— Сейчас, Антон Евгеньевич, папа мой подъедет. С ним и пообщаетесь.
И я довольно улыбаюсь приподнявшему бровь Соболю. Ибо вечер перестает быть томным.
========== 3. “Кино, вино и домашнее порно” ==========
Мы с Соболем сидели на подоконнике в коридоре прямо перед раскрытой дверью в класс, чтобы учитель нас видел, а то ж решим сбежать, какие мы нехорошие! В общем, сидели и боролись руками, пытаясь узнать, кто сильнее: баскетболист со стажем лет в шесть или я — вся такая маленькая и беззащитная.
Как не странно, силы были равны, хотя что-то мне подсказывает, что парень безбожно поддавался, но это ничуть не омрачало нашу игру.
А вот нависшая над нами тень очень даже напрягла Соболева, который то и дело бросал поверх моей головы косые взгляды. А я игнорировала. Столько, сколько могла, пока надо мной не пророкотало деликатное покашливание.
Чтобы быть с отцом на одном уровне, ну, хотя бы до носа ему доставать, мне пришлось встать на подоконник. Папа, наблюдая за тем, как я тут на подоконнике и на каблуках, гордо выпрямив спину, смотрела ему прямо в глаза, только удовлетворенно хмыкнул в усы.
Вообще, фигура моего отца стоила отдельного рассмотрения, потому что эта туша, два тридцать ростом, в плечах пару метров, размеров тоже не маленьких, был похож на огромного медведя с этими его усами и бородой, но, при этом, у него была докторская степень в биоинженерии. Да, то есть, помимо семи золотых медалей с олимпийских игр и других достижений в спорте, этот чувак еще и до пизды умный.
Теперь вы понимаете, откуда ноги моих комплексов растут?
— Рассказывай, — Пророкотал отец и, казалось, что его голос идет из груди, а все вокруг начинало вибрировать вместе с ним.
Вкратце рассказав отцу всю эту мутотень, которую он слушал слишком внимательно, я перевела дыхание и, заслужив любовное поглаживание по голове, опустилась обратно к Соболю, который уже успел перекинуться с моим братом парой слов.
— Ну все, — радостно выдохнула я, — ему пиздец. — И дверь за спинами моих родных закрылась, а последнее, что я увидела, был испуганный взгляд учителя.
— Ты уверена, что все будет хорошо? — скептически приподнял ухоженную бровь парень, бросая косые взгляды на дверь, за которой было подозрительно тихо.
— У меня — да, — довольно щурюсь я. — А вот у историка — смотря как быстро на колени встанет и извиняться начнет.
— Теперь я вспомнил, почему в детстве старался не бить тебя лопаткой.
— Да, а то ж. Мои бы всем обидчикам головы-то пооткучивали. Да. — Я покрутила ноющими кистями и заговорчески прошептала: — Давай подсмотрим?
— Я сомневаюсь, что это — хорошая идея. — Свой скепсис парень даже не пытался скрыть, но меня уже было не остановить: я тихонечко кралась к двери, чтобы прильнуть к замочной скважине и наблюдать за тем, как мой брат тихонько прижимает лицо учителя к столу, а отец так же тихо, периодически поправляя очки и что-то уточняя у учителя, что-то ему зачитывает.
— Не понял? — Удивился парень, тоже подсматривая, только в щель, что была повыше. — А чем они там занимаются?
— А ты приглядись, — хихикнула я, — Чувство юмора у нас у всех одинаковое. Только у меня оно еще и конченное.
Парень бросил странный взгляд на меня и обратно прильнул к щели, а потом удивленно выдал:
— Педагогическая этика?!
Я снова лишь хихикнула.
Что ж, сейчас, в эти сорок пять минут, мои родные объяснят ему, как должен вести себя учитель, что ему можно, а что нельзя. И к каким девочкам подходить категорически не стоит.
— Что ж, — Я выпрямилась, стукнувшись о его живот, почувствовав себя немного унизительно на его фоне. Такое вот неприятное себе чувство. Неконтролируемое. — Мы можем идти. На следующие уроки я все равно не собираюсь, а у тебя еще тренировка…
— Ты можешь подождать меня часок-другой, а потом мы пойдем с тобой в кино. Как раз какой-то фильмец новый вышел. — Перебил меня Соболь, но я уже не слушала, я уже крутила в голове трейлер нового фильма про зомби. И ничего уже не было важно, а я даже слюнку случайно пустила — настолько задумалась.
— Ну, что же, — я сделала максимально задумчивый вид, заставив парня поднапрячься, и проказливо улыбнулась, — только зайдем в кафе, возьмем еды на сеанс.
— Как скажешь, мечта педофила, как скажешь. — Меня по-доброму погладили по голове, проникновенно заглядывая в глаза.
— А че это мечта педофила?
— Потому что ты похожа на двенадцатилетнюю девочку. — Он хохотнул и пошел в сторону зала, а я осталась стоять обиженная и нахмуренная. — Ты идешь, гном в прыжке? А то еду покупать не буду.
Рванула я за ним с низкого старта.
— Ванёк, — на мою голову уже по привычке опускается рука, заставляя чайник в моей голове конкретно так закипать. Еще слово — и крышечку сорвет. — А че тут карлик делает?
— Ярик… — Ваня далеко, поэтому пока он дойдет, пока они тут разговоры разговаривать будут, я уже сама со всем разберусь. — В лицо мне скажи, или самомнение не позволяет?
Ярик только хмыкает и унизительно приседает на корточки передо мной, по-гиеньи скалясь мне в лицо.
— Полтора-ашка! — Довольно тянет он, прям раздуваясь от счастья ситуации. Ну конечно, умник хуев, пока капитан, который может настучать тебе по лицу, далеко, ты такой смелый. Только я уже не могу молчать. — Ну чё замолчала, карлик? Уже не такая смелая.
— Над убогими не издеваюсь! — И я резко выбрасываю руку вперед.
Я люблю рефлексы. Очень люблю рефлексы! Боженька их придумал, чтобы люди-долбоебы не вымерли раньше времени, поэтому мы одергиваем руку от огня, боли и опасности. Инстинктивно. Вот и Ярик дернулся. Непроизвольно, немного назад.
Но этого хватило, чтобы его перевесило, и парень начал падать с невысокой лесенки.
А потом ему в лицо прилетел тяжелый баскетбольный мяч, а следом ко мне подскочил Соболь.
— Извини, я был далеко, а мяч быстрее. — А я просто сидела и в прострации смотрела на то, как Ярик, второй игрок в команде, зам капитана, сидел на полу в окружении команды, злющий, как все черти ада, и стирал кровь с подбородка, с презрением смотря снизу-вверх на своего капитана, который, казалось, глубоко предал его в эту секунду. — Я тут проясню для всех один моментик: если еще хоть кто-то обидит Вишню — я ебало сломаю. Все поняли? — Голиафы кивают головами, не понимая ничего. Кажется, тут вообще никто ничего не понимает. Даже я. — Вот и ладненько, — он хлопает в ладоши, сглаживая ситуацию. — Ярик — умываться, остальные — разогреваться. Вишня, — короткий взгляд на меня, — почитай что-нибудь. Нам тут минимум два часа сидеть. Не скучай. — Он приседает передо мной, беря мою маленькую ладошку, которая прям терялась в его ручище, и аккуратно целуя кончики пальцев. Меня до глубины души прорвало.
Парень ушел, а меня продолжало передергивать, потому что ну это пиздец какой-то. Кромешный! Чё это на него нашло?
— Соболь, — коротко кринула я, привлекая внимание парня. — А можно я тоже немного потреню? В стороночке? Мешать вам не буду.
Соболев лишь сосредоточенно кивнул, возвращаясь к напряженной игре, а я пошла настраивать перекладину и кольца.
Шоу «Перекладина с элементами гимнастики» начинается.
Спустя пару минут, когда я сидела на матах, попробовав раз «Капитанский подъем», чувствуя адское натяжение в мышцах, я проклинала себя за неосмотрительность — я сто лет не занималась на перекладине и тут начала выеба гнуть, умница хуева. Сама издевалась над Яриком, что его природа обласкала, как бог — черепаху, а тут полезла, богиня дискотеки, без надлежащей растяжки, без разогрева, без всего.
— Дура. — Зло сказала сама себе, начиная разминку, из шпагата на земле вставая на руки и перетекая воздушный шпагат.
— Вишня, — злой голос разносится на весь зал, заставляя меня вздрогнуть и почти упасть, но годы тренировок меня удержали. — Ноги сдвинь, эти долбоебы только на жопу твою пялиться и могут! Вообще, сядь на место и не беси меня, ради Бога.
Да блядь!
Закатываю глаза и перехожу в мостик, вызвав уже гневное рычание, но быстро встаю на ноги, поправляя майку и поднимая руки с содранной кожей в примирительном жесте, показывая всем, что я — не я, и хата — не моя.
