Историческая справка: Украинский областной центр город Тернополь в 1941 году назывался Тарнополем в честь своего основателя – польского военного и государственного деятеля, великого гетмана коронного Яна Амора Тарновского. После освобождения города от немецко-фашистских захватчиков 9 августа 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР его переименовали.

Отправляя автоколонну из Киева, Иван Христофорович задал своему непосредственному начальнику Пуркаеву естественный вопрос – когда же выдвигаться самому оперативному управлению? Пуркаев распорядился сначала подготовить всю документацию по оперативному плану округа, в том числе и по плану прикрытия госграницы, не позднее 21 июня поездом отправить ее с надлежащей охраной в Генеральный штаб, и только потом, вечером, выезжать вслед за всеми в Тарнополь. В ответ на возражение, что в случае начала войны штаб округа окажется беспомощным без оперативников, Максим Алексеевич заметил, что до семи утра воскресенья это вряд ли случится. Баграмян его уверенности не разделял, но вынужден был по-военному подчиниться приказу.

Обстановка в округе становилась напряженной, немецкие самолеты регулярно нарушали воздушное пространство СССР. От пограничников и командования приграничных подразделений регулярно поступали сообщения о концентрации войск вермахта у границы. Штаб округа регулярно докладывал об этих сигналах в Москву, но в ответ шли распоряжения: самолеты не сбивать, огонь зенитной артиллерии не открывать, на провокации не поддаваться. Когда командование округа проявило самодеятельность и приказало приграничным подразделениям занять предпольные укрепления, их резко одернули из Москвы и сделали нагоняй. И вот теперь в такой сложной ситуации Пуркаев говорит, что именно завтра нападения не будет… Что ж, оставалось лишь верить, что начальник штаба округа прав.

Иван Христофорович обеспокоенно посмотрел на часы – время шло, а машины еще не были полностью загружены. Наконец последняя коробка с папками была размещена на дне штабной трехтонки, Баграмян сел в головной легковой «ЗиС-101», и колонна двинулась от Печерска к Брест-Литовскому шоссе. Город оставили засветло.

Устроившись на заднем сиденье автомобиля, Баграмян, пока позволяло освещение, бегло читал передовицы захваченных в дорогу свежих газет. Ничего тревожного в них не было, но Ивану Христофоровичу по роду службы полагалось знать немного больше, чем борзописцам, и потому на душе у него скребли кошки.

Первую остановку пришлось сделать, не доехав даже до Житомира, – машина, следовавшая за головной, начала сигналить. Оказалось, что часть транспорта из-за различных поломок или остановок задержалась, и колонна растянулась. Пришлось потратить некоторое время, чтобы дождаться отставших и продолжить движение. Однако, час спустя, пришлось делать новую остановку. Все шло к тому, что прибыть в Тарнополь вовремя колонна не сможет.

Баграмян еще не знал, что он, как и вся Красная Армия, уже ведет жестокую гонку со временем.

События развивались лавинообразно. В 21:00 на западе Украины в Львовской области на участке Сокальской комендатуры 90-го пограничного отряда перешел границу немецкий ефрейтор, «сторонник Советской власти», Альфред Лисков. На вечернем построении командир его роты лейтенант Шульц заявил, что ночью после артиллерийской подготовки их часть на плотах, лодках и понтонах начнет форсирование пограничной с СССР реки Буг. Услышав это, Лисков решил бежать и сообщить о нападении советским пограничникам. Те срочно передали информацию в Москву, по каналам Наркомата внутренних дел (НКВД), в который входили и погранвойска.

Историческая справка: После начала войны Лискова некоторое время использовали в пропаганде (первая статья о нем была опубликована уже 27 июня, в тот же день он прибыл в Киев, где выступал перед работниками 8-й обувной фабрики). Интересно, что ефрейтор не находился в статусе военнопленного, а жил свободно в общежитии с сотрудниками Коминтерна. В конце лета 1941 года у него начались серьезные конфликты с руководством организации, Лискова обвинили в фашистских и антисемитских настроениях. Кроме того, Димитров и его коллеги всерьез предполагали, что перебежчик психически нездоров. В октябре 1941 года Лискова вместе с прочими коминтерновцами эвакуировали в Уфу. Там он продолжал вести себя странно. В результате, под давлением Димитрова, в январе 1942 года ефрейтора арестовали. Находясь под арестом, тот начал выдавать явные признаки душевного расстройства. В июле дело закрыли, а Лискова реабилитировали и освободили. Вскоре его направили в Новосибирск, где в конце 1943 года Лисков бесследно исчез.

В 21:40 высший руководящий состав Красной Армии срочно собрался в кремлевском кабинете главы страны И.В. Сталина. Присутствовали: командующий РККА маршал С.К. Тимошенко, маршалы С.М. Буденный и К.Е. Ворошилов, начальник Генерального штаба генерал-полковник Г.К. Жуков и министр иностранных дел В.М. Молотов. Совещание длилось 1 час 50 минут. В 23:30 заработали все телеграфисты Генерального штаба. Из Москвы в штабы военных округов полетели шифрограммы Директивы № 1, под которой стояли подписи Жукова и Тимошенко:

«1. В течение 22–23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев… Нападение может начаться с провокационных действий.

2. Задача… – не поддаваться ни на какие провокационные действия…

Войскам округов быть в полной боевой готовности…

ПРИКАЗЫВАЮ:

а) в течение ночи… скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом… рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию… тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать… замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность…»

Фактически война уже началась, но огромному, сложнейшему механизму требовалось время на то, чтобы раскрутить все свои шестеренки. А время неумолимо истекало, как песчинки в песочных часах.

В Киеве шифрограмму с Директивой получили быстро, но выполнить ее из-за переезда штаба оказалось затруднительно. Кроме того, действовал строгий запрет на использование радиосвязи, а проволочную во многих приграничных районах уже начали разрушать заброшенные в советский тыл диверсионные отряды. Все, что могли сделать оставшиеся в Киеве дежурные офицеры, это передать Директиву дальше в штабы армий и сообщить ее содержание командованию Киевского укрепрайона, ответственного за оборону столицы Украины. То на свой страх и риск объявило учебную воздушную тревогу, потом учебную химическую тревогу, потом опять воздушную…

Но работники оперативного управления штаба округа не знали об этом, большинство их тряслось в дороге на сиденьях автобусов, машин или на ящиках с документами в кузовах многочисленных полуторок и трехтонок под убаюкивающий гул моторов.

Никита Сергеевич, сидя за столом в своем кабинете в новом здании ЦК партии УССР, тер уставшие глаза. За окном стояла прохладная июньская ночь, а ему приходилось работать. Хрущев не спал уже сутки и чувствовал, что на следующий день тоже вряд ли удастся отдохнуть.

Историческая справка: Здание Центрального Комитета коммунистической партии УССР возвели к 1939 году на месте старинной домонгольской церкви Трех Святителей, построенной на Ярославовом «Большом дворе» князем Святославом Всеволодовичем в 1183 году. Ее безжалостно взорвали, как и находившийся рядом старинный Михайловский Златоверхий монастырь, чтобы построить ансамбль правительственных зданий, которые должны были создавать, по замыслу автора проекта архитектора Иосифа Григорьевича Лангбарда, вокруг Правительственной площади (до и после Советского периода – Михайловской) античный амфитеатр. Однако в результате возвели только здание республиканского ЦК партии. В наше время в нем размещается МИД Украины, а рядом находится единственный в городе фуникулер.