И сила не подвела его. Он стоял на том самом месте, где когда-то искал книгу про совет и первых богов. Кругом никого, сигнализация не сработала, поэтому план оказался отличным. Первым делом Джон направился к лифту, чтобы спуститься на этаж Истории. Там хранилась вся история планеты, которая могла бы помочь Персиваль ориентироваться в хронологии. Конечно, он понимал, что прямых указаний на конкретных людей, что ему было необходимо найти, тут он не отыщет. Зато сможет ориентироваться на события, а там уже разберется.

Пролистав книгу быстрее чем за час, Джон наткнулся на интересный материал. В параграфе рассказывалась история о писателе и книге, которая вызвала резонанс в совете. Это и была та зацепка, которая породила подобие плана. Захватив книгу с собой, Персиваль отправился в путешествие.

Он убивал свои чувства, он убивал воспоминания, он ускользал от своего Я в тысячи чужих образов, был животным, падалью, камнем, деревом, водой, но каждый раз – солнце светило или луна – он возвращался в свое Я и, увлекаемый круговоротом, чувствовал жажду, преодолевал жажду, чувствовал новую жажду.

Герман Гессе. Сиддхартха

Это произошло задолго до того, как я встретил «его». Но это произошло одновременно совсем недавно, почти в тот же день, когда я встретил «его». Или все же это произошло после всех событий. Нет, я не смогу сказать когда. Но факт! Это случилось. Открыл утреннюю газету, и мне попалась на глаза большая статья автора, работы которого раньше я не видел.

«Меня убила не любовь и – нет, конечно же, – не человек, да и высота тут ни при чем. Это произошло очень давно, когда я был так юн и наивен. Я умер, и осталось лишь живое тело с огромным багажом комплексов, предрассудков и страхов. Это тело пребывало в этом мире; оно находилось тут, и более ничего.

Когда я окажусь там – на краю пропасти – то каждый мой шаг вперед будет возвращать мою умершую душу; мои ноги ощутят пустоту, я воскликну, как новорожденный ребенок, – только тогда я воскресну. Но будет уже поздно, ведь я упаду. Мне не будет страшно, потому что такой поступок совершит лишь храбрый человек; я воспарю и на одну секунду почувствую настоящую жизнь, смогу ощутить мысль в своей голове, что я человек. Как же красива смерть и как она прекрасна. Она способна ввергать в ужас, но и дает вкусить плод жизни, такой простой и всеми желанный. Ведь для того, чтобы попробовать жизнь, должна существовать где-то неподалеку смерть. Я не боюсь падать, нет, ведь те секунды полета будут не уносить меня к земле, а, наоборот, поднимать меня куда-то высоко над всем. Я не боюсь осуждений со стороны других, ведь никто не знает, что такое жизнь без души – существование. Меня нельзя назвать слабохарактерным, но я тот, кто я есть. К тому же мнение окружающих “там” значит ровно столько же, сколько значат, скажем, деньги. Ничто!..

Как это все же странно – находить жизнь в смерти, удивительно и совершенно непредсказуемо, ведь это противоречит всему. Что может сделать высота, и как она меняет все, что мы видим и ощущаем. Впервые начинаешь остро ощущать этот мир, открывать новые чувства для себя. И когда я наконец оживу, непременно захочу ощутить любовь ко всякому дорогому мне человеку, и унести ее с собой туда, где меня так долго ждала моя душа, в мир, где я найду согласие с самим собой и обрету ценнейший подарок человеку – душу. И это будет отречение от земных благ ради благ духовных, которые незаслуженно обесценились людьми на Земле».

Автором оказался некий Элиас В. Аргентайл. Его школьную работу разместили в газете, чтобы народ мог почитать и оценить по достоинству начинающего публициста.

Тогда я задумался о том, что знание – такая же сила, как и оружие, хотя, наверное, куда могущественней. Моя жизнь закончилась, началась другая, и в ней я буду взрослым, а это значит – свободным и открытым всему новому и неизведанному. И пусть это происходит, и пусть лишь время диктует правила того, когда всему суждено случиться, я знаю, что это было, есть и будет, а остальное неважно.

Солнечное утро – это время тихой радости. Эти часы – не для спешки, не для суеты. Утро – время неторопливых, глубоких, золотых мыслей.

Джон Стейнбек

Как и любые истории, эта началась весьма странно и неожиданно. В то самое утро я, как и должно обычному среднестатистическому человеку, завтракал в ресторанчике, располагающемся на первом этаже дома, где мне довелось поселиться в квартире. Мог ли я предположить, что это утро станет особенным и изменит мою жизнь целиком? Нет, я не думаю так. Моя жизнь была обыденной; абсолютно непримечательной и простой до того самого момента; пока за мой столик не подсел молодой человек, которому на вид было около двадцати трех лет.

– Доброе утро, сэр! – воскликнул он, швырнув местную утреннюю газету на столешницу, и поманил официанта легким движением руки. – Кофе, мой дорогой, и побыстрее! – официант, не доходя до столика, тут же развернулся и пошел на кухню. Вслед уходящему официанту донеслось: – Пожалуйста!

– Доброе, пожалуй, – начал я, испытывая некоторое смущение и обескураженность, но молодому человеку было все равно; он игнорировал меня, – извини за прямолинейность, но вокруг так много свободных столиков, а ты сел именно за этот, где сижу я?

– Именно так, сэр! – он настолько сладко и громко пропел слово «сэр», что меня смутило это еще сильнее и заставило впервые покраснеть. Мне было всего лишь тридцать лет, а он звал меня «сэр». Странно. – Знаете, я, идя по улице и увидев вас в окне, понял, что вы хотите поговорить. А я обожаю беседы, а в утренние часы особенно, к тому же с незнакомым мне человеком, которого больше никогда не увижу. В этом столько шарма, легкомысленности и беззаботности, боже! Когда люди становятся старше, они лишаются этого: легкомысленности, беззаботности, превращая свою жизнь в серую неинтересную полосу, которая просто тянется и тянется вперед, долго и нудно! Ужас.

– Хм, значит ли все это, что мы, то есть ты и я, просто станем беседовать сейчас, не называя элементарно даже своих имен? Просто будем что-то обсуждать, а потом – возможно, конечно – вспомним это утро как некую ребяческую шалость? – спросил я, стараясь внести ясность в наш неясный разговор.

– Оу, именно так, сэр. Боже, где же мои манеры?! Давайте я начну наш «простой диалог». Я путешествую из города «…» в город «…» и по пути встречал множество людей со своими историями жизни, так называемыми жизненными трудностями. Знаете, меня просто завораживает такое общение, – молодой человек соскочил со своего места, чем привлек внимание окружающих, и подсел ближе ко мне. Это заставило меня заволноваться и вспотеть. – Необременительное общение. Можно рассказать все, что душе угодно, не испытывая угрызения совести. Абсолютно любая тема может быть поднята нами, и мы можем свободно говорить, не стараясь угодить кому-то, не подбирать слова, быть самими собой – настоящими. Это в наше время, сэр, большая редкость!

– Прости, парень, но ты меня смущаешь немного, – молодой человек вернулся на свое место. – Моя история схожа с твоей. Я тоже недавно остановился в этом городе, буквально этажом выше моя квартира, я писатель.

– Ого, писатель? Должно быть, у вас в голове много интересных историй?

– Нет…– безнадежно ответил я и допил свой кофе, который уже остыл.

– Хм, тогда истории придут со временем, просто надо быть терпеливее и караулить свою музу, поджидающую всегда в самых черных закоулках наших жизней.

– Если быть откровенным, то я приехал сюда, чтобы написать книгу, но пока что я не написал ни строчки. Такие вот дела.

– Сэр, это не проблема, по крайней мере, мне так кажется. А вам? – выказал сильное удивление молодой человек, и брови его взлетели вверх. – Вокруг ведь столько всего происходит, жизнь бежит вперед с невероятной скоростью, все меняется. Совершаются революции, восстания, гремят войны, устраиваются свадьбы и создаются счастливые семьи, сколько политических интриг мы видим ежедневно – столько всего. А вам не приходит в голову и строчки? – парень легко улыбнулся и снова сделал серьезное и удивленное лицо.