Пробурчав что-то себе под нос, Питер кинул чемоданчик на кушетку и вышел из маленькой комнаты. И быть может, в любой другой день, Баки сорвался бы за ним, чтобы выяснить, куда тот намылился, но не сегодня. Сегодня он устал от претензий, больной руки и непонимания. В какой момент всё пошло не так?

Благо с перевязкой он был в состоянии справиться сам. Годы, проведенные в одиночестве, способствовали многим его навыкам, и оказание первой помощи, пожалуй, пригодилось больше всех других. Быстро перемотав руку бинтом, он выкинул грязную ткань в алюминиевое ведро и слез с койки.

Он бродил по заброшенной и давно забытой базе «Гидры» в поисках Сэма и Питера, глухие голоса которых звенели где-то вдалеке. Всё вокруг было пугающе знакомым. И кто только придумал строить все базы похожими друг на друга? Баки знал, в какой стороне находятся учебные и жилые комнаты. Без труда нашел бы общую столовую и скрытую от глаз кухню. Самое страшное — он знал, где найти клетки для таких, как он. Клетки с крепкими прутьями и холодным полом — обязательный атрибут любой тайной базы, использовались как предмет запугивания врага или особо опасного сослуживца.

Воспоминания о жизни в клетке на поводке подпортили и без того ужасное настроение. Слоняясь по коридорам и намеренно удаляясь от знакомых голосов, Баки думал о том, с каким недовольным лицом Питер смотрел на него, возмущаясь, что тайным местом оказалась база «Гидры». Баки и сам был не рад оказаться здесь, вернуться к тому, с чего всё начиналось, подобно медленной средневековой пытке, и, несмотря на то, что он не привык сдаваться, в этой схватке с прошлым он проигрывал. Может, всё дело в вернувшихся воспоминаниях, может, в стертом из памяти коде или грузе вины, давно поселившемся на его плечах, но это место оставляло на нём свой отпечаток, и Баки знал, что уже никогда не сможет от этого избавиться.

Спустя час скитаний по базе Баки нашёл Сэма и Питера в той комнате, которая когда-то носила гордое имя «Лаборатория». Он знал, что через это помещение можно попасть в гараж, где хранились последние разработки: оружие, экспериментальные автомобили и самолеты, быть может, странные существа в колбах — все это можно было найти на его родной базе. Но здесь, скорее всего, гараж был пустым.

Ни Сэм, ни Питер, казалось бы, не заметили его. Он как будто снова стал чертовым призраком, вот только ещё не получил репутацию головореза. Поэтому он занял стул в дальнем углу и молча наблюдал. Сначала его увлек Сэм, разговаривающий с древним компьютером. Судя по грозным репликам, он играл в какую-то старую игру и слегка ненавидел ее создателя. Клавиши под его пальцами ужасно скрипели, словно кто-то засунул в шредер камни вместо обычной бумаги.

Зато у Питера все шло гладко. Как и Сэм, он сидел возле одного из компьютеров, читал с экрана, время от времени что-то печатая. Кнопки нажимал так мягко, что те изредка стучали и то, кажется, только ради приличия. Увлеченность на его лице выражалась серьёзностью и прикушенной губой. Иногда Паркер поправлял свои волосы спрятанной под броней рукой, и в такие моменты слегка подвисал, как нерабочий сотовый, на секунду превращаясь в самую прекрасную картину. От этого вида Баки чувствовал себя иначе: не лучше, не хуже, просто по-другому, и вот это другое чувство хотелось запомнить, закопать поглубже внутрь, чтобы в длинные вечера печали вспоминать и улыбаться.

— Гребаное старьё! — громко вскинул Сэм, ударив по столу. Скопившийся слой пыли взмыл в воздух и попал ему в нос, отчего тот закашлялся.

Баки нехотя отвёл свой взгляд от Питера, озадаченно смотрел на Сэма, который в приступе гнева пнул ножку стола. Понять его чувства было несложно — гнев от неудачи взрывал комок нервов, который наверняка достигал бы громадных размеров, если бы имел материальное воплощение.

— Барнс, может, прогуляемся? — всё тем же громким голосом предложил Сэм. — Ты ведь всё знаешь об этой базе. Есть место, где можно вздремнуть по-человечески?

Несмотря на то, что всё внимание Баки было приковано к Сэму, от его взгляда не укрылись дрогнувшие плечи Питера, напряжение, вдруг появившееся в спине, заставило его выпрямиться, как у ростомера, и посмотреть в сторону Барнса и Уилсона, вытянув шею. Он улыбнулся своим мыслям, но со стороны должно быть казалось, что его улыбка — для Сэма.

Питер ничего не спросил. Баки не поинтересовался, что заставило Питера обратить на него свое внимание. Вместе с Сэмом он вышел из лаборатории и повёл его по коридорам, в сторону жилых помещений. Многолетний опыт преследования подсказывал, что Питер провожает их взглядом.

Среди тёмно-зеленых стен и давно не белых потолков Баки находил умиротворение, граничащее с неврозом. В один момент он говорил Сэму, что нужно проверить работают ли душевые комнаты, а в другой пытался сбежать от собственных воспоминаний. Улыбаться не получалось, он разваливался изнутри, побитый воспоминаниями был готов упасть на пол, но шёл вперед, не подавая виду. Маленькая экскурсия немного отвлекала, и он почти не думал о том, что Питер на него злился. Но стоило им уйти достаточно далеко (от паучьего слуха избавиться было нелегко), Сэм похлопал его по плечу и сказал:

— Расслабься, здесь паукообразный нас не слышит. Далеко до коек?

— Прямо по коридору, слева начинаются комнаты, — Баки нахмурился, не понимая. — На что ты намекаешь вообще?

— Не знаю, что вы не поделили, — Сэм поспешил вперед и пнул первую попавшуюся слева дверь, — но, если вы не решите эти проблемы сейчас, нам будет очень тяжело здесь жить.

Сэм нащупал выключатель, и грязно-желтый свет наполнил маленькое помещение. Здесь стены имели более светлый оттенок, но всё ещё оставались зелёными. Старый, замызганный ковер, лежащий у кровати, видел лучшие времена. Сама кровать имела странную конструкцию, Баки прежде не видел таких: металлическая спинка с тонкими прутьями была вбита в деревянный каркас. Под пружинным матрасом прятались два деревянных ящика, занимая всё свободное место под кроватью. Небольшой трехногий столик, напоминающий табуретку, был приставлен впритык к кровати и застелен светлой тканью.

Ногой Сэм отодвинул столик, присел и вытащил оба ящика: внутри нашлась подушка и одеяло. Они выглядели, как новые, если бы не запах пыли и старости. Для приличия он встряхнул сначала подушку, а затем одеяло, и положил их на матрас.

— Довольно неплохо, — Сэм улыбнулся, улёгшись. — В «Гидре» всегда так было?

Баки покачал головой. Он не знал, как было в «Гидре». Сам-то жил в клетке, на цепи, за ним следили двадцать четыре часа в сутки, ставили опыты и заставляли драться с себе подобными, а порой — убивать таких.

— Полагаю, — наконец сказал он. — С добровольцами они обращались лучше, чем со мной.

— Паукообразный боится, что ты привёл нас в лапы к этим нацистам.

— От «Гидры» ничего не осталось.

— Так может объяснишь ему? — Сэм поправил подушку, из которой во всех стороны торчали перья. — Меня-то он не послушает.

— И почему ты решил, что меня послушает? — Баки усмехнулся, скривив губы так, как будто одно из перьев пощекотало его нос. — Этот парень сам себе на уме.

— Умоляю тебя, Барнс, не заставляй меня распинаться перед тобой, как перед первоклассником. Этот парень с тебя глаз не сводит, как в общем-то и ты с него. Понимаю, сейчас не лучшее время для флирта, но…

— Да не собирался я! — возмутился Баки. За кого его Сэм держит-то? За придурка?

— Ну, а ты соберись, — всё так же безмятежно продолжил Уилсон.

Баки сомневался, что кровать была настолько удобной, но Сэм всё равно выглядел, как растаявшее мороженое: расслабился, растянувшись, и похоже наслаждался возможностью наконец выпрямить ноги. Но Барнса возмущало отнюдь не это. Слова Сэма звучали странно и непонятно, он то ли принуждал его к действию, то ли намекал на что-то (Баки ненавидел намеки) неприличное.

Намёки намёками, но Баки не понимал, в чём, собственно, проблема. Они нашли укрытие, о котором никто не знает. Здесь они могут переждать столько, сколько нужно, прежде чем Фьюри свяжется с ними и поможет перекинуть Паркера в Калифорнию. Продуктовые и медицинские запасы, конечно, ограничены, но Сэм всё ещё может выйти в люди и купить комбо-обед в «Макдоналдс» и затариться лекарствами в «Волгринс».