— Я могу? — он дышит, прижимаясь к ней, а его пальцы скользят под подол юбки.

— Да.

— А так? — спрашивает он мгновение спустя, гладя подушечкой большого пальца по кружеву её нижнего белья.

— Да.

—Хорошо? — спрашивает он, когда его пальцы проскальзывают в неё, один за другим, наблюдая как её тело дёрнулось, голова упала ему на плечо, а губы нащупали жилку чуть выше ключицы.

— Да. — только шипение дыхания — едва слышное. Её рот занят. Он перестаёт спрашивать, но она всё равно повторяет:

— Да — да — да, — каждую секунду. Задыхается и сдавленно всхлипывает в его грудь, пока он медленно погружается в неё своими пальцами. Так медленно. С терпением, нежностью и безраздельным вниманием. Она никогда не думала, он так может.

Его плечи кажутся такими надёжными под её руками, надёжными и поддерживающими, когда она чуть не падает с края в первый раз. Она стонет куда-то в него от боли, потому что это больно. И тяжело. Дело не в том, что он крепко схватил её, и не в том, что к ней не прикасались месяцами. Нет, больнее всего поддаваться. Терять контроль. Разрешить подвесить себя над бездной и верить, что он не позволит ей упасть и разбиться насмерть сразу же после этого.

Она действительно падает, но в буквальном смысле — и он вместе с ней, на пол — и нежный цикл начинается снова.

— Я могу? — спрашивает он, находя молнию на юбке своими пальцами, которые только что вытащил из неё и тщательно вылизал. Она понятия не имеет, как сильно покраснела.

— Да.

— А это? — спрашивает он, возясь с пряжкой собственного ремня.

— Пожалуйста, — она помогает ему вытащить его из петель на брюках.

— А так? — спрашивает, когда приподнимает её бёдра и, разводя, прижимает их к свим обнажённым, тёплым и влажным от пота, и это было более прекрасное зрелище, чем она могла вообразить.

— Да, Да, Да.

Он так невероятно нежен с ней. Так хорошо осознаёт её порывы и каждую заминку в её дыхании, читает каждую эмоцию, которая вспыхивает на лице.

— Так нравится? — спрашивает он, глубоко вонзаясь в неё. — Вот так? — Когда её ногти царапают его спину вдоль позвоночника, а голова откидывается на ковёр.

— Чёрт.

— Это значит «да»?

— Да — да.

С эхом его низкого стона пронёсшегося по ней и весом его задыхающегося и слабого от оргазма тела, настала её очередь задавать вопросы.

— Было хорошо? — шепчет она ему на ухо, лениво проводя пальцами по его лопаткам.

— Да, — шепчет он, задыхаясь. — Да.

***

На следующее утро она просунула голову в кабинет Гарри. — Гарри, привет, как дела?

Он улыбается и зевает, подбадривая себя чашкой чая.

— Извини за беспокойство. Могу я просто взять у тебя один из этих Бланков служебных отношений?

Его улыбка становится шире.

— Ты и Рон? — он всё ещё улыбается, когда отворачивается от ящика с бумагами и протягивает ей бланк, — Приятно слышать, что вы вдвоём всё уладили.

— О нет. Нет, нет. — она улыбается в ответ, забирая у него документ. — Спасибо, Гарри.

— Я не понимаю…

Она останавливается и поворачивается в дверном проёме, вспоминая.

— О, прости, прости. И для Малфоя тоже.

После её ухода рот Гарри ещё долго остаётся открытым.