— Расходились тут… Ш-шакалы! — прошептал Лука, поднявшись на одно колено.
Ворон подозвал всех к себе и вновь заставил залечь.
— Значит, слушайте сюда, — зашептал он. — Нужное нам место находится недалеко, за склоном. Там есть небольшая поляна перед «Изумрудным», что-то вроде пляжа. В том районе наша дичь в основном и пасётся. Но проблема в другом: сейчас нам придётся пересечь пятачок, который очень хорошо виден со стороны «Скадовска», — сталкер указал в сторону огромной бесформенной махины посреди бескрайнего болота. — Если там сидят снайперы, то они как минимум поднимут тревогу. Перебегаем по одному, используем каждый куст для укрытия. Главное, дождитесь, пока молнии отсверкают, а затем начинайте движение. Будем надеяться, что у них «теплаков» нет…
— Будь у них тепловизоры, мы бы сейчас не разговаривали, — влез Клевер.
— И то верно. Ну, двинули!
Даже учитывая то, что я не совсем понимал, о чём говорили сталкеры, страх никуда не отступил. Я знал, что со стороны здоровой махины по нам могли стрелять, однако от этого легче не становилось. Одно дело, когда ты видишь противника в лицо и знаешь, чего от него ждать. Совсем другое – ползать в грязи, ожидая смерти в любой момент, причём даже не зная, кого первого она заберёт, тебя или твоего товарища, лежащего рядом. И от этого становилось ещё страшнее, особенно когда на всей скорости несёшься к очередному кусту, а время до вспышки очередной молнии отсчитывается ударами сердца. И ведь никто не знает, когда она полыхнёт в следующий раз: может, через минуту или две, а может, и через пару секунд, как раз в момент твоей перебежки по открытой местности…
Кажется, на тот раз Зона была к нам благосклонна. Все сталкеры успешно укрылись в спасительной чаще. Никогда не думал, что в камышах я буду чувствовать себя как дома.
Мутанты, как и говорил Ворон, паслись на небольшой поляне, окружённой с одной стороны заболоченной местностью, а с другой — холмом. На его вершине среди густых древесных крон угадывались очертания покосившихся домов.
Выстрела в спину можно было не бояться. От взора железного монстра нас надёжно скрыли деревья, однако сей факт не исключал вероятности появления патрулей. Нужно было сделать всё быстро.
Всего я насчитал пятерых мутантов: две плоти и три секача. Даже в темноте я видел их силуэты. Кабаны были огромные, где-то мне по пояс, со сверкающими во вспышках глазами и клыками. Плоти же были просто уродливы — бесформенное нечто на тонких острых лапках с непропорционально большой головой. На секунду я усомнился, что вообще сумею убить хотя бы одного, однако быстро отогнал ненужные мысли. Не время колебаться, да и жрать хочется. Я старался не думать о том, как буду это есть, и надеялся, что после прожарки мясо будет иметь более презентабельный вид.
— Ветер дует к нам, значит, пока не должны нас учуять, — прошептал Ацтек.
— Хорошо, тогда выбери позицию для стрельбы, — заговорил Ворон. — Мы попытаемся отвлечь плоть от стада. Как только она подберется к кустам — стреляй. У тебя будет один шанс. Смажешь – она завизжит, и тогда нам всем пиздец. Понял, куда клоню?
Я кивнул, стащил со спины арбалет и зарядил стрелу.
— Давай, друг, не подведи, — снова ткнул меня в плечо Лука. — Если убьёшь, то самый большой кусок отрэжу!
Сталкеры веером разошлись по полю. Ворон и Ацтек ушли влево и приблизились к границе поляны. Лука и Гусь взяли правый фланг и поднялись на склон, где и растворились во тьме. Клевер остался со мной.
— Планка Пикатинни? — спросил он, указав пальцем на арбалет.
Я непонимающе пожал плечами.
— Дай сюда…
Сталкер отобрал оружие и начал с ним возиться. Через несколько минут Клевер резко вскинул арбалет и выстрелил в ближайшее дерево. Щелчок спущенной тетивы хоть и был тихим, однако мне казалось, что его слышала вся Зона. Хмыкнув, Клевер опять принялся что-то крутить в арбалете, после чего зарядил ещё один болт и снова выстрелил. Болт лёг почти возле первого. Кивнув своим мыслям, сталкер вернул арбалет мне. Изменения бросились в глаза сразу. На оружии стоял другой прицел, больше и тяжелее, чем предыдущий. А ещё у меня остался последний болт.
— Ночная оптика, — пояснил Клевер. — Удобнее будет стрелять в темноте. Целься по верхней отметке. Кое-как я его пристрелял, да и расстояние тут мелочное. Хорошо бы тебе попасть в глаз, вернее будет.
Я кивнул и пристроился на влажной траве поудобнее. Прицел действительно помогал видеть в ночи, передавая картинку в зелёных тонах. Правда, частые вспышки молний очень сильно засвечивали его.
Вот уж не думал, что буду охотиться на зверей. Никогда мне не нравилось это занятие, равно как и убивать драконов, хотя в последнем когда-то я старался себя переубедить. Я не чувствовал какого-то азарта. После долгого времени, проведённого в Зоне, я вообще ничего не чувствовал. Только голод. Когда на землю рухнул кусок чего-то, что привлекло в нашу сторону нужную нам плоть, я выкинул из головы все мысли. Остались только я и моё оружие. Палец мягко нащупал спуск.
Плоть подобралась достаточно близко к кустам и начала обнюхивать кусок прогнившего мяса. По крайней мере, я так думал. Что бы ещё могло привлечь внимание мутанта? Остальные же её сородичи не шевелились, что не могло не радовать.
Спустя некоторое время свинья-мутант взяла кусок в свою маленькую зубастую пасть и начала с удовольствием пережёвывать. Наконец её морда повернулась ко мне. В прицеле появилась уродливая харя во всей своей красе… и огромное глазное яблоко. Мутант что-то довольно промычал, и мне показалось, что её взгляд остановился точно на мне. Проверить свои догадки я не смог, так как в следующий миг из этого глаза торчал болт, вошедший в голову на половину своей длины. Плоть что-то булькнула, выпустила из пасти начатый кусок мяса и свалилась набок.
Я судорожно выдохнул. Оказалось, всё время до выстрела я не дышал вообще. Сердце почему-то бешено колотилось, в ушах шумело. Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и выдох. Когда я снова поднял веки, Клевер уважительно похлопал меня по плечу. Сталкеры уже утащили добычу в заросли при помощи каких-то ремней, а после быстро подняли тушу на холм, где я заприметил полуразрушенные постройки. Там стая уже не могла никого достать.
Я молча собрал все стрелы и так же молча поднялся к уже собравшейся компании. Чувствовалось, что сталкеры находились в приподнятом настроении и даже ненадолго позабыли о скрытности. Бойцы Ворона что-то обсуждали, смеялись, а стоило появиться мне, как весёлый ропот усилился вдвое. Меня поздравляли, жали руку, хлопали по плечу. Мне то и дело приходилось отвечать взаимными натянутыми улыбками, вот только улыбаться совсем не хотелось. Я чувствовал что-то тревожащее, пусть и не мог понять, что именно. Веселье сталкеров меня только раздражало и в некоторой степени пугало.
— Самый опасный момент наступает тогда, когда ты думаешь, что победил, — проговорил я, когда Ворон в очередной раз меня окликнул. — Мы всё-таки в центре Зоны находимся, ведите себя тише.
Видимо, Ворон что-то прочитал в моих глазах в свете сверкнувшей молнии, потому что умолк сам и заставил замолчать своих подчинённых. Наступила долгожданная тишина, и я смог разобраться в своих мыслях.
Мы шли по заросшей сорняком и орешником тропе, в окружении сухих деревьев и старых деревянных домов. Что-то меня пугало в тех домах. Все они казались какими-то неестественными среди леса. И нет, я сейчас не про сквозняк, гуляющий в их стенах — я про то, как они выглядели. Казалось бы, обычные детские рисунки на стенах: слева от нас был дом с нарисованным на ним львом с большими глазами, а чуть дальше точно такая же постройка, только с чем-то очень похожим на ежа, стоящего на двух задних лапах и машущего передними. И все эти рисунки словно смотрели на меня своими неестественно добрыми глазами. Безобидно, да, но жутко видеть такие рисунки в месте, где детей априори быть не может.
По мере углубления в чащу шаг сталкеров заметно ускорялся. Похоже, не я один чувствовал себя некомфортно в этом месте. Вот только чем дальше мы заходили, тем страшнее становилось. Тишина слишком сильно давила, и в ней всё, что мы раньше привыкли не замечать, казалось каким-то очень громким. Шорох шагов, бряцанье оружия, стучащая на ветру оконная рама. Несколько раз казалось, что в одном из домов скрипнула половица, словно на неё кто-то осторожно наступил. И хотя я понимал, что, скорее всего, это лишь воображение шалит, легче мне от этого не становилось.
