Она сжимает свободную руку в кулак. По крайней мере, это тот Малфой, которого она помнит.

— Я уйду, — угрожает она. — Не усугубляй.

Малфой вздыхает, как будто она испортила ему удовольствие, и следует её примеру, обходит вокруг стола и присоединяется к ней, и Гермиона изо всех сил старается не отступить, когда он оказывается слишком близко.

— Я обещаю не быть занозой в заднице, — бормочет он, и то, как его губы складываются вокруг этого слова, словно он смакует его, заставляет её плечи напрячься. Заставляет её дрожать.

Она мужественно пытается это скрыть. Встряхивает головой и отворачивается, попутно увеличивая расстояние между ними. Выбирает нейтральный тон:

— Хорошо. Тогда всё нормально. Я отнесусь к этому серьёзно, Малфой. Достань свою палочку.

Он вздёргивает бровь и выглядит не убеждённым, но выполняет её просьбу:

— Какой у тебя план? Собираешься одолжить Дементора на вечер?

Она открывает рот, чтобы возразить. Закрывает его. Смотрит в сторону, потом снова на него. — Знаешь, это неплохая идея. Могу я взять перо?

— Грейнджер, я же не серь…

— Да-да. Идеально. Перо и пергамент, пожалуйста.

Она выжидающе протягивает руку и теперь, по крайней мере, чувствует себя в своей стихии.

Малфой с ноткой неодобрения наблюдает, как она пишет прошение в Отдел Животных, Существ и Духов. Вряд ли это самая странная вещь, о которой она просила, поэтому уверена, что они выполнят её в течение часа.

В конце концов, одно дело — просто вызывать Патронус, совсем другое — вызывать его, когда это необходимо.

Если она действительно собирается научить его, то сделает это как следует.

Малфой фыркает себе под нос, когда она отсылает письмо. — Конечно, у тебя есть разрешение на аренду Дементора.

Она игнорирует это, снова занимая своё место в другом конце кабинета и садясь на маленькую скамейку, с которой намеревается наблюдать. — Так. Мы начнём постепенно.

И это выходит ну очень постепенно.

Малфой, кажется, теряет большую часть своего учтивого сарказма перед лицом бесконечных тридцати минут. И Гермиона изо всех сил старается сохранить невозмутимое выражение лица, выкрикивая:

— Ещё раз, — снова и снова, наблюдая, как он ругается и рычит себе под нос, посылая дымок за дымком бесполезной синевы с кончика своей палочки. — Ладно, хватит,— говорит она, когда кажется, что он слишком расстроен. — Отдохни немного. —и она наколдовывает ему чашку чая.

Малфой плюхается в это ужасное кресло, делает глоток и морщит нос. — Я не так себе это представлял.

— Тогда сам разбирайся. Ты ведь умеешь колдовать, правда?

Его взгляд леденеет, и через мгновение она отводит глаза.

— В любом случае, я просто хотел понять, на каком ты уровне. Где наша отправная точка.

— А есть Нулевой уровень?

Она выгибает бровь. Странно слышать, как он принижает свои способности, — Нулевой уровень это когда вообще нет никакого отклика. Половина дела — это создание сущности Патронуса. Те самые голубые клочья, которые ты видишь. Можешь в это не верить, но на самом деле ты уже на полпути.

Малфой бросает на неё быстрый взгляд. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но в тот же миг раздаётся стук в дверь.

— А… — Гермиона встаёт со скамейки. — Там должно быть наш Дементор.

Она говорит это с юмором, но, судя по тому, как лицо Малфоя теряет то немногое, что на нём оставалось, он совсем не находит это смешным. Гермиона с любопытством наблюдает за ним, прежде чем открыть дверь.

Они тщательно упаковали существо, не задавая никаких вопросов. Шар плывёт, окружённый сотворённым Патронусом, который, похоже, был заколдован надолго. Не телесный Патронус. Это потребовало бы слишком больших усилий. Нет — просто обычный синий, тонкий пузырь с призраком в разорванном чёрном плаще.

Один взгляд на лицо Малфоя, когда Дементор появляется в кабинете, и она чувствует потребность сказать:

— Расслабься.

Его глаза метнулись к ней, в них не было и следа обычного Малфоя. Только страх. Простой и ясный.

— Дыши, — говорит она, подходя и становясь перед Дементором, чтобы заслонить ему обзор. — Мы не собираемся начинать с этого. — пауза. Она добавляет:

— Я этого не сделаю. Пока ты не будешь готов.

Он тяжело дышит. Не в силах оторвать взгляд, смотрит куда-то за её плечо.

— А что, если я никогда не буду готов?

Она делает шаг вперед, полностью закрывая ему обзор, и его глаза неохотно останавливаются на ней — Значит я этого не сделаю.

Затем она поворачивается и накладывает Чары дезилюминации, полностью скрывая Дементора из виду. Плечи Малфоя слегка расслабляются, но напряжение не исчезает полностью. Он всё ещё знает, что он тут.

— Сосредоточься на мне, — говорит Гермиона, и он переводит взгляд на неё. Её щеки заливаются странным румянцем, когда она понимает, что только что попросила Малфоя смотреть на себя. Концепция. — Полагаю, ты знаешь, что нужно думать о счастливых воспоминаниях.

Он усмехается. Расслабляется ещё немного.

— Я же не слабоумный.

Она складывает руки на груди и выжидающе смотрит на него.

— Ну что ж. О чём ты думаешь?

Малфой колеблется. — Это личное.

Она просто выпячивает бедро и выгибает бровь.

— Что, Грейнджер? Я не собираюсь впускать тебя в свои мысли, ясно?

— Ты хочешь научиться?

— Конечно, я хочу научиться.

Кажется, даже он сам удивлён убеждённостью своих слов. Проводит рукой по волосам, взъерошивая их. Закатывает рукава, очевидно, забывая, что он также обнажает свою Метку.

Она старается не смотреть туда.

Малфой вздыхает и трёт переносицу. — Неужели я слишком ли много прошу, только чтобы меня…не использовали в процессе?

Она издаёт странный возмущённый звук. — Ты думаешь, я пользуюсь тобой?

— Я — нет — или… ну. Я просто… — Чёрт возьми, он действительно борется. Его глаза бесцельно блуждают по комнате, прежде чем остановиться на ней. — Я просто не хочу обнажать свою душу, Грейнджер.

Она пристально смотрит на него. На мгновение задумывается и тщательно подбирает каждое следующее слово.

— Когда профессор Люпин учил этому Гарри, — говорит она, изо всех сил стараясь не задерживаться на мыслях о Ремусе, — я помню, как Гарри сказал мне, что понятие «абсолютно счастлив» не всегда подходит.

Малфой убирает руку от лица.

— Он сказал, что его первые несколько попыток провалились, потому что он пытался думать о чистом счастье. Чистое возбуждение. В самой простой форме. — Она достаёт палочку. — Но Патронус — это не так просто. А иногда счастье — это не то что нужно. Посмотри, я тебе кое-что покажу.

Не было никакой необходимости спрашивать. Малфой и так не сводит с неё глаз — похоже, ему не грозит опасность отвлечься.

— Патронус отнимает много сил. Существуют различные уровни эмоциональных затрат, необходимые для их производства. Когда речь идёт об одном Дементоре — когда угроза достаточно мала — я вспоминаю тот день, когда получила письмо из Хогвартса. Это моё самое сильное счастливое воспоминание, и с ним всегда срабатывает. — она набирает в грудь побольше воздуха и тихо и отчетливо произносит:

— Экспекто Патронум.

Как всегда, привычная и неизменная, выдра выплывает из кончика палочки, и Малфой пристально следит за ней. Кажется, его присутствие вызывает любопытство у зверя. Патронус плавает, вьётся небольшими кругами около его ног и туловища, прежде чем Гермиона позволяет тому исчезнуть.

— Устойчивая телесная форма, — говорит она. Не упуская из виду, что Малфой уже выглядит побеждённым. Неуверенным. — Но, — быстро добавляет она, — мне потребовались недели, чтобы добиться этого, пользуясь только этим воспоминанием. — Как и Гарри, я думала, что счастье означает счастье и ничего больше. — и ей приходится приложить усилия, чтобы сделать уверенный шаг навстречу ему. — Я спрашиваю о твоих воспоминаниях, Малфой, потому что думаю, что у тебя может быть та же проблема. Смотри, если я думаю о другом, то я получаю другой результат.