***

Утро Йоханесс встретил с крайним недовольством. Он так и не смог заснуть ночью, потому что совсем не хотел вылезать из сладких мыслей об Эрике, окончательно утонув в сверкающей бирюзе. Ольсен целую тысячу раз проиграл в своей голове произошедшее в кабинете Ричардсона, вновь и вновь вспоминая поцелуй, внезапный, но мягкий и кисловатый из-за вина.

После нескольких часов раздумий Йенс окончательно убедил себя в том, что Анджелль не представляет собой совершенно никакой опасности, потому что она, безусловно, лишь прикрытие, чтобы никто не узнал о настоящих предпочтениях Эрика. По-настоящему очарованным Ричардсон может быть исключительно мужчиной. И ведь не просто так гангстер пригласил к себе именно Ольсена. Возможно, он нашёл в художнике что-то необыкновенное для себя. Это определённо начало чего-то светлого и нового для мафиози, потому что Йоханесс сделает всё лишь для того, чтобы гангстер улыбнулся, чуть приподняв вверх уголки кораллового рта, приоткрыв пухлые губы и обнажив небольшие белоснежные зубы.

Если влюблённость – это так красиво и безупречно, если сердце собирается биться, найдя источник питания в коротком, но сладкозвучном имени Эрик, то Ольсен даже счастлив, что стремительно летит прямиком в бездну. В конце концов, что плохого в падении, тем более, если дна не существует? Кто сказал, что вокруг обязательно должно быть темно? Может быть, лучи золотого солнца очень теплы, может быть, алмазы и бриллианты вокруг сверкают настолько ярко, что освещают все вокруг. Кто сказал, что ты падаешь? Может быть, ты наоборот летишь!

— Доброе утро, пап, — раздался, словно гром средь ясного неба, голос проснувшегося сына.

— Угу, — тихо буркнул Йоханесс, вздрогнув от внезапного вторжения в его личное пространство.

— С тобой всё нормально? Ты выглядишь невыспавшимся. Ты давно встал? — обеспокоенно спросил Оливер, присаживаясь рядом с отцом на диван.

— Я не спал, — отрешённо ответил мужчина.

— Почему? Опять кошмары? — ахнул Расмуссен.

— Бессонница. Тебе пора собираться в школу, — грубо отозвался Ольсен. — Ты переживаешь из-за долга? Пап, твоё здоро-

— То, что я тебе вчера сказал, никоим образом тебя не касается, ладно? — фыркнул мужчина, невольно скривившись. — Забудь мои слова, как страшный сон. А теперь вали собираться.

Оливер недоумённо захлопал глазами. Да, парень уже давно смирился со странным и переменчивым характером своего отца, с его грубостью, дерзостью и прямолинейностью, но никогда ещё не чувствовал себя настолько униженным и отвергнутым из-за слов Йоханесса. Несмотря ни на что, мужчина всегда старался вести себя сдержанно по отношению к собственному сыну.

— Как скажешь, — тихо ответил Оливер и направился в свою комнату, чтобы собраться в школу.

***

Barns Courtney — Hellfire

Ольсен был слишком влюблён, чтобы спокойно работать, не бросая спешный взгляд каждый раз на медленные стрелки часов. Внутри бушевал целый ураган из самых разных эмоций, которые нужно было укротить, обуздать, чтобы Йоханесс вновь научился контролировать себя, однако единственный человек, который мог спасти мятежную душу мужчины, сейчас был слишком далеко.

Киномеханик кусал губы, тревожно ожидая конца этой новомодной дурацкой картины «Чарли», той самой драмы, на которой всегда в зале кто-нибудь плакал. На неё сейчас ходили все, кому не лень, а Йоханесс успел выучить каждую секунду «лучшего фильма года», от которого на данный момент времени мужчину уже начинало тошнить.

Вообще-то, Ольсен, человек, который ранее жил в достаточно маленьком городке и до достижения определённого возраста был далёк от кинематографа, так и не смог полюбить фильмы даже самых талантливых режиссёров. Собственно говоря, чтение – это тоже далеко не самое любимое занятие Йенса. Реальная жизнь всегда казалась мужчине интереснее, а уж тем более на данный момент времени. Едва ли кто-то из современных авторов мог представить в своей голове сюжет, где между ничтожнейшим выходцем из Дании и жестоким, но гениальным американским гангстером завязывается роман. К тому же, у мафиози есть жена. И, тем более, главные герои этого романа мужского пола.

К мужчинам Йоханесс вообще страсти никогда не питал. Ольсен не считал себя романтиком и заводил отношения, если те не требовали от него много сил и затрат, если не мешали нормальной жизни и если кое-как способствовали процветанию. Да, он искал выгоду в союзе с женщиной. Что касается всего остального, то Йенс считал себя самодостаточным, чтобы заниматься ребёнком и домом (при этом свободно рассчитывая на помощь родителей) и не нуждался в заботе, совместных прогулках под луной и прочих походах на свидания. Если же мужчина нуждался в женщине как в объекте страстной ласки, то поиск отношений на одну ночь не составляло для него никаких проблем. Впрочем, так было исключительно до рождения Оливера. После появления мальчика на свет, а вернее после того, как Ольсен узнал, что по счастливой случайности успел стать отцом, и после того, как ребёнок оказался подброшенным в дом Йенса с коряво выведенным письмом в детской корзинке, все желания и типичные для мужчины потребности оказались забытыми на долгое время. Видимо, длительное ожидание сейчас дало о себе знать.

Но всё-таки, к мужчинам Ольсен никогда не имел даже малейшей тяги. Йоханесс никогда не размышлял на тему гомосексуальности, потому что «странные» люди, питающие страсть к своему же полу, были где-то там, далеко, и совершенно не касались мужчины. Но вот мать, следившая за всеми новостями и интересующаяся не только излюбленной наукой физикой, но и жизнью общества, любила горячо высказываться на данную тему. Она вспоминала, как геев приговаривали к смертной казне в прошлом веке, что, впрочем, ни разу не было осуществлено. Вивьен до бесконечности могла говорить о гомосексуальности со стороны религии, упёрто доказывая, что «мужчину создали для женщины, а женщину — для мужчины». Что бы сказала мать, если бы узнала, что её ребенок влюбился в американского гангстера? О, она была бы в гневе! Она бы читала нотации и злилась! Отчего-то от осознания этого факта по душе словно растекался сладкий мёд.

Йоханесс абсолютно НЕНОРМАЛЕН. Да-да, он сумасшедший, совсем не повод для гордости. Вероятнее всего, О ТАКОМ пороке никто не захочет узнать! А что скажет церковь? Священник назовет Ольсена потерянным грешником? Если это так, то мужчина прямо сейчас пойдёт в храм и громко признается в своем НЕДУГЕ в святых стенах.

Киномеханик злорадно ухмыльнулся, но все предыдущие мысли тут же свернулись в клубочек и укатились прочь, стоило только Йенсу вспомнить, что произошло прошлой ночью. Длинные волосы спадали на острые плечи, такие мягкие и непослушные, к ним хотелось прикасаться, их хотелось расчёсывать, на них хотелось повеситься. За полупрозрачной рубашкой прятались выпирающие ключицы, созданные для поцелуев и ярко-красных отметин. Глубокий низкий голос всеми переливами чарующих тёмных цветов разговаривал именно с бедным художником. Худые пальцы грациозно терзали перстни. По бледной коже с подбородка стекала бордовая капля вина. Вы серьёзно называете кино искусством? Лично Йоханесс считал, что ни у режиссёров, ни у музыкантов, ни у писателей нет шансов, потому что настоящий шедевр, лучшее, на что было способно человечество, уже создано. Эрик Ричардсон – это блядский идеал, достичь которого невозможно.

Наконец-то сеанс подошёл к концу. Люди начали собираться и подниматься со своих мест, чтобы выйти из кинозала. Ольсен криво улыбнулся, предвещая скорое возвращение домой. Дурацкий «Чарли» – это последний фильм, который Йенс должен был показать за свою сегодняшнюю смену.

Конечно, никто не говорил, что теперь Эрик будет приходить в гости, звонить каждый день, чтобы услышать пару слов о самочувствии, звать к себе. Нет, Ольсен не настолько наивен, чтобы думать, что жизнь кардинально изменится. Ричардсон не просто так женился, имея при этом «тягу к мужчинам», как он сам выразился. Гангстеру явно есть от кого прятаться, однако Йоханесс сделает всё возможное, чтобы мафиози почувствовал себя более свободным.