— Просто поговори с ним, — Сэм одарил его многозначительным взглядом и поднял брови. — Я ж понимаю, что третий-то лишний.
— Ты идиот, — буркнул Барнс.
— Зато я прав.
Баки не стал задерживаться в новой комнате Сэма. В конце концов этот птичий фанат не просто так хотел найти место для уединенного отдыха. Выйдя и закрыв за собой дверь, Барнс прошел несколько шагов и остановился, привалившись к стене в коридоре. Почему-то сейчас это казалось ужасно правильным. Находясь между надеждой и безысходностью, он пытался принять правильное решение.
Но как понять, что правильно? Кто сможет рассудить внутренний спор? Как можно дефенитно классифицировать слова и поступки? Баки не знал, но и не искал ответов. Быть может, это просто неподходящая под стандарты ситуация и от этого было так тяжело.
К Питеру в лабораторию он вошёл с улыбкой, старался выглядеть дружелюбно, что оказалось без надобности, потому как Питер на него даже не взглянул. Уставившись в монитор, он как будто вообще не понимал, что происходит вокруг. И тут-то Баки понял, что такое глупое игнорирование всего и вся задевает его. Совсем чуть-чуть.
Но к счастью, к этой загадке у него был ключ, который всегда работал. Подойдя к Питеру, он встал у него за спиной и осторожно (боясь дурацких металлических лап его костюма) положил руки ему на плечи. Слегка надавил, двинул ладони ближе к шее и коснулся голой кожи.
— Мне тоже всё это не нравится, куколка, — тихо-тихо сказал он. — Но это единственный способ защитить тебя.
В последний раз погладив плечи, Баки убрал руки и поспешил к выходу из лаборатории. Он не знал, куда пойдет, желание исследовать базу пропало с первыми воспоминаниями, но остаться здесь было бы глупо — Питеру нужно подумать над поступками.
— Баки, — Паркер окликнул его. Повернувшись, он встретился с взволнованным взглядом и милыми покрасневшими щеками. — Останься, пожалуйста.
— Ты правда этого хочешь? — Баки определенно играл. Только не знал с Питером или сам с собой.
— Правда. Очень-очень хочу.
Баки немного помялся, но только для вида. Теперь Питер смотрел на него. В его глазах отражался экран монитора маленьким бликом. Улыбка была почти незаметна, но только для тех, кто никогда не знал Питера Паркера; Баки же без труда заметил чуть вздернутые вверх уголки губ. Где-то за напускной наивностью прятался прекрасный юноша, но у Баки и без того рвало крышу.
— Ну, расскажешь мне, чем занимаешься? — и снова встав позади него, Баки положил руки на плечи.
Питер не пытался убрать их. В один момент Барнсу даже показалось, что тот льнёт к ним, как кошачья шерсть к вельветовым брюкам: осторожно, мягко и почти ненавязчиво. А потом поверх его живой ладони легла ладонь Питера. Это было немного странно, ведь Баки всегда казалось, что Паркер неравнодушно дышит именно к вибраниумной руке. Но он выдохнул и, усмехнувшись, сказал.
— Кстати, боль в руке сводит меня с ума. Спасибо, что спросил.
Питер не смог сдержать улыбки.
========== 7. Stars (Звезды) ==========
Сэму хватило три дня, чтобы понять — так жить нельзя.
Во всяком случае именно это сказал Баки утром, когда Питер вылез из своей постели и медленно доплелся до стола, стоявшего по центру лаборатории. Мало-помалу это помещение всё больше напоминало комнату в общежитии. В первый же вечер здесь появились кровати из жилых помещений и стол из столовой, который Питеру пришлось тащить в одиночку. Запасы еды всё ещё были скудными и большую часть их рациона составляла заваренная кипятком лапша. Горячей воды не было, в душевых стоял жуткий холод, а Баки, сколько бы ни искал, так и не смог найти котельную или хотя бы бойлер.
Стоявший на столе чай давно остыл. Питер покачал головой, обозначив таким образом, что всё услышал и понял, и поморщился — холодный чай он совсем не любил. Ему понадобилось ещё минут пять, чтобы полностью проснуться. Чай этому не способствовал, но здорово помогал Баки, изредка бросавший на него взгляды. Он читал книгу («Ты прочитал, я тоже хочу!»), очень увлеченно разглядывая каждую страницу.
— А когда он вернется? — поинтересовался Питер. Баки не сразу понял, но, сообразив, ненадолго оторвал взгляд от книги и взглянул на него. Стало так неловко, что захотелось окунуться в чашку с холодным чаем с головой.
Питер подумал о том, как глупо он выглядит. Наверное, стоило хотя бы умыться и прополоскать рот (у него ещё остался ополаскиватель для рта), неплохо было бы и причесаться, но это было не так критично.
— Не знаю. Может, завтра. Может, через неделю. А что, переживаешь? — Баки подпёр подбородок рукой, уперевшись в стол.
— С чего бы?
— Ну, вдруг ты думаешь, что в вопросах выживания он разбирается лучше, чем я.
— Добытчик из него был неплохой.
— Значит, тебе нравятся добытчики?
— Я всего лишь не хочу умереть с голоду.
— С этим я справлюсь. Не сомневайся.
Но Питер отчего-то сомневался.
Покончив с холодным чаем, он съел злаковый батончик и всё-таки решил умыться. Зеленые коридоры наводили на него тоску, и Питер практически пробегал по ним, лишь бы не пялиться на пустые стены. В комнате со значком душа на двери стены были покрыты серым кафелем, на полу лежала не подходящая ни к чему оранжевая плитка.
Несколько душей были вмонтированы прямо в стену. Никаких перегородок между ними не было, и Питер, признаться, удивлялся тому, какие все в «Гидре» раскрепощенные. Может, не зря по миру гуляют стереотипы о немцах, подмывающихся у всех на виду.
Он подошел к самому дальнему душу и осторожно включил кран — тонкая струя воды быстро достигла пола. В помещении душевой было холодно, как на улице, и вода текла под стать этой температуре, что Паркер ощущал в разы сильнее. Кто бы знал, как Питер мечтал о теплом (лучше горячем) душе, и как сильно он сожалел о всех тех разах, когда в детстве отказывался мыться. У него и в мыслях никогда не было, что однажды простые гигиенические процедуры будут самым сокровенным желанием.
«Не самым», — Паркер мысленно поправил себя. Конечно, горячий душ был бы просто райским наслаждением, кто бы спорил, но ему не соревноваться с Баки Барнсом.
Потому что Баки был классным. Ну то есть, Питер считал именно так. Смелый, уверенный, красивый. А эта его улыбка, когда он незаметно поглядывает в его сторону… У Питера всегда сердце останавливается в такие моменты, а за спиной вырастают крылья, и он чувствует себя круче, чем Крутой Уокер, наслаждается эйфорией и смущается. Начинает нести чушь и отвешивать Баки комплименты.
Обидно то, что Баки прекрасно понимает, как Питер к нему относится, ненавязчиво флиртует (в этом он не так уверен) и прикасается к нему, как к чему-то родному и любимому. Но никогда не заходит дальше. Может, у военных так принято?
Он не знал, сколько прошло времени. По ощущениям всего ничего, но сложно было верить собственным чувствам сейчас, ведь в этой клетке, в которой они оказались по воле Баки, время текло совсем иначе. Прийти в себя ему помог знакомый голос, прорезающийся сквозь шум воды, и расходящееся от него эхо.
— Ты там в порядке, куколка? — настороженно спросил Баки. Питер вздохнул.
В порядке ли он? Вот это уж вряд ли.
— Помощь нужна? — продолжал он настойчиво.
— Сам справлюсь, — отчеканил Питер.
И наконец решил умыться.
Он вернулся в лабораторию через десять минут. Баки лежал на кровати, согнув ноги в коленях, и читал. Наверное, теперь он с этой книгой никогда не расстанется, подумал Питер, разглядывая вцепившиеся в обложку металлические пальцы.
— Ты чего так долго? — не отрываясь, спросил Баки. В этот раз он звучал требовательно, как будто ждал отчета.
— Да так, задумался.
— О чем же?
— О снах.
— Ты во сне слюни пускаешь, — Баки высунулся из-за книги, и Питер увидел его улыбку. — Что тебе снилось? Сочный бургер? Или что-то из разряда «18+»?
— Мне снились звезды, — честно признался Питер.
Больше вопросов не было.
Весь день он просидел за компьютером. Ему удалось наладить контакт с Сэмом путём передачи текстовых сообщений, в которых был спрятан компьютерный код, не дающий отследить сигнал. Потом он сломал хранящиеся здесь базы данных, но в них не было ничего интересного. Даже плана базы и то не было, что немного огорчило Паркера.
