– Что? – он странно напрягся и удивлённо приподнял брови, но меня это отчего-то не насторожило. Как и наличие повязки на глазу – в моих снах, в отличие от реальности, её не было – как и неожиданная причёска Бьёри, а точнее, полное её отсутствие. Вместо того, чтобы сообразить, что что-то пошло не по сценарию, я потянулась, томно прижимаясь к горячему мужскому телу, и призналась:

– Целуешься ты совершенно крышесносно…

– Да? – он оторопело уставился на мой рот, и я заметила, как нервно дёрнулся его кадык.

– О, да, – глупо улыбаясь, продолжила откровенничать я. – И если забыть о том, чем это всё всегда заканчивается, ты лучший из тех, с кем мне приходилось целоваться.

– Да? – снова повторил он, а я почувствовала, как тёплая рука, лежавшая до этого на моей талии, переместилась вверх, сдвигая край пижамного топа. – Я рад. Наверное.

О как же ошибался тот, кто думал, что кошмар – это когда ты оказываешься голым посреди наполненного людьми кинозала!! Кошмар – это как раз то, когда ты понимаешь, что направленные на тебя софиты ни разу не сон, а самая что ни на есть явь!

– О Боже! – выдохнула я, чувствуя, как краснею.

– О Боже! – повторила, судорожно соображая, что сказать.

– Ты что здесь делаешь? – пискнула, наконец, и взбрыкнула, пытаясь вытолкнуть незваного гостя из своей постели. – И руки убери, сволочь!

Я со всей силы ударила Димона по предплечью, и мужчина недовольно скривился, потирая место ушиба.

– Что ж ты дерёшься-то всё время? – ворчливо поинтересовался он, поднимаясь, а я шарахнулась к стене, мечтая просочиться сквозь неё к соседке тёте Тане, которая работала в нашем техникуме техничкой. – Я тебя, между прочим, от кошмара спас.

– Ты и есть мой кошмар, – пробурчала я, пряча глаза.

– Ага, – по-пиратски осклабился этот бандит и рассмеялся, когда я запустила в него подушкой. – Я слышал.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

– Ладно, – он подмигнул мне и взялся за ручку двери. – Не стану тебя смущать ещё больше – жду на кухне.

И добавил, вдруг утратив даже намёк на любое веселье:

– Нам поговорить надо.

Насчёт последнего у меня было другое мнение, но кого это волновало! Не хотелось мне с ним разговаривать. Ни о том, что произошло вчера, ни, что уж совершенно точно, о содержании моих кошмаров. Отчего-то казалось, что других тем для разговора у нас нет и быть не может.

Умывшись и приведя себя в порядок, я решила, что от неловкости ещё никто не умирал, и вошла в кухню, где уже вовсю хозяйничал демон, с гордо задранным носом и твёрдым намерением выставить Бьёри из своего дома как можно скорее.

– Завтракать будешь?

Сложно выгнать вон человека, когда он предлагает тебе кофе и свежие сырники. Сырники! Господи, да я их сто лет не ела! Неужели у меня в холодильнике нашлось всё, из чего их можно сделать?

– Буду, спасибо, – я села за стол и выжидательно посмотрела на Бьёри.

– Значит, так, – он не стал садиться напротив, а приткнулся у подоконника. – Пожалуй, стоит начать с извинений.

Я от возмущения даже кофе подавилась. С извинений??

– Ты спятил? Не стану я перед тобой извиняться!

Диметриуш скривился и уточнил:

– С моих извинений. Прости. Я понимаю, что одним «прости» тут не отделаешься, но надо же с чего-то начинать.

Я кивнула и запила своё недоумение кофе, не вполне понимая, за что передо мной извиняются. За проникновение в спальню? Кстати, как он это сделал? Замок не сломан, я проверяла. За стриптиз? Уж точно не за попытку «отравления»…

– Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через всё это. Втройне жаль, потому что ты спасла нам жизни, а в качестве вознаграждения обзавелась персональным прогрессирующим кошмаром.

– О чём ты?

– О том, с чего всё началось, – вздохнул Димон и с видимой неохотой начал свой рассказ.

Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. Шокирована. Испугана. Раздавлена, в конце концов. Всю свою жизнь я думала, что причина моих кошмаров – это Диметриуш Бьёри. И внезапно выясняется, что демон, изводивший меня своей жестокой фантазией долгие годы, садист, который, по всей вероятности, получал удовольствие от каждого моего перепуганного крика, оказался такой же жертвой стечения обстоятельств, как и я.

– У меня просто не было другого выхода, – снова извинился Дима и, отлипнув от подоконника, шагнул к столу, чтобы пододвинуть ко мне тарелочку со сметаной. – Ешь, остынет же всё.

Я автоматически поднесла сырник ко рту, но, так и не откусив, спросила:

– Так что же получается, теперь ты снимешь с меня эту петлю, и больше я тебя никогда не увижу? – я изо всех сил боролась с желанием встать и подойти к зеркалу в коридоре. Конечно, Бьёри объяснил, что рассмотреть нити аркана может лишь тот, кто обладает даром пилота. И то не сразу, а после длительного обучения и тренировок. Но мне нужно было убедиться в этом самой. И желательно, чтобы при этом никто не сверлил меня ехидным синим глазом.

– Не совсем так, – Диметриуш отвернулся к плите, чтобы налить себе ещё кофе. – Чёрт, холодный уже…

А мне вдруг стало как-то неуютно.

– Что значит, не совсем?

– Понимаешь, – он смущённо поскреб небритый подбородок. «Видимо, все лезвия на голову извёл», – злорадно подумала я, но вслух ничего не сказала. – Прошло очень много лет. И петля – это уже не мой аркан, а часть твоей ауры.

Я вмиг утратила аппетит и даже на остатки кофе посмотрела с отвращением.

– Просто замечательно! – остервенело потёрла кулаком глаза, и не думая скрывать своего разочарования и расстройства. Нет, я конечно и раньше подозревала, что мои кошмары – это не ветрянка, которой достаточно один раз переболеть, и больше она не вернётся. Но одно дело об этом думать, а другое – получить подтверждение из уст специалиста.

– Но кошмаров больше не будет. Это я могу тебе пообещать… Только нам сначала надо будет…

– А что эта петля? – перебила я. – Она как-то может мне навредить?

– Помимо кошмаров?

– От которых ты меня избавишь.

– Нет.

Диметриуш вздохнул и всё же сел за стол напротив меня, откинулся на стул, сложил на груди руки и, пожевав с недовольным видом нижнюю губу, произнёс:

– Знаешь, из чего пилоты делают свой аркан?

– Откуда? – изумилась я. – И про пилотов-то не особо что знаю. Только в рамках школьной программы. Полагаю, что из каких-нибудь магических нитей.

Не то чтобы я о магии не знала вообще ничего. Я всё-таки потомственная ведьма, хоть и дочь демона, но уж об этом-то Диметриушу совершенно точно не надо знать.

– Нет никаких нитей, магия – везде, – Бьёри потёр большой палец указательным, словно намекал на то, что я ему денег должна, и вдруг в его руках появилась веточка ландышей.

– Ой! – пискнула я восторженно. Видеть, как демоны творят свою магию мне не приходилось. То есть, в детстве, возможно, папа показывал мне фокусы. Или Стёпка, но это было так давно, что я просто не помню. – Здорово!

Мужчина протянул мне цветок и улыбнулся.

– А при чём здесь аркан?

– Ни при чём, – улыбнулся Дима. – Просто цветок. А аркан пилоты из собственной ауры делают, конечно. Вытягивают жилу, закручивают в петлю… В общем, тебе это пока неинтересно…

«Пока?»

– Понимаешь, к чему веду?

– Не очень.

– Кусок моей ауры намертво врос в твою. Навсегда.

И мне опять стало страшно. Ещё двадцать минут назад я слыхом не слыхивала ни про какую петлю. Жила себе спокойно и страха не знала. А теперь мне вдруг стало тяжело дышать. Что значит, навсегда? Я против!

– Значит, надо операцию сделать! – едва не плача, возмутилась я и всё-таки выскочила в коридор к зеркалу. – Удалить хирургическим путём. Есть у вас магические хирурги… Не знаю… Ну, что ты смотришь? Сделай что-нибудь, раз виноват!

Ничего я в зеркале, конечно не увидела. Ни свечения ауры, ни следа от петли. Только себя, слегка растрёпанную и бледную, да Бьёри, маячившего за моей спиной.

– Где она вообще?

– Маша…

– Я хочу знать!