========== Часть 1 ==========

Обычно она выбирает более литературные выражения — но это полный абзац.

По-другому и не скажешь.

Точно так же, как невозможно притвориться, что то, что она собирается сделать — не самая худшая идея, которая когда-либо приходила ей в голову.

Всё это происходит в самое обычное утро. В одной руке она держит ежедневный стаканчик с чаем на вынос — «Эрл Грей» с половинкой лимона, только слегка заваренный, как всегда — и в другой свою сумку, Гермиона выходит из камина в холл Министерства так же, как она делала это последние три года. Исходя из того, что в это утро она поступала точно также, как и во все прочие будние дни, нельзя утверждать, что её можно винить в случившемся.

Позже ей объяснили, что на самом деле происшествие был ошибкой нерадивого стажёра.

Но всё это не имеет значения, потому что она глава Департамента Международного Магического Сотрудничества — и, как сказал бы вам любой глава любого министерства, даже небольшие косяки сотрудников со временем становятся крупными проблемами их начальников. И неважно, что эта глава прямо сейчас проливает обжигающе горячий чай— «Эрл Грей» с половинкой лимона — на свою новенькую юбку-карандаш.

Полностью погружаясь в проблему, она не сразу замечает, что вокруг всё совсем не так, как должно быть и как бывает изо дня в день.

Подняв глаза от испорченной одежды, она видит по одну сторону атриума плотной стеной стоящих авроров, целителей, секретарей и прочих служащих Министерства, а по другую — Дементоров. Сотни.

От них расползается тонкий слой льда по чёрному мраморному полу, он поднимается по колоннам и аркам, и по золотой лепнине вокруг каминных решёток. Фонтан, с треском разбивающегося льда, застывает в извилистую скульптуру, и все вокруг чувствуют, как пронизывающий страха повисает в воздухе.

Прибывающие на работу ведьмы и волшебники, ошарашенно останавливаются у каминов, как и она ещё минуту назад, некоторые с открытыми ртами, другие в слезах от охватившего ужаса. Гермиона старается обойти их, крепче сжимая палочку, заставляет себя продвигаться ближе, несмотря на холод. Несмотря на страдания.

Крики работников министерства резко врываются в толпу, кто-то пытается взять ситуацию под контроль, от этого становятся всё громче. Другие отчаянно призывают Патронусы, не у всех выходит с этими криками и паникой. Дементоры роятся вокруг, невесомые плащи развеваются по воздуху, костлявые руки тянутся — пытаются схватить. Так отчаянно стараются высосать жизнь хоть из чего-либо.

Гермиона останавливается в нескольких шагах от фонтана. Через силу закрывает глаза и медленно тянет воздух, чтобы успокоиться.

Уже достаточно давно она не испытывала такой паники — паники, которую теперь связывала с военным временем. С тех пор у неё не было необходимости извлекать свои счастливые воспоминания.

С закрытыми глазами она погружается в себя одиннадцатилетнюю. Пытается почувствовать всё, что испытала, стоя на кухне родного дома с письмом, которое только что принёс отец. Вспоминает тот момент, когда отрывала край хогвартского конверта от восковой печати.

— Экспекто патронум!

Открывает глаза и видит, как бледно-голубые нити слетают с кончика волшебной палочки, как они сплетаются в изящную выдру, которая задерживается лишь на секунду, чтобы посмотреть ей в глаза, а затем улетает, зная своё дело, устремляется в чёрное облако закутанных в плащи призраков.

— Гермиона! — откуда-то слева с облегчением доносится голос Гарри. Мгновение спустя он появляется в поле зрения, немного задыхающийся, с всё ещё вытянутой палочкой, чтобы контролировать своего оленя.

— Гарри! Что…

— Понятия не имею. Каким-то образом они вырвались. Мы вызвали всех авроров и Разрушителей Проклятий, но только начали,— он толкает её локтем. — Но я рад, что ты здесь. Приступим.

Они проводят следующие полчаса, загоняя море дементоров в управляемый, окружённый стеной пузырь чар Патронуса, и именно тогда она замечает это. Тогда утренний хаос становится сертифицированным провалом.

Ни для кого другого. Только для Гермионы. Только из-за её принципиальной натуры, обострённого чувства справедливости и сердца целителя. Профессор МакГонагалл всегда говорила, что ей следовало бы подумать о карьере в Мунго…

Нет, для всех остальных ситуация почти под контролем. Но когда она и остальные запечатывают дементоров обратно, её взгляд останавливается на нём. И это занос на повороте и полный финиш.

Драко Малфой.

Единственный бывший Пожиратель Смерти, который, способен выносить постоянное осуждение, поступив на службу — или, возможно, единственный, у кого было так мало вариантов. Он прошёл обучение и стал Разрушитем Проклятий через год после того, как Гермиона пришла в Министерство, сразу как у него истёк срок домашнего ареста.

И до этого момента ей не приходилось о нём думать.

Что было замечательно.

Но теперь её глаза приклеились и, не мигая, наблюдают, как снова и снова — спрятавшись в углу за колонной — Драко Малфой пытается и не может вызвать Патронус.

— Чёрт, — выплёвывает он, тряся палочкой, будто это поможет. — Да ладно тебе. Чёрт бы тебя побрал — давай.

Она заворожённо смотрит, как он выпрямляется, делает успокаивающий вдох, округляя губы, а затем снова взмахивает палочкой.

— Экспекто патронум.

Кончик его палочки откашливает тусклый клуб голубого дыма, и больше ничего.

Малфой, похоже, готов разломать пополам свою палочку.

Она не знает зачем ей это и, вероятно, никогда не узнает, что заставляет её поступить именно так. Она даже не замечает, как сокращает расстояние между ними. Но слова уже царапают горло, вылетая.

— Дементоры ушли.

Малфой вздрагивает всем телом и поворачивается к ней с такой скоростью и паникой, как человек застигнутый за чем-то непотребным. Как убийца пойманный над трупом жертвы. Румянец расцветает на его щеках, хотя через миг он каким-то образом заставляет его рассеяться.

И вот он уже снова становится бледным и хмурым — как всегда.

— Грейнджер, — решительно объявляет он. В его тоне нет презрения. Оно тщательно скрыто под тонким слоем профессионализма. — Да, спасибо. Я заметил.

«Оставь это. Не вмешивайся. Отойди!» — говорит голос в её голове.

— Ой. Хорошо. Мне показалось, что это не так.

«О, нет!»

Она видит, как дрожат его губы, когда он изо всех сил старается не усмехнуться

— Нет, это так.

Гермиона моргает.

— Ладно.

— Ладно.

Наступает невероятно долгое молчание. Напряжённое. Болезненное.

Малфой кашляет и убирает палочку в карман. —Правильно. — он делает шаг в сторону от неё.

А вот теперь начинается настоящий провал.

Как только его плечо касается её — как раз перед тем, как он окажется вне пределов слышимости, — она каким-то образом решает, что её жизнь недостаточно сложна. Что всегда есть место для новых неприятностей.

— Ты ведь не можешь этого сделать, правда?

И она скорее слышит, чем видит, как он останавливается. Резкий скрип его ботинок. Она не смогла бы сейчас повернуться к нему, даже если бы ей приставили нож к горлу. Но она повторяет:

— Ты не можешь вызвать Патронус.

Мгновение тишины.

Потом профессионализм в его голосе умирает, захлёбываясь:

— Да, блядь, какая тебе разница, Грейнджер?!

Гермиона вздрагивает, поворачивается с немного расширенными глазами, хотя ей не стоило удивляться. Ткнув змею, будь готов, что та укусит в ответ.

— Это просто наблюдение, — тихо говорит она.

Малфой морщит нос, оглядывая её с ног до головы: — Держи их при себе, — огрызается он. Поворачивается и выходит из атриума, засунув руки в карманы брюк.

Это был последний раз, когда она видела его на этой неделе.

***

Что-то в произошедшем не даёт ей покоя, она понятия не имеет что именно.

Несколько ночей она лежит без сна, размышляя о том, что бы это могло значить. Хочет найти смысл, стоящий за всем этим, если он вообще существует.