Димон тяжело вздохнул и подошёл ко мне.

– Вот здесь, – он неожиданно притянул меня к себе, обхватив рукой под грудью. – Но ты всё равно не увидишь. Ты сильный медиум, а ауры только пилоты могут… Маш, нет никаких магических хирургов, понимаешь? И операций на аурах не бывает. Вот если бы сразу, в первые несколько месяцев. Может, даже через год после разрыва… Тогда, да. Сложно было бы, но возможно. А теперь уже поздно. Прости.

– И что теперь делать? – я посмотрела в глаза его отражению.

– Ничего, – он улыбнулся и легко пожал плечами. – Будем жить так. Только тебе переехать, наверное, придётся. Мне в ваш Парыж все дела переводить как-то не с руки будет…

Я даже не сразу поняла, о чём он говорит. Переехать? Дела? Какое мне дело до его дел? И с чего вдруг мне куда-то переезжать?

– А-а-а… – очевидно вид у меня был весьма красноречивый, потому что Димону хватило одного моего «А-а-а», чтобы пояснить:

– Увы, но порадовать тебя фразой «И больше ты меня никогда не увидишь» не получится. Нам придётся видеться, и довольно часто.

– Зачем? Я не хочу.

– Можно сказать, я твоё лекарство.

Он хмыкнул и выпустил меня из объятий. Я же осталась стоять на месте, пытаясь переварить полученную информацию. И чем дольше я думала, тем меньше мне нравилась ситуация.

– Вот точно знаю, что ты врёшь, – наконец, произнесла я. – Только понять не могу, в чём именно.

– С чего бы мне тебя обманывать? – торопливо заверил меня Димон. – И не думал даже! Пойдём на кухню. Ты же не съела почти ничего.

«Точно врёт!» – однозначно решила я и двинулась за Бьёри. Мне даже полегчало немножко, потому что раньше, когда он тут порхал вокруг меня, подкладывая в тарелочку румяные сырники и свеженькую сметанку, было как-то стыдно видеть в нём врага. Теперь же всё встало на свои места. Есть я – деревенская ведьма, неопытная и наивная, хотя, по словам Буси, талантливая и очень перспективная. И есть он – демон, взрослый, сильный и опасный.

«Поэтому, Машка, – мысленно отдала сама себе приказ, – забыли быстро про всякое смущение и поставили наглеца на место. И это… выгони его как-нибудь со своей жилплощади, наконец, тряпка!»

Однако сказать проще, чем сделать. Мои хмуро сведённые брови Димон ловко игнорировал, выискивая в своём телефоне какую-то информацию. Я молча прислонилась к дверному косяку и, не сводя взгляда с демона, стала ждать.

Через пару минут он поднял на меня глаза и, коротко улыбнувшись, спросил:

– В столице бывала?

– В нашей – да.

– У моего Управления в Центральном районе двухэтажная квартира. Хочешь взять себе второй этаж или предпочтёшь жить в соседней? Я бы настоятельно советовал первый вариант. Всё-таки в нашей с тобой ситуации лучше находиться как можно ближе друг к другу.

Есть такая категория людей, которые в словах собеседника умеют слышать только то, что их устраивает. Стёпка был в точности таким же, пусть и встречались мы с ним из-за моего, как он уверяет, упёртого характера крайне редко. И если я терпела это от него, то уж Диметриушу Бьёри не собираюсь этого позволять.

– Дима, – он одобряюще кивнул, когда я заговорила. – Ты несколько неверно истолковываешь ситуацию.

– М?

– Я со своими кошмарами справляюсь сама. Честно, всё уже совсем не так трагично, как было семнадцать лет назад. Поэтому…

– Ты сидишь на блокаторах, – перебил меня он. – И твоё прекрасное средство не только не пускает в сознание пугающие тебя образы, оно ничего не пускает. Машута, ты же большая девочка, должна знать, что мозгу нужна перезагрузка и отдых. А выбранный тобой метод борьбы с кошмарами просто сожжёт тебя дотла…

Я стоически проигнорировала недозволенную некоторым «Машуту» и упрямо продолжила гнуть свою линию:

– Во-первых, не перебивай! – Димон примирительно поднял руки вверх, а я сверкнула в него грозным взглядом. – Во-вторых, мне очень лестна твоя забота, но я справляюсь сама. Проще говоря, не суй свой нос в мои дела и, в-третьих, за окном уже давно солнце встало. Не хочешь убраться восвояси?

Демон покачал лысой головой. Сокрушённо так покачал, давая понять, что заранее ожидал от меня такой реакции.

– Ладно, – произнёс, недовольно поджав губы. – Я понимаю, что тебе надо подумать. Такое решение не принимается с бухты-барахты.

«Проклятье!»

– Поэтому сейчас я уеду. Мне всё равно надо было кое-какие дела утрясти… Но вечером вернусь, и мы…

Я возмущенно засопела, но Диметриуш моё возмущение оставил без внимания.

– …обязательно поговорим. О твоём переезде, кошмарах и о господах Фоллетских-И.

И я вдруг поняла, что спорить с ним совершенно бесполезно, что он всё равно не отстанет. Ну, Ленка! Ну, подруженька! Удружила так удружила! Но вслух я ничего этого, конечно, не сказала. Я вообще ничего не сказала, а только хмуро пожала плечами, заранее зная, что ни за что больше не впущу Диметриуша Бьёри в свою квартиру.

– Вот и славно, – он вышел в коридор, чтобы обуться и, склонившись к шнуркам, пробормотал:

– И не надейся от меня спрятаться. Я приеду часам к восьми, не позже. И двери открою сам, если ты откажешься меня впускать… Кстати, охранную вязь на порог кто наносил? Отличная вещица, даже я не прошёл бы, не впусти ты меня в первый раз добровольно.

Я застыла. Разбитая и раздавленная. Вот так просто? Он так просто узнал мою самую страшную тайну? Один взгляд на мой порог, и любой демон сразу скажет, что я ведьма?

– Не волнуйся, – Димон разогнулся. – Я не собираюсь кричать на каждом углу о твоей тайне. Сама расскажешь, когда захочешь… Но отца твоего я искренне не понимаю.

– Отца? – я удивлённо заморгала, не в силах определить, какой извилистой дорожкой бежит мысль Диметриуша.

– Защита, так понимаю, его работа? Ладно, дочь демона, не прожигай ты меня так старательно взглядом. Со мной это не работает. Вернусь к восьми, договорим… И Маша, раскладушку можешь не трогать. Я её вечером сам в твою комнату перетащу.

И после этого он ушёл, но, к сожалению, не захватил с собой мою злость и растерянность. И панику тоже оставил мне. Я банально не была готова к тому, чтобы жить рядом с Диметриушем Бьёри, сталкиваться с ним каждый день (если не на общей кухне, так в общем подъезде). Ни в будущем, ни уж точно сегодняшним вечером. Никогда. Даже ради того, чтобы навсегда избавиться от кошмаров. Было в нём что-то пугающее, что-то помимо его демонического происхождения.

Замешательство заставило меня совершить заполошный круг по квартире и замереть у разорённой Димоном раскладушки.

– Я не хочу, чтобы он сюда возвращался, – поделилась я своими мыслями с этим мобильным предметом мебели. – Что мне делать?

Но раскладушка хранила равнодушное молчание, отказываясь принимать какое-либо участие в моей жизни. И книжный шкаф, вступивший с ней в заговор, пыльно смотрел на меня книжными рядами и не давал никаких советов. Квартирка, которую я уже успела полюбить и мысленно называла своей, вдруг стала неуютной и чужой, её стены словно пропитались наглостью и заносчивостью Бьёри. Я понимала, что моё состояние было, пожалуй, сродни истерике, но ничего не могла с собой поделать. Поэтому я собрала дорожную сумку и сбежала к Бусе, прекрасно понимая, что данный поступок не характеризует меня как взрослую женщину. И всё равно. Подобно шпиону, оглядываясь и ежеминутно проверяя, нет ли за мной хвоста, я добежала до автостанции и купила билет до Лук.

И уже там, без зазрения совести соврав Бусе о том, что всё в порядке, что я просто соскучилась, забравшись под тяжёлое от старости пуховое одеяло, я позволила себе расслабиться и забыть на время обо всех проблемах. О неожиданно ворвавшемся в мою жизнь Диметриуше Бьёри, который, если всё пустить на самотёк, очень скоро поймёт, что я не просто дочь демона, но и наследница потомственной ведьмы. Или всё-таки уже понял? Нет, не мог он понять. О том, что во мне проснулся бабкин дар знала я, Буся и Стёпка. Так что нет, не мог Бьёри узнать…

О Яне Фоллетском, которого, по словам всё того же Бьёри следовало опасаться, я тоже думала. О том, что он, несомненно, привлекательный, но мне и правда стоит держать его подальше от себя. О петле, от которой нельзя избавиться. О снах, так тесно слившихся с явью, что я теперь не знаю, плакать мне или смеяться после того, что случилось утром.