Мы пронеслись по орбите, особо не выбирая место приземления – штурмовики были плохо приспособлены для полётов в атмосфере, республиканцы сначала пытались нас сбить, но их истребители тоже строились для пустоты, так что они отстали, стоило нам зайти в сектор, прикрываемый конфедератами. Которые, в свою очередь, принялись нас выцеливать, отгоняя от насиженного места.

- Ставлю маркер, - я пометил на схеме место посадки, прямо там, где был знакомый космодром. Эта площадка не была занята, с тех пор, как произошло вторжение, похоже, работы по ландшафтному дизайну остановились, и в пустыню никто соваться не хотел. Ближайший купол поселения находился в трёхстах километрах, можно и там было бы сесть, но братья-заключённые – не лучшая компания для молодой пары с ребёнком-подростком.

- Ты знаешь это место? – Йолане, похоже, было похрен куда садиться.

- Ага, - я выслушал последнюю, наверное, порцию обещаний от республиканцев разобраться с нами, только чуть позже, связь на планете работала отлично, и даже активность звезды не так мешала, как раньше. – Родные места, здесь я когда-то охотился на хищников. Ну перед тем, как меня на астероиды услали за плохое поведение. Эй, а это что такое?

Родные места, похоже, уже кто-то облюбовал. Издалека изменения в космодроме заметны не были, а вот при внимательном рассмотрении стало видно, что тут ступала нога человека, и не раз. Многочисленные следы от ног, гусениц, несколько контейнеров на поверхности и даже парочка гравиплатформ указывали, что мы тут будем не одни.

- Тут народец лихой, - предостерёг я напарницу, - увести технику для них раз плюнуть. Так что надо быть осторожнее.

- Поставим на боевой режим, никто не сунется, - Йолана по-прежнему ни о чём не волновалась. – И у меня одно ребро подбито, надо будет загнать в док, тут есть что-то в рабочем состоянии?

- Организуем, - беспечно ответил я.

Близость земли придавала уверенности. Так приятно было оказаться не где-то в пустоте, а на шарике с атмосферой, естественной гравитацией и природными источниками. Пить и жрать собственное, и что гораздо хуже, чужое дерьмо, болтаться в невесомости, дышать через фильтры и ощущать себя крохотной песчинкой среди бескрайнего пространства уже надоело. Не думал, что так быстро наемся космосом, может, болтание в одиночестве в полумёртвом состоянии что-то изменило в мозгах.

Прятать летательные аппараты не имело смысла, нас давно уже засекли, и расстояние не спасло бы имущество от любопытных, так что я приземлился чуть в стороне от космодрома, там на огромной площадке из пластобетона, которой раньше не было, уже стояло несколько десятков атмосферников. Рядом с ними мой штурмовик смотрелся словно роскошный китайский кабриолет на стоянке с дохлыми итальянскими скутерами. Точнее, два роскошных китайских кабриолета – Йолана припарковала свой аппарат впритирку к моему, захваты связали оба штурмовика в единое целое, и теперь их угнать становилось вдвое сложнее.

- Отличные новости, - связалась она со мной по направленному каналу. – На планете компенсаторы инерции работают, а чужие не появляются. Я проверила. Матц, хватит пялиться на меня, давай, проверяй, чтобы всё было зафиксировано, или останешься тут охранять.

Я вылез наружу, заблокировав шлюз, и отошёл в сторону от двух пирамид, стоящих на остриях. От космодрома к нам мчался вездеход с крохотной, по сравнению нацеленными на него орудиями штурмовика, пушечкой.

Человека, который вылез из люка, я не знал, и не видел никогда, но это ничего не значило, мало ли кто тут тусуется, планета была, похоже, единственным тихим местом в звёздной системе.

- Кто такие? – вальяжной походкой приблизился к нам высокий качок с буграми мышц в костюме тракториста. В моём мире такой рельеф произвёл бы впечатление, а тут говорил о том, что у человека хватило денег на подсадку расширителя волокон, и не хватило на модификации. – Стоянка платная.

Матц посмотрел на меня, а Йолана на своё плечо – насадка на скафе нацелилась на парковщика, первой же ракетой, а в кассете их было пять сотен, из него получится отличный фарш для кузнечиков.

- Двадцать единиц энергии за один аппарат, - начал здоровяк, наблюдая вместе с нами, как на штурмовики наползает маскировочный слой, а потом колебаниями воздуха обозначается защитный экран. – За световой день.

- А за ночь? – уточнил я.

- Что – за ночь? – растерялся парковщик. Похоже, его просто послали, чтобы избавиться раз и навсегда.

- За ночь сколько берёшь?

- Тоже двадцатку, - качок угрюмо набычился. – Платить будешь?

- Нет, - покачал я головой, - это нечестно. Ночью должно быть дороже.

Мой собеседник задумался. Матц пытался не заржать, и у парня отлично получалось.

От качка поначалу несло решительностью и наглостью, а теперь – неуверенностью. Я чувствовал, что бывший заключённый практически страдает из-за того, что попал в такую ситуацию. Он обернулся, глядя на вездеход, но пушка там была демонстративно повёрнута в сторону.

- Ты чего, сука, здоровья много? Чего пялишься? Или плати, или вали отсюда.

Дальше полились угрозы, парковщик изо всех сил старался показать свою крутизну, он говорил, чуть растягивая слова, и всё равно мой внутренний переводчик с местным сленгом не справлялся. Временами даже получалось что-то вроде жалобного «ну пожалуйста, заплатите».

- Отстрели ему ногу, - посоветовала Йолана. – А то мы тут долго будем стоять.

- Что? – качок повернулся к ней.

- Ногу, дебил. Считаю до одного, и от твоего транспорта останется только сгусток плазмы.

Одно из орудий на ребре штурмовика активировалось, и нацелилось на вездеход.

Парковщик сначала грустно, зато – молча наблюдал, как его товарищ быстро удирает в сторону космодрома вместе с вездеходом. А потом ссутулился и вздохнул.

- Вот зачем вы так? Я тут второй день работаю, все платят, одни вы не как люди, - жалобно сказал он. – Теперь уволят меня, Гнилой слюнтяев не любит.

- Сам виноват, - я не торопясь направился в сторону космодрома, обходя парковщика, - нет чтобы вежливо попросить, наехал, угрожал. Тут тебе не за работу надо беспокоиться, а за то, как ответ будешь держать.

- Что? – качок брёл за нами, не пытаясь напасть. Я пропустил Матца и Йолану вперёд, с направлением трудно было ошибиться, до цели неспешным шагом идти минут десять, не больше.

- За наезд, говорю, отвечать придётся. И тебе, и Гнилому. Он же тебя послал?

- Он, - приободрился мой собеседник. – Ты с ним перетри это, браток, а? Он же с нас эти эрги стрясёт, непорядок это, бесплатно рядом приземляться. И вообще, мы ж честно работаем, и присмотрим, и тебе бесплатно грибной настойки нальют. Может заплатишь, а?

Мне показалось, что Йолана вздохнула и закатила глаза, хотя со спины это видно не было.

- Тебя звать-то как?

- Грунь, - охотно ответил провожатый.

- Слышь, Грунь, что за дела тут творятся? Я только год назад с планеты откинулся, это место пустое было, а теперь как проходной двор.

- Так ты из наших? – качок повеселел. – А то я не пойму, чего такой борзый, вроде скаф у тебя имперский, корабль – тоже, а имперцев тут отродясь никогда не было, ну среди наших. То есть да, сразу видно, что из деловых.

- Ты с темы не уходи.

Грунь вернулся в тему, и пока мы под местным солнцем добирались до бывшего космодрома мятежников, кое-что рассказал.

Попал он сюда аккурат перед тем, как появились чужие, а главное – республиканцы. Не успел даже в рейд выйти, а власть уже поменялась. В этой части освоенного материка остались федералы и те, кого конфедераты купили на независимых планетах, большей частью аграрных, их тут презрительно звали кротами. Сами конфедераты свалили на север, а республиканцы, которых среди заключённых было не очень много, вместе со своими обосновались на приграничной территории, в тех ангарах, что были перед нашим. Космодром оказался отделён от остальных мест, где сохранялись скопления зэков, так что тут собрались всего несколько сотен человек.