Я довольно жалок, знаю, но без тебя в Лондоне я чувствую такую пустоту внутри, что даже не могу просто пойти в «Чиппи». Я нуждаюсь в том, чтобы ты был рядом, сидел напротив, и я любовался твоей улыбкой. Это просто убивает меня.

Дастин, мне хотелось вернуться в Экс вместе с тобой. Я хотел, чтобы ты был рядом, когда Колетт, приготовив обожаемый мной еще с детства тиан, зовет меня: ma petite souris (прим.пер.: с французского - мой маленький мышонок) и почувствовал какое тепло исходит от нее. (прим.пер.: «Тиан» (tian) – это традиционная глиняная посуда и, в то же время, овощное блюдо, запеченное в ней. Кухня Прованса).

Я представлял себе, Дастин, что когда-нибудь мы будем вместе прогуливаться там, среди лаванды и тимьяна. Это страна вереска и пряных трав; волшебное место, находящееся так далеко от того, что пережил каждый из нас. Я хотел взять тебя на праздник благословения калиссонов, в первое воскресенье сентября. (прим.ред.: с 1995 года в одной из церквей Экс-ан-Прованса проводится ежегодная церемония благословения калиссонов) Можешь ли ты представить себе нас там, как мы гуляем по рынку и объедаемся миндальными пирожными?

Я знаю, чем тебя мог покорить Экс, своей простотой, красотой и отсутствием претензий. Там есть фонтаны, скрытые от людских глаз, Дастин. Красивые места, спрятанные среди древних зданий, которые не известны или недоступны для туристов. Я хотел показать тебе их все, показать тебе тайные уголки, в которых я вырос...

Я прошу прощения за это письмо; я все еще не могу привести свои мысли в порядок. Мне просто нужно начать что-то делать и перебороть свои страхи, что без тебя ветер не принесет ароматы лаванды, и калиссоны своей сладостью не перебьют горечь моих дней. Я боюсь, что мой старый коттедж изнывает от боли, отчаянно желая, чтобы ветер принес немного пыли, которая забьет трещины в его стенах. Как я нуждаюсь в тебе, Дастин, чтобы ты заполнил своей пылью трещины в моем сердце.

Adieu (прим.пер.: с французского - прощай), любовь моя.

Пожалуйста, ответь мне,

Стивен.

Глава 16

Лондон

Стивен и Дастин стояли прямо у двери квартиры, вернувшись после целого дня, проведенного на «охоте за поездами». Сначала они отправились на станцию Ливерпуль-Стрит, чтобы отыскать несколько 90-х (прим.пер.: электровозы Британской железнодорожной компании класса 90 были построены компанией в 1987-1990 годах), а затем в Мэрилебон в поисках 67-х (прим.пер.: локомотивы класса 67. Дизель-электрические локомотивы Во-Во, построены для Английско-Валлийско-Шотландской железной дороги (EWS) в 1999-2000 гг., компанией Alstom (Валенсия, Испания). Но там они узнали, что если действительно хотят что-нибудь увидеть, то им нужно было приехать гораздо раньше. После того как их вышвырнул из Сент-Панкраса какой-то старый плут, с таким недовольным выражением лица, будто у него в заднице застряла заноза, они решили вернуться в квартиру Стивена.

Стивен вставил ключ в замочную скважину, но тут же снова вытащил его и повернулся к Дастину.

— Спасибо.

Дастин улыбнулся и кивнул. Он обычно уходил на свою «охоту» в одиночку, но Стивен уговорил Дастина в этот раз взять его с собой, чтобы провести как можно больше времени вместе.

— Дастин, я …

Дастин провел по губам Стивена пальцами и с легкой улыбкой покачал головой.

— Т-ш-ш. Только не порть этот день.

— Но... — Стивен начал было протестовать. Дастин всегда так делал, когда чувствовал, что Стивен пытается начать важный разговор.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что понял про меня, — серьезно сказал Дастин. — Я знаю, что слова для тебя имеют огромное значение, но хочу, чтобы ты узнал и мою точку зрения на это.

— Хорошо, — ответил Стивен.

Тон Дастина был таким же серьезным, как и всегда, когда он не был расстроен.

— Стивен, слова для меня ничего не значат. Абсолютно ничего, — сказал он, снова проводя пальцами по его мягким губам. — Большинство слов, что я слышал в своей жизни, были наполнены гневом, ложью и дерьмом, за исключением тех, что я прочел в книгах. И для меня эти слова были просто фантазиями, уносящими далеко, за миллион миль от тех мест, где я находился. Туда я мог сбежать, когда все вокруг подводили меня. Ты понимаешь?

— Мне очень жа… — начал Стивен.

Но Дастин снова решительно приложил палец к губам Стивена.

— Слова, Стивен, и притом совершенно бесполезные. Ты хоть представляешь, сколько раз я слышал это в своей жизни? Сколько людей просто произносят эту фразу, и она тут же теряет свой смысл?

— Ты думаешь, я не всерьез это говорю? — Стивена это слегка задело, так как звучало почти обвинением.

— Думаю, что да, и это самое печальное, потому что ты ничего не можешь изменить. И, в конце концов, тебя больше волнует мое прошлое, чем я нынешний. Меня беспокоит не жалость, а молчаливая жалость, которая следует за этой фразой.

— Да, но… — возразил Стивен.

— Да, я жил в этом несчастье. Оно принадлежит мне. Это мое прошлое, которое отравляет мое настоящее, Стивен. Это то, что заставляет меня быть ковбоем, когда наступают тяжелые времена, как сказал бы Робби. Я не хочу ничьей жалости, особенно твоей.

Стивен открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но быстро передумал. Он снова повернулся к двери и начал возиться с замком. Как для писателя, слова были его жизнью в самом буквальном смысле, какой только можно себе представить; в конечном счете именно так он выжил после эпизода в амбаре семейства Домине. С тех пор он каждый день делал заметки в своем дневнике или писал рукопись, выливая все свои надежды и страхи на страницы; и по мере того, как он рос, это стало влиять и на его профессию. Вероятно, поэтому его жизнь сплошь состояла из череды кратковременных связей. Ведь в каждую из них он вкладывал какие-то слова, пытаясь сделать эту связь уникальной. Но в этой конкретной дискуссии победить было невозможно, потому что Дастин был прав. Он держал прошлое Дастина как повод для жалости, вместо того чтобы интересоваться человеком прямо перед ним.

Когда они проскользнули внутрь, Дастин быстро закрыл за собой дверь, развернул Стивена и обхватил его, крепко прижимая к груди.

— Что? — подозрительно спросил Стивен, наблюдая, как на лице Дастина медленно расцветает улыбка.

— А ты знаешь, что твои глаза меняют цвет? — спросил Дастин.

Стивен прикрыл глаза и ухмыльнулся, забавляясь очевидной уловкой Дастина. Но внезапное воспоминание о давно забытом поклоннике, произнесшим когда-то то же самое, прокралось в его голову, и он отвернулся, странно смущенный тем, что Дастин заметил это.

Дастин усмехнулся и, нежно взяв Стивена за подбородок, повернул его лицо к себе.

— Я заметил это еще в тот первый раз, но был слишком пьян. Тогда решил, что у меня галлюцинации.

Стивен знал от Колетт, что когда глаза меняют цвет – это признак глубокой душевной связи, в момент страсти или, реже, вызванный настоящей любовью, но отвернулся, не желая посвящать в это Дастина.

— Я уже слышал об этом раньше, — произнес он.

Дастин, казалось, заглянул глубже, за радужную оболочку.

— М-м-м, возможно, но... — он резко замолчал, как будто у него перехватило горло, как только понял, что хочет рассказать о чем-то сокровенном. Отпустив подбородок Стивена, он внезапно отвернулся от него и помчался в туалет. Стивен на мгновение задумчиво уставился в пространство, слегка нахмурившись.

Что за мысли пришли в голову Дастину? Что заставило его так быстро отступить? Неужели он начинает понимать, как Стивен относится к нему? Неужели Дастин и сам чувствует то же самое? Он всегда был таким немногословным, что Стивену частенько приходилось догадываться что именно тот думает по тому или иному, порой совершенно заурядному, поводу. А иногда, случались и такие моменты, когда Дастин, немного расслабившись, забывал о бдительности и позволял своему внутреннему «я» проявиться в разных мелочах и чертах, которые никогда не выставлял напоказ, пока держал себя в рамках.