– С чем у тебя чип, Армавир?

Тот ответил:

– С беконом, – и в блаженстве закрыл глаза.

Тамар ухмыльнулся. А Рома пытался припомнить ещё несколько гипотетически пригодных для жизни планет. Сидящий невдалеке Вектор смотрел на Наташу, а точнее, на её отражение в окне. Лицо девушки на фоне чёрного космоса было прелестно. Она поглядела в своё окно, там было отражение Вектора. Они встретились глазами и обменялись проникновенными взглядами.

После удачно опробованного пищевого чипа Армавир возобновил разговор на ранее начатую тему.

– Слушайте, а вы знаете, что есть планеты-сироты?

Ребята вопросительно посмотрели на парня.

– PSO J318.5-22, – назвал имя космического объекта Армавир. – Это в созвездии Козерога. Считается, что это газовый гигант. У него все параметры молодых планет, которых обнаруживали между звезд, – ну, так говорят астрономы. Но фишка в том, что эта планета дрейфует в полном одиночестве, свободно плавает в космосе в полной темноте!

– Планета, где ночная жизнь никогда не заканчивается, – вдруг весело откликнулся Вектор. – Представляешь, какие ночные клубы и коктейльные вечеринки там можно устроить?

– До неё лететь примерно 80 световых лет, – расстроенно ответил ему Армавир. – До Проксимы b – 4,2 световых года, то есть 30 тысяч земных лет. Ну и представь, сколько дотуда.

– Ну и сколько? – спросил Вектор, ухмыльнувшись.

Рома тоже хотел это узнать. Но расчёты с ходу не смог бы выдать. Армавир же сосредоточился, возвёл глаза к потолку салона, рассчитал в уме и медленно проговорил:

– Ну, приблизительно 600 тысяч лет лететь.

– Класс, – пыл Вектора как-то сразу поугас.

Примерно через полчаса пилот объявил по корабельной связи:

– Уважаемые пассажиры, если вы обратите внимание, слева от вас… – вдруг связь неожиданно прервалась, всё погасло, салон объяла кромешная тьма, корабль накренился. Рома и все абитуриенты почувствовали невесомость, и если бы не ремни безопасности, они бы уже пари́ли по салону потерявшего управление космолёта. Нос корабля опустился, и неуправляемый пассажирский челнок повело вниз. Кто-то из девушек вскрикнул, лоб Ромы покрылся холодной испариной. Только корабль стал уходить в сальто-мортале, как система восстановилась, и пилот выровнял судно. Весь салон осветился, абитуриенты огляделись и облегчённо вздохнули.

– Хо-хо, ни фига! – воскликнул Вектор.

В коммуникаторе зазвучал дрогнувший голос пилота:

– Дамы и господа, мы прошли зону космической турбулентности. Прошу сохранять спокойствие! Такое случается, но теперь всё позади.

– Космическая турбулентность?! Он думает, что мы поверим в эту чушь? Это же было отключение системы! – вознегодовал Армавир.

Все посмотрели на него.

– А почему происходит отключение системы? – спросила симпатичная черноволосая девушка, сидевшая напротив Ромы и Армавира.

– Это может произойти при использовании портативного электромагнитного излучателя, – пояснил Армавир. – Что-то вроде бомбы малого радиуса поражения.

– Электромагнитная бомба? – опешив, спросила Наташа.

– Да, – подтвердил Армавир. – Она излучает импульс, который отключает всю электронику. Передача радиосигналов нарушается. Функционирование систем жизнеобеспечения – тоже. Генератор гравитации, как мы заметили, также отключается.

– И чем мощнее импульс, тем дольше бортовая система будет приходить в себя, – подхватил Вектор. – А на кораблях с высокими палубами это опасно. Или это мог быть направленный выстрел…

– Нет, не мог, – возразил Армавир, – это же не струя. Не точечный выстрел, а волновое излучение, волновой импульс. Вражеский корабль не засекли, следовательно, он далеко от нас. А это значит, что с отдалённой дистанции излучение должно было быть массированным, возможно, сверхсветовым по скорости.

– От потока электромагнитного излучения такой мощности мы бы не выжили, – догадался Рома.

– Соответственно, это «что-то» на нашем пирожке, – мрачно заключил Тамар.

– Не верю я в это! – уверенно заявил Вектор. – Перед вводом в эксплуатацию каждый космолёт проходит проверку. И что, хочешь сказать, они не нашли излучатель?

– Всё это можно свести к тому, что такой излучатель могли разместить в челноке только враги, – предположил Армавир.

Он единственный говорил тоном осторожного и осмотрительного человека. Все остальные были на эмоциях. Но последний аргумент заставил умолкнуть и задуматься всех.

– Эстерайцы ещё не прибыли в Солнечную систему, – сказала черноволосая девушка, чтобы поддержать Вектора.

– Да. Но одиночные нелегальные агенты уже могли внедриться. Да и… – Армавир неуверенно повёл плечами.

– Что? – спросил Рома.

– Возможность вербовки наших людей тоже нельзя исключать.

Это заявление означало, что либо в кабине пилота разместились предатели, либо среди поступающих. От тревожной гипотезы стало неуютно. Молодые люди осмотрели друг друга с осторожным подозрением.

– Вражеская диверсия. Партизаны в нашем тылу. Эстерау ведёт войну против землян разными способами, – будто бы прочитала громкий заголовок газеты девушка.

– Открытая конфронтация ещё не произошла, – впервые подал басистый голос огромный спутник Наташи. – Если бы случилось иначе, то мы бы сейчас не летели поступать в Академию, а были мобилизованы на фронт.

Корабельная связь снова включилась:

– Обратите внимание, слева по борту можно заметить Военную Академию, мы заходим на посадку.

Абитуриенты, хоть до конца ещё не оправились от случившегося, всё же стали вглядываться в обзорные окна.

На их глазах с величавой грацией хищника плыл космический корабль огромного размера. Это была Военная Академия Разведки и Терраформирования, названная в честь Сергея Павловича Королёва, одного из величайших конструкторов XX века, создателя ракетно-космической техники. Ребята знали, что под руководством Королёва состоялся запуск первого искусственного спутника Земли и полёт первого космонавта планеты Юрия Алексеевича Гагарина. Этот человек был Героем Советского Союза, благодаря ему страна стала передовой ракетно-космической державой. Военная Академия Разведки и Терраформирования его имени была престижным учебным заведением. Она задумывалась как флагман в противостоянии с Эстерайской империей. Отбор курсантов в Академию был строгий, планировался выпуск специалистов высшего уровня.

У корабля, где размещалось учебное заведение, была необычная конструкция. Он имел коническую форму, моментами напоминал перевёрнутый вулкан, иногда городской пчелиный улей, а с венчающим шпилем так и вовсе юлу. Суженный у основания, он расширялся кверху. В космическом пространстве не было гравитационной плоскости как точки отсчёта и ориентирования, потому невозможно было понять, где верх, где низ, где право, где лево. Но коммуникационные ветви, которые соединялись с соплами реактивных двигателей, отходили от основания, это указывало на то, что узкое основание – явно низ крейсера. Высота корабля Академии составляла около половины километра, диаметр в поперечнике – сто метров в основании, а вверху расширялся до 350-ти.

К корпусу ветвями были присоединены с одной стороны двигатели, а с другой – дополнительные структуры. От бронированного корпуса корабля отходили коммуникационные рукава, соединяющие отдельные помещения. Таких помещений было великое множество, и они были соединены между собой переходными коридорами. Весь этот звёздный улей, сверкающий тысячами огней, взаимно приближался к маленькой пассажирской «пчёлке», несущей абитуриентов.

Молодые люди восторженно глядели на будущую alma mater. Вектор громко сказал:

– Что-то я не вижу плюща на корпусе учебного заведения!

Не уловив иронии в словах Вектора, Армавир постарался внести ясность:

– Вообще-то, растения в космическом вакууме не мо…

– Да расслабься, чувак, я шучу, – заулыбался Вектор.

Когда шаттл практически приблизился к Академии, все пассажиры опустились на свои сиденья, общее возбуждение, тем не менее, зашкаливало. Пилот запросил разрешения причалить. В блестящем стальном корпусе Академии раскрылись, как острые лезвия, лепестки-сегменты шлюзовой перегородки причальной палубы. Как и на гражданских кораблях, палуба была огромным воздушным шлюзом. Пилот налёг на штурвал, держа курс на четвёртую палубу учебного корабля, и вскоре приземлился на посадочную площадку.