Я не знаю, кто он, но влияние его столь же ощутимо, сколь реально то, что каждое утро мы видим рассвет, а каждый вечер наблюдаем закат.
Дождь начался ближе к полудню. Впервые за все время, что я тут провел, шел такой сильный, холодный и бодрящий ливень. Но это совсем не отпугнуло детей, выскочивших на улицу в дождевиках и сапожках, чтобы бегать по лужам и радоваться дождю. На удивление, даже моя головная боль прошла, и я смог спокойно сидеть и делать записи. Черновики я озаглавил как «Семь дней с мистером Х».
Глядя на свой ежедневник, я не мог не вспоминать дневник, который не выпускал из своих рук незнакомец. Он постоянно его прятал, как только я подходил совсем близко. И что он скрывает в этом дневнике такого, что утаивает от глаз посторонних? Секреты? Свое творчество? Или это дневник его путешествий? Хотя подобная скрытность наталкивала на мысль, что именно в этом дневнике спрятаны все истории из жизни, собранные им за то время, пока он ехал сюда.
Я смог плодотворно проработать до шести вечера, пока меня не потревожили. В дверь моей квартиры постучали. Посмотрев в глазок, я увидел невысокого мальчика лет десяти, что-то держащего в руках и все время оборачивающегося назад. Так делают дети, когда боятся или волнуются, из-за чего готовы бежать прочь. Как только я открыл входную дверь, мальчик мгновенно вручил мне письмо в руки и пулей выбежал по лестнице на улицу, скрывшись с толпой ребят где-то за поворотом. Таких писем я уже давно не видел. Все до тошноты официально и идеально сделано, подписано каллиграфическим почерком, сверху прилагалась даже печать. Конверт сделан из старой пожелтевшей бумаги, что создает свой шарм, а запах чернил дополняет картину до конца. Вот держу я конверт в руках, а мне кажется, что на дворе XVII век, а не XXI.
На конверте написано: «Господину из квартиры над ресторанчиком. От человека».
В письме я прочел:
«Многоуважаемый господин из квартиры над ресторанчиком, вам пишу я, тот, кого вы попросили рассказывать истории по утрам, и тот, что изрядно пугает вас, нарушая покой вашего пребывания здесь. Набравшись смелости, я предлагаю вам, сэр, сегодня вечером совершить особую прогулку до старой фермы, находящейся за городом и принадлежащей небезызвестной семье “…”. Если вы полны сил и вас не смущает грязь, прошу вас присоединиться ко мне. Я постараюсь скрасить ваш вечер и наполнить его смыслом и новыми историями. С наилучшими пожеланиями, человек!
Постскриптум. Надеюсь, ваша голова прошла!»
К чему было так стараться и писать, словно он в другом веке родился? Да еще и детей подсылать, чтобы те передали письмо. Все так загадочно и одновременно опасно. Боже, пожалуйста, пускай он окажется вменяемым и вполне себе здоровым парнем, иначе я трачу свое время на то, чтобы слушать психопата, а это сильно может повлиять на меня, с моей-то психикой.
Раздобыв резиновые сапоги у хозяина квартиры, я оделся как можно скромней и проще, чтобы не было жалко замарать одежду. Выйдя по лестнице на улицу, я свернул за угол и пошел в сторону северной дороги, что ведет из этого города. Какого было мое удивление, когда на окраине я встретил незнакомца. Но поразило меня иное. Он был одет в костюм и белую рубашку. Абсурд, не правда ли? Идти по грязной проселочной дороге в костюме и белой рубашке.
– Я вот не совсем понял, мы идем прогуливаться или на чей-то праздник, что ты так вырядился? – рассмеялся я.
– Нет, сэр. Просто тут все зависит от вашего мироощущения. Для меня каждый летний дождь, особенно если его не было давно, сродни празднику или дню рождения. Поэтому стараюсь выглядеть всегда при параде после дождя, – парень медленно пошел по дороге, и я – вслед за ним, стараясь не отставать.
Путь оказался длинным, но, несмотря на дождь, шедший почти полдня, идти было не проблематично. И в доказательство моих слов могу сказать, что брюки моего собеседника были абсолютно чистыми. Это, наверное, больше похоже на магию, просто отталкивающую грязь от него. Но, увы, такой магии не существует, к сожалению…
– Кстати, я начал делать первые наброски для своей книги, а еще…
– А я слышал от милых старушек, что из вашего окна шел дым. Вы там, случайно, не свои книги сжигали, сэр? – теперь он смеялся надо мной. – Сэр, дым из вашего окна уже обсудило полгородка, а возмущение старушки Луизы Боун, живущей напротив вас, ввергает в ужас. Она оказалась так взволнована и напугана дымом, что собрала все свои документы и вещи и прибежала к пожарной каланче, просидев там около трех часов под дождем. В этом городе невероятно опасно нарушать порядок и делать подобные вещи, сэр, будьте осторожны, а то эти престарелые вас за решетку могут упрятать. Все эти мысли наводят меня на вопрос, как же в древности жили без стариков? Не понимаю…
Мы шли около часа и смеялись. Впервые мы говорили о чем-то отдаленном и светлом, что делало нашу дорогу легкой и беззаботной. Мой собеседник оказался невероятно спокойным, веселым и умиротворенным. Хотя когда дул ветер, его дыхание замирало на мгновение, он останавливался, а через время продолжал идти вперед.
– В начале этого лета мне довелось ехать автостопом до городка «…». Так вот и познакомился с Марией. Я много видел сильных и волевых девушек, но эта поразила больше прочих. Только, сэр, не пугайтесь: она была вовсе не такой, как Элис, это совсем другая история о совсем других проблемах. Когда я «голосовал» на дороге, около меня остановилась розовая девчачья машина. Из окна показалось ее лицо, производившее неизгладимое впечатление. Алые губы, розовые милейшие щечки, невинная улыбка и волосы персикового цвета. Ее шею прикрывал шелковый платочек, а глаза скрывались под очками в форме «бабочки». И это светлейшее и милейшее создание закричало на меня: «Ну, ***, ты можешь пошевелить ногами и, наконец, сесть в эту *** машину?!» Не знаю, но моя челюсть тогда знатно отвисла, я могу быть в этом прям уверен.
Это чудесное создание оказалось не таким чудесным, как мне показалось. Около суток я лишь пытался понять, ругается она на меня или это просто манера ее разговора. Это происходило из-за того, что возмущение в ее голосе было постоянным, брани так много, что я просто не знал, как себя вести. Поэтому старался говорить по минимуму и всегда ей улыбался. По дороге мы заехали поужинать в одну второсортную придорожную кафешку. Хотя по тому контингенту, что там обитал, я бы назвал это заведение придорожным баром для дальнобойщиков, нежели кафе. Вроде бы мы спокойно поели, даже посмеялись, что уже странно, а после она пошла играть с байкерами и дальнобойщиками в игру – кто дальше харкнет. Мне от самого слова уже не по себе, а когда в такое играет еще и девушка, так совсем некомфортно.
Вот представьте себе, сэр, девушку: рост метр шестьдесят, персиковые волосы, алые губки, розовые щечки, шелковый платок на шее, жакет в стиле Шанель, белая блузка и юбка с цветочным принтом. Стоит рядом с байкерами и дальнобойщиками и играет на деньги в плевки. Но это полбеды, ведь плевалась она жестче, чем все те мужики, что решили сыграть с этим «невинным» цветком. Ей удалось плюнуть на семь с половиной метров, если моя память, конечно, не подводит. И это был далеко не женский плевок, вовсе нет, сэр, это был смачный мужской харчок. А после своей победы она выругалась матом так, что даже посетители внутри замолчали на время, пока Мария не закончила. Все были в шоке, а я и подавно!..
А финалом всего этого шоу стала легкая летящая походка. Мария ярко и счастливо улыбалась всем, а все улыбались ей в ответ, кроме меня, конечно. Ведь я уже начинал понимать, что в ней живет настоящий мужик: здоровый, испорченный, грубый, способный переплюнуть любого другого мужика – во всех смыслах этой фразы, конечно. И вот, мы гнали ночью по трассе почти 120 км/ч, машина ревела, из-за чего я и проснулся. Мария ехала крайне агрессивно, а слезы то и дело падали на ее юбку. Она плакала. Впервые за все время я видел ее слабой беззащитной девушкой, а не тем, кем она мне казалась все это время. Я быстро пришел в себя после сна и стал вопрошающе на нее смотреть, боясь спросить, а она: «Ты не должен был увидеть меня такой слабой!»
