые ростки-трубки впились в тело пиявки и начали перекачивать кровь в глаз колдуна. Татарин видел как с каждой новой каплей, глаз становиться всё больше и больше. Через несколько минут око наполнилось кровью и раздулось до чудовищных размеров. Ещё немного и он упрется в потолок.
Покончив с рассматриванием регенерации колдуна, Гайфулин вышел в коридор. Прогремел взрыв, татарина откинуло к лестнице, по коридору раскидало кирпичи, заклубились взвеси пыли. Танк вынес одну из стен, в дальнем конце у выхода. Тотальная зачистка лагеря хунхузов шла полным ходом. Лихой всё ещё не понимал, что может противопоставить тяжелой артиллерии и армии Старик, если первым этапом подготовки к штурму, стояло его уничтожение. Ли Ха Шунь — это просто секретарь, правая рука, засланец и исполнитель под которым «тигры» и добытчики.
Не бывать в квадрате «Куалуну», а так всё хорошо начиналось: шаг за шагом, этаж за этажом и эти фавелы, сараи, каморки и все уродские нагромождения могли обрасти не только вторыми этажами.
Ну, «кому война, а кому мать родна», ухмыльнувшись татарин рванул в разрушенное жилище Старика. Лихой надеялся найти что-нибудь весомое перед своим побегом. Его просто тянуло вниз, всеми фибрами, татарин чувствовал, что можно разжиться. Спустившись вниз, он вскоре расковырял два пакета с золотом, весом под десять килограмм. Небольшой коробку с камнями и вырезанную из кости шкатулку, размером с пачку сигарет. Утрамбовав все добро в рюкзак ноаковца, Лихой ещё раз взглянул на труп Ли Ха Шуня и пустился наутек. Теперь требовалось спасти свою задницу и выйти из этого замеса.
Поднявшись в коридор, он обомлел видя как по нему в сторону пролома в стене ползет сине-фиолетовая масса, похожая на пудинг, оставляя за собой скользкий след, выходящий из комнаты с разросшимся глазом. Это пудингоподобное существо стало последним витком регенерации колдуна. Из массы выходили черные стебли с налитыми до малинового цвета бутонами литра на два. В неуловимый момент, у самого выхода эта масса, начала взбухать ещё больше, превращаясь в пену, с лопающимися пузырями, бутоны разрушались, выползли тентакли. Увидев вырывающийся из массы желтый дым, стремительно уходящий на улицу, татарин надел противогаз и приготовился к самому быстрому бегу в своей жизни. Прося легкие не подвести, он прокрадывался к выходу, осторожно следуя за массой.
Выползшая из «Фермы» субстанция, начала уничтожать ноаковцев и снующих с носилками медиков. Желтый дым, смешавшись с зелеными испарениями вылетающими из треснутых пор поверхности кучи, взбухающей и лопающейся, выключали армейцев, падающих один за одним. Успевших надеть противогазы и открывших огонь по массе, скручивали и ломали тентакли. Существо уничтожало всех штурмовиков, обходя стороной хунхузов. Вскоре рухнул дрон. Танк дал последний залп. Снаряд угодил в забор пробив дыру. БТР рванулось на смесь, затрещал пулемет, но проворный дым, успокоил всех танкистов и водителей-механиков. Метр за метром, пудинг уничтожал всех врагов хунхузов.
Уходя от клубов дыма и щупальцев, татарин рванул уходя к дыре в заборе. Везде валялись трупы солдат, пораженные ядовитым дымом. Огибая завалы, разрушенных хибар и каморок хунхузов, татарин приблизился к отверстию и пустился в хвойный лес. Его путь лежал на юго-восток. Отбежав метров на двести, Гайфулин перешел на шаг, восстанавливая дыхалку.
