Отряд выдвинулся в путь и шел по новому коридору около получаса, пока не уперся в огромную дверь без всякой отделки. В центре двери мерцала фиолетовая метка.

— Давай, — прошипел Андрею Ксиб.

Андрей коснулся метки, и двери абсолютно бесшумно открылись. За дверьми висел белесый слабо светящийся туман, в котором совсем ничего нельзя было рассмотреть. В воздухе тем временем появилась очередная фиолетовая надпись на темноэльфийском:

Катакомбы Кабуурахта: Усыпальница Укуувейн

Мелкая Буква, как и в прошлый раз, озвучил надпись для всех присутствующих. Повисло мрачное молчание, а потом Андрей вдруг услышал нечто странное — из глубины тумана доносилась очень далекая и едва различимая музыка.

— Слышите? — спросил Мустакбаль, и Андрей убедился, что музыку слышит не он один.

— Я туда не поеду, — заявил брат Нилбог, — Там хрен знает что и ничего не видно. Нас там в две минуты перережут. Или это дерьмо можно развеять?

— Нет, — прошипел рептилоид, — Нельзя. Никак. Придется идти на ощупь. Справимся. Держаться ближе друг к другу. Так чтобы видеть спину впереди идущего перед собой.

— Сам смотри на жопу впереди идущего, ящер, — вышел из себя явно перепуганный брат Нилбог, — Мы не поедем. Все. Это явная смерть, в таком тумане нельзя сражаться.

— Я проходил здесь. Дважды, — напомнил Ксиб.

Неожиданно, растолкав всех, к Андрею подошел Мелкая Буква:

— Вообще-то есть способ развеять этот туман, Ксиб. Это ведь темноэльфийские катакомбы. Судя по всему, те самые легендарные утерянные катакомбы, где несколько тысяч лет назад темные эльфы хоронили своих усопших. Раньше на месте Дахии был темноэльфийский город, от которого сегодня осталась только крепость на холме Макан-Кадим. Темные эльфы не любят, когда их предков тревожат чужаки, но своего пропустят. Я читал про такой туман в книжках, хотя в игре он до нас никому еще не встречался. Иван, войди туда и скажи на темноэльфийском: «идет психирург, имеющий власть брать у живых и мертвых». Я предполагаю, что эти катакомбы использовались для захоронений во времена тирании психирургов. Так что мертвые должны узнать тебя и пропустить. Возможно, это уберет туман. А вот что за музыка там играет — не знаю даже я. Что это, Ксиб?

— Музыка — неважно, — глухо ответила рептилия, — Неопасно. Потом. Иди, темный эльф. Может сработать. Когда мы ходили — у нас был темный эльф, но не было психирурга.

— Эм… А вы уверены? — входить в белесую взвесь, да еще и одному, Андрею совсем не хотелось.

— Может копье в заднице тебя подбодрит? — предложил брат Ирортс.

— Нет, спасибо, — Андрей взял в руку котопаука, чтобы тот не полез за ним и не пропал в тумане, а потом шагнул прямо в белое марево.

Мир вокруг пропал, осталось только белое перед глазами и далекая музыка.

— እርሱ ሕያዋንና ሙታንን የመውሰድ ኃይል አለው, — сказал Андрей, стараясь повторить слово в слово услышанное от Мелкой Буквы

Сначала ничего не происходило, но потом туман начал таять на глазах. Затем он совсем исчез, и Андрей увидел в свете висевших у него за спиной волшебных огоньков, что стоит в большом зале из черного камня. Возле стен здесь были расставлены столы из потемневшего металла и такие же скамеечки, на столах валялась металлическая посуда вперемешку с какой-то истлевшей трухой.

— Ура Ивану Грозе Нубов! — заорал брат Нилбог, отряд одобрительно загудел, но Ксиб всех заткнул:

— Тихо. Не шуметь. Вообще никогда не шуметь в этом данже.

Андрей вдруг почувствовал дуновение холодного ветра, совсем слабое и едва ощутимое. Вперед из этой залы вел темный коридор, дуло оттуда. Ветер доносил очень слабый сладковатый аромат, в котором было нечто пугающее.

Мелкая Буква первым вошел вслед за Андреем и осмотрелся:

— Да, все верно. Это зал подношений. Сюда приносили подарки для мертвых предков, которые служители потом разносили по усыпальнице. Во времена тирании психирургов миряне дальше не допускались. Только служители мертвых, сами мертвецы и психирурги, которые входят, куда захотят.

— Мы уже считай, что мертвецы, так что можем смело заходить, — сказал брат Инножд, въезжая в зал на своем хизане, — Эй, Ксиб, что там дальше?

— Лабиринт, — прошипел рептилоид, — Всегда разный. Дальше я не знаю, куда идти. Тут темноэльфийская охранная нежить, слабая. Нужно построиться. Одного паладина вперед колонны, другого — в конец. Тот, кто идет в конце — ставит метки на стены, чтобы мы не ходили по кругу. Эльфы-всадники — за первым паладином. Грибные Эльфы — в середине.

— А как тут насчет пограбить мертвецов? — поинтересовался брат Нилбог.

— Не думаю, что добыча будет богатой, — ответил вместо Ксиба Мелкая Буква, — На верхнем уровне таких катакомб темные эльфы всегда хоронили простонародье. Обычные подношения мертвецам у небогатых темных эльфов — фрукты, деревянная посуда, костяные ножи и амулеты, рыба, одежда. Ты представляешь, в каком это все состоянии сейчас, если все эти подношения делались более тысячи лет назад?

— Он прав, — как всегда лаконично прошипел Ксиб, — Здесь ничего интересного. Идем. Построиться, как я сказал.

Андрея затолкали в середину процессии, он оказался между Грибными спереди и Мустакбалем, пленной жрицей и Шабом позади, Мелкая Буква шел рядом с Андреем.

Построившийся отряд углубился в коридор, позволявший идти по трое в ряд.

По бокам коридора немедленно показались небольшие открытые комнатки-камеры, пол которых был заполнен мертвецами. Друг на друге никто не лежал, но трупы покрывали полы погребальных камер полностью. Некоторые мумифицировались и были особенно жуткими, другие были завернуты в саваны, а третьи превратились в скелеты.

Запах усилился, но пахло здесь даже не смертью, а превшими тысячелетия травами, которые были подвешены на крюках к потолкам погребальных камер. За пять минут отряд прошел мимо нескольких десятков камер, расположенных по обеим сторонам коридора. Андрей старался не смотреть на мертвецов, но они все равно неизбежно притягивали взгляд. Андрей видел оскаленные рты, пустые глазницы, костяные руки, скрюченные серо-желтые пальцы, саваны из грубой холстины. Минут через семь отряд дошел до пересечения двух совершенно одинаковых коридоров.

— Ну и куда? — спросил возглавлявший колонну паладин Янжек, восседавший на коне. Рядом с ним бежала его рыжая лисица.

— Не знаю, — прошипел Ксиб, сам шедший после ботов гнома, — Всегда разное. Куда хочешь. Ты впереди, тебе решать.

Как и любой истинный паладин, Янжек свернул направо. Здесь все было точно так же, по обеим сторонам коридора тянулись погребальные камеры с мертвецами. Еще через минуту отряд вслед за Янжеком снова повернул и опять направо.

— Сколько же их здесь? — спросил Андрей Мелкую Букву, — Я про мертвецов.

— Кто знает? — ответил Мелкая Буква, — Темные эльфы жили в Риаберре уже три тысячи лет, когда сюда пришли первые риа. Судя по всему, эти катакомбы были выстроены задолго до тирании психирургов, а заброшены и забыты были только при императоре Лонгусе Гладиусе, который вместе с Эльфарийской армией уничтожил последних психирургов в Риаберре, а заодно и почти всех темных эльфов, населявших тогда остров.

— А откуда пришли риа? — спросил Андрей.

— Увы, но этого никто не знает, — вздохнул Мелкая Буква, — Считается, что приплыли с востока. Я придерживаюсь мнения, что риа — потомки жертвенных рабов, которых выращивали на некоем несуществующем ныне континенте представители неизвестной расы из прошлой эры. Есть доказательства, что Культ Трех Сестер, который сегодня исповедуют риа — переиначенная религия погибшей расы из прошлой эры.

— Ложь, — произнесла идущая позади Мэрифа-Хамани, и это было ее первое слово, сказанное с тех пор, как отряд вошел в подземелья под храмом. На жрице все еще был ошейник, блокирующий ее магию.

— Это всего лишь версия, не сердитесь, мэрифа, — примирительно сказал Мелкая Буква, — Есть и другие версии, не хуже. Например, в этом Мире есть и свои дарвинисты, утверждающие, что люди произошли от обезьян с Эльфарики уже в этой эре. Но раз люди произошли от обезьян в текущей эре — то они никак не могли быть рабами у неизвестной расы в прошлой. Так что выходит, что риа рабами не были. А еще выходит, что эта эра длится не шесть тысяч лет, как пишут в книгах, ведь за шесть тысяч лет человек от обезьяны произойти никак не может. Или здесь ускоренная эволюция? Кто знает? Эта игра оставляет вопросов больше, чем дает ответов. Вот за это я ее и обожаю.