Стивен отрицательно покачал головой.
— Э-э, нет, я ничего не скажу.
— Хорошо... Как думаешь, они долго будут совещаться? Мне немного страшно, если ты этого не понял за всей моей болтовней и тому подобному. В изоляторе было не так уж и плохо, потому что я там всех знал, но мистер МакГи сказал, что тюрьма — это совсем другое дело. Он... — Робби внезапно остановился и с любопытством посмотрел на Стивена. — А как вы познакомились?
Стивен непонимающе уставился на него; постоянные смены тем в разговоре Робби приводили в замешательство его и без того тяжелые и сложные эмоции, поэтому он просто сидел и смотрел, как будто ждал, что кто-то другой ответит за него.
— Он был пьян? — спросил Робби.
— При первой встрече, — кивнул Стивен и пожал плечами, крепко сжимая в руках кружку с кофе.
— Он обвинил тебя в том, что ты соблазнил его? — предположил Робби.
Стивен внимательно посмотрел на него. Это были странные наблюдения для провинциального полудурка, каким должен был быть Робби. Или боль его утраты была настолько явной, что даже Робби смог ее увидеть?
— Да, — просто ответил Стивен, не желая пересказывать длинный и скучный перечень обвинений, который Дастин обрушил на него, чувствуя себя униженным и растленным, после их первой совместной ночи.
Робби некоторое время молчал, его взгляд блуждал по закусочной, ни на чем не останавливаясь.
— Он любил тебя, понимаешь? Любил тебя так, как я ни в жисть не видел, чтобы он кого-то любил. Я не знаю, почему он не вернулся к тебе. На то была причина…может быть, я? — Он громко вздохнул. — Пришлось вернуться и заботиться о брате-дебиле. — Его взгляд упал на стол и застыл на время. — Будь его воля, он бы никогда не покидал этот город, — сказал Робби. — Я хотел, чтобы он уехал. Мы даже подрались с ним из-за этого. Прямо напротив дома мисс Эмили. — Он слегка улыбнулся, словно прокручивал эту сцену в голове. — О, она тоже была чем-то расстроена и все время требовала объяснить, что мы там делали, когда дрались на ее лужайке среди бела дня. — Он усмехнулся. — Но Дасти ничего не стал говорить, он просто стоял там весь красный и злой, так что я сам ей рассказал. Я сказал: "Мисс Эмили, Дасти не пойдет служить в армию, хотя хочет, потому что считает, что должен остаться здесь и присматривать за своим братом-дебилом." Ну, мисс Эмили с минутку молчала, она только подперла подбородок рукой и смотрела на нас. Наконец прищурила глаза на Дасти и спросила, правда ли это. Он, конечно, все отрицал, но я-то знал. Я же видел, как он все время рассматривает эти разноцветные листовки. Я знал это! Ну и вот, мисс Эмили, она же такая умная, говорит: «Мне кажется, что, если бы человек хорошенько постарался, то он смог бы сбежать отсюда и забрать с собой своих близких». Черт возьми! Я б ни в жисть об этом не подумал, да и Дасти тоже, судя по его лицу. Потом мисс Эмили прогнала нас с лужайки и пригрозила вызвать полицию, если еще раз увидит, что мы деремся. — Он снова улыбнулся. — Хотя не думаю, что она действительно могла бы вызвать полицию. Они с шерифом Джонсоном не очень-то жалуют друг друга с тех пор, как он отобрал у нее водительские права и сказал, что она слишком старая, чтобы водить машину. И ему пришлось прослушать целую лекцию о том, как она меняла ему подгузники, — усмехнулся он, допивая вторую вишневую колу. — Да она каждому в городе читает эту лекцию уже много лет. — Его лицо стало серьезным. — Мисс Эмили очень расстроилась из-за Дасти. Он был одним из ее особенных учеников. Всегда высший балл, всегда что-то читал. Па часто злился, потому что книги, что она давала Дасти, были не по его мозгам, даже когда Дасти был ребенком. Он часто говорил гадости о мисс Эмили. Она и мой отец сроду не ладили. Видишь ли, она не местная, а здешним людям нужны годы, чтобы начать доверять чужакам, иной раз десятилетия. Но я думаю, что Па просто не хотел показывать свою дремучесть, раздувая слухи. То, что он сказал тогда, было не очень хорошо. Мисс Эмили отродясь ничего не говорила, но, я думаю, она знала, кто распускает про нее все эти сплетни. — Он замолчал и на мгновение поднял глаза к потолку. — Прости, па! — сказал он, а затем взглянул на Стивена. — Извини, мне не следует проявлять неуважение к мертвым, это неправильно. — Боже, как я проголодался, — продолжил он со вздохом. Он посмотрел в сторону кухни, как раз в тот момент, когда официантка направилась к их столику, а затем с сияющим лицом оглянулся на Стивена. — Она сделала мне какао! Видишь, это моя чашка, смотри какая большая! И на ней мое имя. И, мой особый картофельный омлет! — сказал он, когда она поставила тарелку перед ним. — А что случилось, Джини?
Официантка, которая чуть не плакала от его восторга, быстро подлила Стивену кофе и взъерошила волосы Робби.
— Просто ты пришёл, малыш. А теперь ешь, пока не остыло. И не забудь поблагодарить Мака. Он больше ничего не сделает, пока ты не расправишься с омлетом.
Робби покраснел и смущенно опустил голову.
— Я съем, обещаю.
Она посмотрела на него еще с минуту, а затем ушла. Робби обернулся и восторженно помахал рукой в сторону кухни, но Мак, похоже, едва смог поднять руку в ответ.
— Тяжелая ночка у Бретта, наверное, — сказал Робби, возвращаясь к еде. — Он положил туда свежий чеснок. Ты чувствуешь запах? Он постарался. Не дай мне забыть поблагодарить его перед уходом. — Он принялся за еду, держа в одной руке бутылку кетчупа, а в другой — вилку.
«Какого черта я здесь делаю?» — подумал Стивен, глядя на Робби.
— Я всё болтаю и болтаю, что даже не успел спросить тебя, зачем ты приехал, — спросил Робби, отправляя в рот вилку с куском омлета, и потянулся к большой тарелке с оладьями.
Стивен не знал, какой дать ответ, потому что он сам этого не знал.
Глава 2
Экс-ан-Прованс
(прим.пер.: город и коммуна на юго-востоке Франции в регионе Прованс)
Стивен все еще лежал в кровати, наблюдая, как солнце медленно выползает из-за горизонта, когда услышал, как хлопнула парадная дверь. Это Колетт, она почти каждое утро приносила ему корзинку с продуктами. Он так и продолжал лежать, уставившись в потолок, пока она не появилась в дверях его спальни.
— Mon pauvre petit souris (прим.пер.: с французского - Мой бедный мышонок) — поприветствовала она его, мягко склонив голову. — Ты выглядишь так, словно наступил конец света.
— Oui, Mémé, (прим.пер.: с французского - Да, бабушка) — нерешительно ответил он. Он любил ее, но был уже достаточно взрослым, чтобы к нему обращались "бедная маленькая мышка" - как она его называла с трех лет.
— Поднимайся, завтрак уже готов. Разве ты не чувствуешь свежесть утра? Не трать свой день, пялясь на эти трещины, — сказала она, проследив за его взглядом. Затем развернулась и ушла обратно на кухню. В ее тоне было что-то новое, словно она думала о чем-то более важном, чем аромат утренней свежести. Но, стоит признать, несмотря на свое нынешнее настроение, Экс радовал его именно этим, этот запах, который кружил голову. Солнце, вставая каждое утро, выжигало травы в полях вокруг коттеджа, пробуждая ароматы свежести. Во время сбора урожая они становились еще более насыщенными и стойкими. Это была одна из причин, по которой он вернулся сюда. Хотя это не было возвращением, скорее бегством. Он втайне надеялся, что здесь, в его детском убежище, воспоминания о Дастине перестанут его терзать. Но, как только он прибыл сюда, понял, что совершил большую ошибку. Вместо того, чтобы забыть Дастина, он видел его на каждом углу. Как же ему хотелось показать Дастину тот Экс, который он знал. Экс, в котором туристы задерживались лишь на несколько секунд, — щелчок фотоаппарата — и они двигались дальше.
За завтраком из бриошей, инжирного варенья и ломтиков свежей дыни, они с Колетт обсуждали загадку любви без принятия. Колетт, французская гранд дама, не могла понять его взглядов и не принимала английский склад его ума.
