Но чему же тогда Дегре стал свидетелем прошлой ночью? Когда дверь Лувра закрылась за ним, молодой человек передернул плечами, отгоняя эти вопросы. Ему почти нечего было рассказать де ла Рейни и совсем нечего – Соланж. Ледяные порывы ветра били ему в лицо и заворачивали на глаза край полей шляпы.

Дегре спокойно направился по набережной к темной арке моста, как вдруг сзади послышался шум шагов. Он обернулся и увидел, что от дворца за ним идет какой – то человек – высокий парень с болезненно – бледным лицом. Догнав молодого лейтенанта, парень обратился к нему с нагловатой любезностью на французском языке с сильным иностранным акцентом:

– Вы Шарль Дегре, агент полиции? Это вас месье де ла Рейни послал расследовать нападение на мадемуазель Малипьеро?

Дегре кивнул, сквозь сумерки внимательно рассматривая незнакомца.

– Тогда в ваших интересах, прежде чем вы представите отчет шефу полиции, поговорить с моим патроном.

– И кто же он? – с улыбкой спросил Дегре, придерживая шляпу и наклоняя голову под внезапно налетевшим сильным порывом ветра с дождем.

– Тот, кому стоит оказать услугу, – ответил его собеседник. – Ладно, тут нет никакой тайны, он – посол герцогства Савойского, граф Ферреро.

Это имя явилось полной неожиданностью для Дегре, совершенно не связывавшего его с расследуемым делом, однако он скрыл изумление и ответил, что он к услугам его превосходительства посла герцога.

– Только пойдемте со мной сейчас: после того, как вы вернетесь в Бастилию, будет уже поздно, – настойчиво произнес болезненно-бледный парень и, фамильярно взяв молодого агента полиции под руку, увлек его по набережной, где гулял ветер.

– Поздравляю вас, – ухмыльнулся он, – вы не так давно в полиции и вы, уж простите, провинциал, а тут такая удача.

– Удача привлечь внимание вашего патрона? – спросил Дегре, нащупывая почву в этом таинственном разговоре.

– О, я не думаю, что его внимание привлекли именно вы. Этой чести удостоился бы любой полицейский агент, посланный сегодня в Лувр.

– И, однако, вы кое-что обо мне знаете, – возразил молодой человек, – когда я прибыл в Париж и так далее.

– Да, наша работа – знать все, что происходит при дворе, и, конечно, когда мы услышали, что за это дело беретесь вы, в наших интересах было разузнать и о вас тоже. Очень тонкое досье на вас, мой дорогой Дегре, сейчас в руках его превосходительства.

И парень улыбнулся, как будто произнес хорошую шутку.

Шарль Дегре лихорадочно соображал. Никто, кроме самого шефа полиции, не знал, что именно он, Дегре, отправится в Лувр расследовать трагический случай с мадемуазель Жакеттой: посол герцогства Савойского никак не смог бы заранее выяснить, кому это будет поручено. Из этого следовало, рассудил Дегре, что де Ферреро обратил на него внимание еще раньше. «Выходит, посол Турина интересовался вдовой Босс и таинственным домом в Цветочном тупике? Кто же мог предупредить его, что я занимаюсь этим делом? – гадал молодой агент полиции. – Сама ведьма-предсказательница или доктор Рабель, которому я совершенно не доверяю? Простодушный с виду толстяк-священник, проживающий вместе с ним? Итальянский аптекарь? И каким образом во все эти дела может быть замешан посол герцога Савойи?»

Обдумывая таким образом свое положение, Дегре продолжил вежливый разговор, время от времени бросая внимательные взгляды на собеседника. Ему пришло в голову, что этого провожатого, вполне возможно, послали заманить его в какой-нибудь пустынный квартал, темную подворотню, чтобы похитить или убить, и что этот парень с землистым лицом может быть совершенно не связан с высокопоставленным господином, чье имя он так легко произносит.

Но эти опасения оказались напрасными. Провожатый привел его в отель посла Савойи, который Дегре хорошо знал, поскольку в его обязанности входило помнить все значимые резиденции в Париже.

Когда они проходили изукрашенный портик этого красивого особняка, парень сказал Дегре:

– Вы встретитесь не с месье де Ферреро, послом Савойи, а с месье де Сен-Морисом, полномочным представителем герцогства во Франции, как вам, без сомнения, известно. Он привез благодарность вдовствующей герцогини за соболезнования его христианнейшего величества по случаю безвременной кончины ее мужа, покойного герцога Карла Эммануила II.

– Это, без сомнения, очень интересно, – ответил Дегре, пройдя вслед за своим провожатым в величественный вестибюль отеля, – но я не понимаю, какое все это имеет отношение ко мне или к делу, которым я занимаюсь.

Говоря это, он старался припомнить все, что ему известно о покойном герцоге Савойи и его герцогине, Мари де Немур, но он знал об этой чете не больше, чем знали все.

Последний герцог, родственник короля Франции, неожиданно скончался, простудившись на охоте. Его вдова была французской принцессой, веселой и упрямой, любимицей покойной вдовствующей королевы Анны Австрийской. Больше Дегре не знал ничего и никогда прежде не встречал ни посла, ни полномочного представителя.

Дегре вместе со своим провожатым поднялся по широкой красивой лестнице в небольшую роскошную комнату со стенами, завешенными кожей с золотым тиснением, где в позолоченном кресле с высокой спинкой полулежал, перелистывая последний выпуск «Ла Газетт», очень модно одетый молодой человек.

– Монсеньор, это Шарль Дегре – лейтенант Дегре, агент полиции, – с поклоном произнес спутник Дегре и оставил его наедине с незнакомцем, который, отложив газету, но не поднимаясь с кресла, посмотрел на него с веселым любопытством.

Молодой нормандец с готовностью точно так же посмотрел в ответ. Господин совершенно не пришелся ему по вкусу – ни его удивительно привлекательные, гладкие черты в обрамлении блестящих черных кудряшек, ни бархатный костюм персикового цвета с серебряным позументом, ни выражение нагловатой удали на его лице. Шарль Дегре почти сразу же решил, что этот блестящий молодой шевалье многим обязан своим портному и цирюльнику, а также природному бесстыдству и смазливости и что его карьере и благополучию значительно способствовал успех у женщин.

– Я – граф Сен-Морис, – холодно произнес молодой человек. – Вы, месье агент полиции, несомненно, удивлены, что я послал за вами.

– Я приучен ничему не удивляться, монсеньор, – спокойно ответил Дегре.

– Это правильно, – улыбнулся молодой шевалье и указал на табурет, приглашая агента полиции сесть. – Я – полномочный представитель герцогства Савойского в Париже и великий камергер вдовствующей герцогини в Турине.

Его слова и эти сведения были самыми обычными, но Дегре заметил в его больших черных глазах проницательность и блеск, не соответствующие пресной привлекательности миловидного лица.

– Монсеньор занимает высокое положение.

– У меня есть и обязанности. Мадам, которой его христианнейшее величество позволяет именовать себя мадам Руаяль, часто тоскует по Парижу. Она уполномочила меня покупать для нее здесь мебель, картины, даже одежду. Она полностью доверяет моему вкусу. Также она желает, чтобы я находил для нее энергичных и способных людей. Французская принцесса – простите, если я слишком это подчеркиваю – любит видеть рядом с собой соотечественников. – Сен-Морис немного помолчал, улыбаясь, и затем неожиданно добавил:

– Не желаете ли вы поступить на службу при дворе герцогини в Турине, скажем, в личной полиции ее королевского высочества? Я могу обещать вам хорошее жалование, награды и продвижение по службе.

– Чему же я обязан честью этого предложения, которое столь же неожиданно, монсеньор, сколь и приятно? – спросил Дегре.

– О, – беспечно ответил Сен-Морис, – я здесь не теряю времени даром. Данное мне поручение лишь формальность, и у меня много досуга на дела герцогини. Я дружен с месье де ла Рейни. Когда я обедал с ним накануне, он упомянул вас, вашу службу, и я подумал, что вы подходящий человек для мадам Руаяль. Я уже нанял для службы у нее нескольких французов.